Верона (СИ) - Сайд Ливард. Страница 17

***

Верона. Встреча четвертая.

Все кончилось. Так больше он не хочет. Поиграли и хватит. Если сейчас не остановиться, то Фабрицило не впустит Аурелио из своей постели, окончательно позабыв, что это его девка Елин.

Тем более, что дело не ждет.

- К Лоренцо когда побежишь? Того гляди Джованна признается родне и пиши пропало тогда всё...

- он взял полотенце из рук Аурелио и шутливо шлепнул того по попке. - Или хочешь, чтоб нас прилюдно казнили, а?

Елин не хотела. Как не хотела этой свадьбы с девочкой Джованной. И хотела.

Они так или иначе когда-нибудь уйдут, освободят место для настоящих Аурелио и Фабрицио. И как сказал старик Мерлин: деяния их лягут на плечи тех, на чьем месте они оказались. А это тяжкий груз.

А если настоящий Аурелио совсем не будет рад Джованне?

Или будет? Интересно, что вообще происходило после них в Камелоте? Ланселот влюблен был в Гвиневеру?

Джованна влюблена по уши и готова хоть бежать из города куда глаза глядят с Аурелио. Но у Аурелио глаза глядели на Фабрицио. Обижать Джованну он не хотел.

- Схожу к Лоренцо утром. Потороплю с тайным венчанием. – Елин хихикнула, представив картину: два парня голые лежат в обнимку после страстной ночи и говорят о свадьбе одного из них на нежной деве. – Думаю, Риккардо нам отомстит и не только за вчерашний позор, но и за сестру. Так что времени у нас мало.

***

А к вечеру Фабрицио затащил друга в таверну.

Его любезная Розита выплыла с улыбкой на лице. Сама она была вкусна и аппетитна, как и вся ее стряпня. Фабрицио не обошел вниманием ни кусочек пирога с крольчатиной, что женщина сунула ему в рот, ни ее пышную грудь, которая, казалось, вываливалась из низкого выреза расшитой сорочки.

- Моя богиня, Рози... - Замурлыкал с полным ртом Фабрицио и свободной рукой облапил пышный бочок сестры трактирщика.

Карие глаза заблестели, Рози прижалась к мужчине.

- Вот за что мне любы простолюдинки, друг мой, так это за отсутствие притворства, - Фабрицио рухнул на лавку и, шлепнув по заду Рози, отправил женщину на кухню. - Вина побольше, мяса и твоего фирменного рагу, и паштет из печени, и... сама знаешь, что я люблю. Порадуй нас, у нас событье важное.

Поймал за подол и притянул, уже приготовившуюся исполнять приказы, Рози.

- Если нам понравится еда, я сделаю с тобою то, что понравится тебе, моя богиня.

Конечно, Фабрицио заметил какими глазами за всей этой чепуховой суетой, такой привычной для него, следил сейчас Аурелио. Что ж, пусть привыкает. Не все ему тискать Джованну.

Но сам Фабрицио сделал вид, что ничего особенного не происходит, развернулся к другу и улыбнулся так открыто, счастливо и невинно.

- Здесь кормят лучше, чем во дворце у дожа, поверь.

В скорости, всё было принесено и тщательно расставлено на столе, с обязательным касанием то пухлой ручкой, то грудью, то бочком в цветастой юбке о довольного Фабрицио, который был совсем не против такой манеры обслуживания.

Видя, что мальчишка бледнеет и нервно постукивает ногой о пол, мужчина приступил к трапезе и обсуждению дел.

Макнув корку свежевыпеченного хлеба в жирное ароматное рагу, он надкусил сам и поднес к губам Аурелио.

- Попробуй, не сиди здесь букой. Наедайся как следует, когда еще придется? Бери паштет... Рози, радость, плесни вина нам в кубки!

Сказать, что он издевался над парнишкой, было нельзя. Для окружающих все было как обычно: два аристократа, что постарше, так бывал тут регулярно, сидят и трапезничают и ведут беседу. А Розита здесь любимица для всех мужчин, чего скрывать.

- Скажи, о чем там ты поведал монаху, что он так быстро согласился на преступление? Ты смертельно болен или Джованна тяжела и ждет наследника? Кто будет свидетелем венчания с двух сторон? Ты ж понимаешь, я не в доверии ни там, ни тут...

А под столом, одной рукой Фабрицио поглаживал бедро Аурелио. При этом глаза его блестели и лучились весельем.

Когда Ланселот на ее глазах лапал Моргану, принявшую обличье Гвиневеры – это Елин кое-как, но поняла. Ошибся. Но сидеть и наблюдать как Фабрицио, переступив порог таверны, обхаживает трактирщицу, было невыносимо.

Все-таки ее тупой гладиатор мог всю жизнь провести, пожирая мясо, захлебываясь вином и имея пухлых на всё готовых девок.

"Моя богиня Нефтис" крутилось в голове у юноши.

Аурелио злился, скорее не из ревности, а от демонстрации Фабрицио небрежения и легкости, с которой молодой мужчина переходил от одного человека к другому, получая внимание и ласку. Как кот. Наглый избалованный кот.

Шептал «Не отдам, не отдам никому», а сам отдавался. Направо и налево.

Агний захлебывался от свободы! Ни в Камелоте, а тем более в Риме он никогда не был настолько свободен и предоставлен сам себе! Это опьяняло и кружило голову. Он мог делать то, что хочет сам! Весь мир, казалось, лежал под его ногами. Все краски жизни!

И унылое выражение лица Аурелио раздражало. Не может порадоваться за друга, надо же!

"Да пацан решил напиться в муку и пьяным топать на собственную свадьбу?" Фабрицио вовсе не хотелось тащить на себе нетрезвое тельце в нижний притвор церкви.

Но отчего-то позлить Аурелио хотелось даже очень. Разозлить и вынудить на необдуманные поступки, но только не на пьянство. Он что, забыл, что здесь, как варвары, вино не разбавляют?

- Тсс, тихо, тихо, - Фабрицио отнял очередную полную кружку из рук Ауоелио и поставил близ себя. - Ты в церкви блевать хочешь или давать брачные клятвы? Ешь, давай.

Он придвинул тарелки с едой парнишке и сам налег на пирог, рагу и сыр с теплым хлебом.

Он знал, что может сделать ревность с человеком, вот только такого явного проявления от Аурелио он не ожидал. Нет, ожидал, но от Гвиневеры, от Елин. А мальчишка, хоть и волновал его и возбуждал, но был мальчишкой.

Он за этого пацаненка жизнь готов был отдать, но... плохо себе мог представить, чтобы он, Фабрицио, будил в Аурелио такие страсти.

- Джованна, помни, у тебя Джованна. Девочка влюблена и ждет. Надеется и верит тебе всецело. Не дури!

Под взглядами посетителей трактира, когда трапеза была закончена, Фабрицио, обняв Аурелио, потащил того в направлении центра города, к церкви. По пути, успев шепнуть Рози о том, чтобы она ждала его ночью.

Весь путь до церкви им встречались полузнакомцы и приятели, коим Фабрицио давал понять намёками, что утром всех ждет новость.

"Помирать, так с музыкой, при зрителях, как гладиаторы! Идущие на смерть, приветствуют тебя!" решил Агний.