Дочь княжеская. Книга 4 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 53
— Да, — кивнул Кот Твердич. — Подобные ему не имеют права на чистый лист нового рождения…
— Он уже стольких сожрал, — сказала Хрийз. — Мне его совсем не жалко…
— Рад, что вы не страдаете преступной жалостью к абсолютному злу, — кивнул Кот Твердич.
Хрийз кивнула. Какая уж тут жалость. Она вспомнила Рахсима во врачебном кабинете. Притворялся психотерапевтом… Лечил больных деток… кого-то ведь вправду исцелял, для рекламы… счастливчики понятия не имели, насколько им повезло. Какая тут ещё может быть жалость к этакому упырю!
— Вы вернулись не на пустое место, — продолжил объяснение Кот Твердич. — Магические практики, относящиеся к возможностям тела, остались и теперь врастают в ваши дух и душу. Первым проявился «истинный взор», как наиболее яркая отличительная особенность вашей сестры…
— А что ещё может всплыть в скором времени? — нервно спрашивала Хрийз.
— Боевые навыки, связанные со Светом, — ответил тот, не задумываясь. — Свет и Жизнь — родовые силы Сирень-Каменногорских. Стихия Жизни начала служить вам еще в прежнем теле, как и Свет, поэтому здесь слияние будет наиболее полным.
— Я смогу метать громы и молнии? — заинтересовалась Хрийз.
— Громы нет, а молнии — вполне.
— Хрийзтема-Громовержица, — усмехнулась она. — Звучит. Научите меня, как начать это делать.
— Сильные стороны развивать особенно не надо, сами проявятся, — не согласился Кот Твердич. — Лучше я покажу вам, как обнаруживать скрытого врага, подбирающегося к вам на расстояние удара…
И Кот Твердич показывал, как распознавать невидимые порталы и чужие защитные флеры, ведь именно так младший Рахсим сумел подобраться к ней настолько близко. У Хрийз получалось плохо. Она даже едва не расплакалась:
— Вот же я бестолочь… Я не понимаю ничего!
— Не бестолочь, ваша светлость, — не согласился Кот Твердич. — Нужна практика.
Хрийз понимала, что практика ой как необходима. И чтo для практики нужно время. Год, два года. Десять. И что этого времени у неё просто нет…
Послы потребовали встречи лишь к вечеру третьего дня.
— Не вынесла душа поэта, — мрачно прокомментировала Хрийз ситуацию строчкой, засевшей в памяти ещё в земной юности. — Ну, что ж, послушаем, что скажут.
— Сохраняйте спокойствие, — сказала аль-нданна Весна. — Они будут стараться вывести вас из себя; не поддавайтесь.
— А валерьянки можно выпить? — спросила Хрийз, которую начало ощутимо потряхивать: нервы сдавали.
Стоило только вспомнить тот инцидент в саду у цветущего дерева! Если бы не Мила…
— Успокоительные способны снизить остроту разума, — ответила Сихар. — Вас будет клонить в сон, ваша светлость, в таком состоянии вы можете упустить что-либо или сказать что-нибудь не то, не так и не о том. И послы заметят, что вас опоили, будет скандал. Я б не советовала…
— Никакого им скандала, — зло сказала Хрийз. — Никакого им преимущества. Облезут!
— Сохраняйте вежливость, ваша светлость, — состроив постную мину, посоветовал Двахмир, хотя в глазах у него плясали черти. — Я понимаю, как вам хочется им рассказать об их происхождении. Сам не отказался бы. Но — сохраняйте вежливость, Хрийзтема Браниславна. Вежливость — броня, которая всегда с тобой.
— Да, — кивнула Хрийз. — Сохраню. Пойдёмте?
Сверху с криком слетел Яшка, начал виться вокруг хозяйки.
— Извини, — сказала фамильяру Хрийз. — Не могу я взять тебя на руку. Не удержу… Лети за мной так.
С Яшкой она почувствовала себя намного спокойнее. Хорошо, что вернулся. Он возвращался всегда, где бы его ни носило, но, прямо скажем, слишком долго оставаться в яви не мог…
Приёмный зал всё тот же. Только вместо солнечного сияния дня — коричнево-багровый закат в окнах по правую руку и синеватая прозрачная тьма в окнах по левую, жёлтый тревожный свет стилизованных под факелы ламп, застывшее звонкой магической тишиной напряжение. Хрийз медленно опустилась на подушку, брошенную на верхнюю ступеньку. По обе стороны от неё застыли Лилар, аль-нданна Весна, Ярой Двахмир, Канч сТруви… Были и Славутич, и Эрм Тахмир, и Сихар. Пришла и Мила, села на пару ступенек ниже. Яшка угрожающе клокотал горлом, распахивая крылья.
«Я не одна, — думала Хрийз. — Мне ничто не угрожает!»
Как же она ошибалась!
— Вам, очевидно, безразлична судьба вашего родителя, — сходу начал давить младший Рахсим. — Может быть, вы, бастард, решили узурпировать его титул? Тогда нам понятно ваше бездействие. Полагаю, мы можем вам подыграть и дать дозволение нашим магам начинать казнь…
Вот урод. Хрийз привычным уже усилием сдержала своё бешенство и подняла ладонь, показывая, что будет сейчас говорить. Младший Рахсим тут же замолчал, улыбаясь. Мерзенькая улыбочка, продолжить бы её ножом слева и справа, прямо к обоим ушам!
— Каемь Сагранш, — обратилась Хрийз к старшему послу, тщательно выговорив непривычное название его магического статуса — каиййем’е, с долгим «й» в середине, слово одновременно обозначало и воинское звание и уровень магической силы посла, — передайте вашему драгоценному племяннику, что его слова мало похожи на извинения.
— Я не глухой! — рыкнул младший.
— Передайте ему, — не слушая, продолжила Хрийз, — что он может уйти, если ему так трудно вести разговор на достойном посланника могущественной державы уровне.
Старший Рахсим кивнул, и коротко, резко бросил младшему что-то на своём языке. Хрийз еще подумала, что у третичей красивый язык, чем-то похожий на итальянский. И что у самого Сагранша глубокий сильный голос, видно, привык перекрикивать, отдавая команды, адский шум на поле боя.
Хрийз подождала немного, потом продолжила:
— Если вы хотите мира, мы будем говорить о мире. Мы готовы слушать и слышать. Но слушать мы будем только вас, каемь Сагранш Рахсим. Ваш племянник может уйти.
Старый воин угрюмо кивнул и сказал:
— Мой племянник не скажет вам ни одного лишнего слова, светлая княжна.
Племянник со словом старшего не согласился, но Хрийз скорее почувствовала, чем увидела, как по воздуху метнулось нечто плотное и залепило рот младшему послу. Магический кляп, отличная штука! Девушка насладилась бешенством, полыхнувшим в выпученных глазах младшего, сполна.
— Мы хотим мира, — продолжил старший. — Война утратила свой смысл, ведь последняя Опора Единого народа разрушена без какой-либо возможности восстановления. Но это не значит, что мы хотим поражения!
— Поражения, — сказала на это Хрийз, — не хотим и мы. Договор должен составляться на равных, без гнусного шантажа и насилия в замке, давшем вам кров и пищу на время визита.