Пьяная вишня в шоколаде (СИ) - Онежина Мира. Страница 9

— Ты прав, я ничего в этом не понимаю, — она опять как будто извинялась.

— Сейчас в офисе, нас уже ждёт нотариус. Надо только поставить свою подпись, это не займёт много времени.

— Шутишь? — расширила она глаза. — Москва стоит. Пробки — десять баллов.

— Ксения, — он попытался произнести её имя с особой интонацией, но заметил, как она сморщилась, и быстро добавил: — Это очень важно. Надо ехать немедленно.

— Нет! — резко воскликнула она и более спокойно добавила: — Я хочу съесть свой «Цезарь» и выпить чай. А потом вернусь на работу.

Павел стал заводиться, потому что не знал, что ждать от этой «другой» Ксении. Раньше она никогда не перечила. Но сейчас все нити оборвались, и он уже не властен над своей женой. Только ссориться сейчас нельзя. Ведь Ксения может из чистой мести не поставить свою подпись.

Хорошо, что она даже не догадывается, что является единственным владельцем их строительной фирмы. Несколько лет назад Павел перевёл весь бизнес на её имя, чтобы избежать проблем с долгами по кредитам. Ксения всегда ему полностью доверяла и всё подписывала не читая. Но теперь, когда их развод — дело решённое, Павел должен вернуть себе компанию. Он уже давно подготовил документы, но не успел подсунуть для подписи. Жена застукала его с Дашей, и вопрос остался открытым.

— Где они? — спросила Ксения. Она доела салат и отодвинула тарелку.

— Кто? — не понял Павел.

— Документы.

— В офисе — оригиналы, с собой — копии.

— Я хочу сначала всё спокойно прочитать.

— Конечно, — согласился он. А что ещё оставалось? Только надеяться, что Ксения ничего не поймёт в запутанных юридических документах и подпишет всё, особо не вникая.

Как же надоели все эти бумаги! Ксения отодвинула пустую тарелку и взяла в руки чашку с чаем. Надо было заказать ещё десерт. Теперь уже поздно, нет времени. Жаль. Сладенького вдруг захотелось нестерпимо, вид мужа вызывал тоску. Сидит напротив, с довольной ухмылкой, как сытый мартовский кот. Павел так привык всё решать один, что даже не представляет, что у неё может быть собственное мнение. Почему Ксения не замечала этого раньше?

Больно учиться на своих ошибках, но на чужих не получается. Личный опыт нельзя купить, украсть или одолжить. Надо научиться принимать самостоятельные решения.

Когда Ксения вышла на работу, на многие вещи стала смотреть по-другому. Она наблюдала, прислушивалась, присматривалась. Журков не уставал повторять, что к подписи любых документов надо относиться серьёзно. Наше социалистическое прошлое и понятие «одной страны на всех» притупило личную бдительность. После переворотов и неразберихи началась райская жизнь для всякого рода мошенников и аферистов. Бумажки на столе Журкова скапливались тоннами, но он знал суть всех документов, под которыми ставил свою подпись.

— Я должна прочитать всё спокойно, без суеты, — сказала она. На дне чашки ещё оставался чай, но Ксения не стала допивать.

— Без проблем, у тебя будет времени столько, сколько захочешь, — Павел заёрзал на стуле.

— Мне пора, — твёрдо чеканя слова, повторила Ксения.

— Не понял? — удивился Павел. Светлая прядь волос упала на лоб. Новая стрижка ей не понравилась. С такой длинной чёлкой муж выглядел несерьёзно.

— Я опаздываю на работу, — Ксения быстро расплатилась, встала из-за стола и направилась к выходу.

— Подожди! — почти закричал Павел и схватил её за руку.

Ксения в недоумении посмотрела на свою кисть, стиснутую в каком-то отчаянии рукой мужа.

— Как же я? — спросил он и потянул её к себе.

На мгновение Ксения потеряла связь с реальностью, так взволновала эта близость. Она реагировала на его прикосновение, на животном уровне. Глупое сердце вдруг учащённо забилось, она перестала дышать, чтобы не спугнуть момент, чтобы продлить ещё хотя бы на мгновенье. А потом вспышка раздражения вдруг взорвалась в мозгу. Этот мужчина предал её. Зачем она, словно кролик перед удавом, замирает и трясётся в то время, как он просто хочет получить подпись.

— Поехали со мной, — ласково попросил он, его губы почти касались её волос.

— Нет, — и сразу порвалась связь между ними. Нельзя всё вернуть.

— Ты это специально, да? — он отпустил её руку и отошёл на шаг. Голубые глаза сузились и потемнели от злости. — Но если нас объявят банкротами, ты тоже останешься ни с чем.

— Хорошо, — согласилась она, — давай бумаги, я почитаю на работе.

Павел не собирался показывать ей документы для предварительного прочтения, но если по-другому не получается, то он уступит. Всё равно она ничего не понимает в юридических бумагах, пусть потешит своё самолюбие напоследок. Он с облегчением выдохнул, морщины на лице разгладились.

Из кафе они вышли вместе. Павел предложил подвезти, Ксения отказалась: пешком получиться быстрее, а потом вдруг передумала, и они пошли к машине. Как же на неё похоже такое непоследовательное поведение. Всё время мечется между «хочу» и «надо». Павел высадил её у высокого серого здания и остался ждать в машине. Ксения пообещала спуститься через час.

7

Когда сидела в машине рядом с Пашей, всё было почти как раньше. Она даже прикрыла глаза и представила, что ничего не изменилось. Но стоило открыть глаза — и иллюзия пропала. Это был только фрагмент её прошлой, расколотой на части жизни. Собрать и склеить уже никогда не получится. Павел её не любит, от него веет холодом. Он — чужой мужчина, и эта машина теперь тоже чужая.

Столько лет Ксения была лишь тенью мужа, растворялась в нём без остатка. Его желания сразу становились её желаниями. В умении угождать она достигла ого-го каких высот. Одевалась и вела себя, как хотел Паша, закалывала волосы, как ему нравилось, не пользовалась косметикой, потому что он возражал. Ксения любила его и не могла иначе. Мужчина всегда в семье главный.

Ксения прошла через прохладный вестибюль мимо охраны, поднялась в лифте на четвёртый этаж.

Вечернее солнце заливало приёмную. В его лучах плясали миллионы пылинок. Было душно. Ксения подошла и открыла окно, в последнее время ей часто не хватало воздуха, как рыбине, выброшенной на берег.

— Я вернулась, как обещала, — сообщила Ксения, устраиваясь за столом.

— Угу, — кивнула Танечка, погруженная в свои мысли.

— Что случилось? — насторожилась Ксения.

— Новиков опять пришёл, — прошептала Танечка одними губами и начала собираться домой.

— Он тебя так напрягает? — заметила Ксения. Александр ей понравился. Такой спокойный, уверенный в себе мужчина.

— С чего ты взяла? — деланно равнодушно спросила Танечка. Но Ксения уловила фальшь.

— Вижу, не слепая.

— Держись от него подальше. Целее будешь, — неожиданно предупредила Танечка и быстро скрылась за дверью.

Ксения опять осталась одна. Чтобы как-то занять себя, она начала разбираться на столе. Тихое шуршание вентилятора компьютера успокаивало и даже убаюкивало. Бессонная ночь предъявляла свои счёты. Спать хотелось нестерпимо. Мысли о муже, который ждал её внизу в машине, утекали мимо. А зря! Теперь с Пашей надо держать ухо востро.

Дверь в кабинет начальника распахнулась, и на пороге появился Журков.

— Где Татьяна? — рявкнул он, оглядывая приёмную.

— Ушла, — тихо ответила Ксения.

— Ах да. Ладно, — Журков сбавил тон, — зайдите ко мне.

Она проследовала в кабинет. За столом в кресле начальника сидел Новиков и сосредоточенно просматривал документы. Было в этом мужчине что-то притягательное. Смотришь — вроде бы ничего особенного, обычный человек, а если приглядеться, то замечаешь, что именно о таком всю жизнь мечтала. Внимательные умные глаза, сильные длинные пальцы, широкий разворот плеч и крепкая шея. За спиной такого мужчины хочется спрятаться от всех невзгод.

Ксения застыла у двери в ожидании дальнейших указаний начальника, но Журков собрался уходить. Он застегнул портфель и направился к двери. Когда поравнялся с Ксенией, коротко бросил:

— Я уезжаю. Помогите Александру Васильевичу с документами.