Нити судьбы (ЛП) - Калмз Мэри. Страница 36

— Не нужно этого делать.

Она открыла было рот возразить, но остановилась, увидев, что Редекер достал наручники.

— Полное обслуживание, да еще и прокатим с ветерком, — сообщил я ей.

Лицо Макин просветлело, когда она увидела, как Редекер надел на супругов Полсон наручники. Затем напарник позвонил в офис и выловил Шарпа.

— А это законно? — спросила миссис Полсон.

— Да, мэм, — язвительно ответил Редекер. — Вы арестованы за пренебрежительное отношение к несовершеннолетней в великом штате Иллинойс. Где комната Кендры?

Миссис Полсон выглядела полностью сбитой с толку, а ее муж оказался слишком пьян, чтобы понимать происходящее.

В комнате Кендры было разбито окно, а на полу валялись мышеловки и ловушки для тараканов. И еще здесь не нашлось обогревателя. Могу только представить, какой холод стоял тут в самый разгар зимы. Пока Редекер и Макин приглядывали за Полсонами, я обыскал комнату. Проверил потолочные перекрытия, места за трубами, но ничего не нашел. А потом меня осенило, и я вернулся в гостиную.

— Вам звонили из школы?

— Что? — хрипло фыркнула миссис Полсон.

— Вам звонили из школы? — я повторил свой вопрос, четко выговаривая каждое слово.

— Нет, на хрена им это?

Я посмотрел на Макин.

— Поехали. Редекер останется здесь, дождется местную полицию, а потом присоединится к нам в… дайте-ка взглянуть, — сказал я, открывая принесенную с собой папку.

— Деннинг, — подсказала Макин. — Школа Деннинга.

— Она близко?

— Пятнадцать минут отсюда, — сообщила Макин.

Через несколько секунд мы уже были за дверью.

В ШКОЛЕ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ, потому что Кендра не пропустила ни одного дня. Когда девушку вызвали из класса на разговор с нами, на щеке у нее красовался кровоподтек.

— Это мистер или миссис Полсон?

Кендра уставилась на меня удивленно, будто я говорил на другом языке.

— Кендра?

— Мистер Полсон, — быстро ответила она.

Я видел, как Макин сделала себе какую-то пометку.

У Кендры, достаточно высокой для своего возраста, были большие карие глаза, выразительные темные брови и серебряное колечко в носу. В ее афро-прическе встречались естественные, более светлые пряди, и мне понравилась россыпь веснушек у нее на носу.

Кендра, хмыкнув, заглянула мне в лицо, будто желая убедиться в том, что я настоящий.

— Значит, это вы теперь вместо миссис Каллен?

— Да.

— Вы — новая она?

— Ну, я — это я. Но — да.

Кендра кашлянула.

— И вы мне поверите, если я скажу, что Полсоны — страшные люди, просто ужасные? — Девушка проверяла мою решимость и говорила скучающим голосом, но то, как она прикусила нижнюю губу, выдавало ее с головой.

— Конечно, — решительно ответил я.

Она вздрогнула и опустила руки, а потом выпрямилась в кресле.

— Честно?

— Честно!

— А вы? — она уставилась на Макин.

— Я тоже тебе верю, — подтвердила Макин.

Кендра перевела взгляд с меня на Макин и обратно.

— Где же вы раньше были?

— Мне жаль, — извинился я. — Мы опоздали. Этого больше не повторится.

Кендра кивнула.

— Чувак, да это настоящий глюк с сюрпризом.

— Подозреваю, что так.

Она хмыкнула.

— Окей. Я живу со своей девушкой Робин и ее семьей, и они сказали, что я могу оставаться у них столько, сколько захочу.

— Правда? — переспросил я.

— Да. Я им очень нравлюсь. И я положительно влияю на Робин.

Макин хотела что-то спросить, но я ее опередил:

— А что, если вы расстанетесь?

— Не-а, старик. У нас все по-настоящему. Некоторые до сих пор находят свою вторую половинку в старшей школе, не важно, что там показывают по телику. Не ведитесь на фигню.

— Серьезно?

Кендра фыркнула еще раз.

— Слушай, я с тобой не спорю. Откуда мне знать? — произнес я, поднимаясь. — Пойдем поговорим с мамой твоей второй половинки.

— Это был сарказм?

— Конечно нет.

И от яркой улыбки, появившейся из ниоткуда, я почувствовал прилив радости.

— Ладно, Миро Джонс, пошли.

МАКИН ЭТО НЕ ПОНРАВИЛОСЬ. Я ответил, что мне все равно. Кендра была довольна, и после того, как девочка потеряла родных и разочаровалась в маршалах, я был готов просто ей поверить.

Редекер присоединился к нам через час, найдя нас у Мелинды Шелби, хозяйки очень большого дома, которая была страшно рада переезду Кендры и тому, что та останется в ее семье: с ней, ее мужем, их дочерью Робин и двумя сыновьями. Мелинда плакала, ухватив меня за руку.

— Вы не понимаете. В прошлом году, до того, как Робин призналась, она была в замешательстве. Появились наркотики, и ее почти выгнали из школы. Мы все время ссорились, и мы… мы думали, что теряем ее. Мне пришло в голову, что вот так распадаются семьи, понимаете? Но потом, летом, начались разговоры о Кендре и о том, что она тоже лесбиянка, и будем ли мы ее любить… ну конечно мы любим ее. Почему, ради всего святого, ее сексуальная ориентация должна иметь значение?

— Вы правильно поступили, мама, — сказал я, похлопав ее по плечу.

— Можно подумать, что это безумие, — продолжила Мелинда, улыбаясь, — но Кендра и мой муж очень похожи. Оба любят рыбачить и играть в Call of Duty, печь панкейки и копаться в саду… Те ужасные люди, с которыми Кендра жила, даже не подозревают, какая она милая девушка.

Я кивнул.

— Так что, пожалуйста, давайте сделаем все, что нужно, чтобы я поскорее стала Кендре приемной матерью.

После такого потока откровений Мелинды Макин осталась довольна.

Следующие три дома оказались неподалеку: один в Дес-Плейнс, другой в Парк-Ридж и еще один в Харвуд Хайтс. У двоих ребят, которые были рады нашему знакомству, дела шли замечательно — они жили в хороших домах. А вот третий — Джейсон Ноулз — оказался не там, где должен был быть.

После визита к Кендре, мы решили идти прямо в школу и вызывать детей с уроков. Так было лучше, чем ждать их дома, и так мы получали честные ответы. Когда Джейсона в школе не оказалось, мы направились к нему домой.

Я постучал, и к двери подошла женщина, но лишь слегка приоткрыла ее. Восхитительного аромата свежеприготовленный еды, как в доме Эрнесто, не было. Вместо этого до меня донесся запах рвоты и немытого тела. Показавшийся в щели правый глаз женщины выглядел испуганным. Ее заметно била дрожь. Я переложил папку в левую руку и показал свой значок. Удостоверение личности не открыло бы перед нами двери, а вот звезда — открыла.

— Мэм, я заместитель федерального маршала США Миро Джонс, а это заместитель федерального маршала США Джосайя Редекер. Мы можем войти?

Женщина тяжело вздохнула и поднесла палец к губам, прося тишины.

Я быстро кивнул.

Очень тихо и осторожно она прикрыла дверь, сняла цепочку и, медленно открыв ее снова, отступила.

Сразу за дверью начиналась гостиная, заваленная разбросанной одеждой, разбитой посудой, остатками еды и пустыми пивными банками. На полу тут и там виднелись пятна рвоты. Но не от беспорядка в комнате у меня скрутило живот, а от вида самой женщины. На ней были только майка и трусики, и она сплошь была покрыта синяками и ссадинами. Губы и нос кровоточили, а левый глаз отек и закрылся наполовину. Синяки от пальцев пятнами выделялись на горле, а когда я посмотрел вниз, то увидел такие же и на бедрах. Редекер повернулся к вешалке с верхней одеждой рядом с дверью, выхватил оттуда длинную фуфайку и протянул мне. Я распахнул ее, и женщина, повернувшись, позволила мне помочь ей одеться. Это далось нелегко — было видно, что левая рука сломана.

— Где он? — спросил я шепотом.

— В спальне, — прошептала она в ответ.

— Он вооружен?

Она кивнула.

— А Джейсон дома?

По ее телу пробежала волна дрожи, и женщина судорожно втянула воздух.

— Нет. Сегодня утром я заставила его отвезти дочку в школу на автобусе. Нужно было вытащить их из этого дома.

Я кивнул, наблюдая, как она поморщилась от того, что ей трудно было стоять.