Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 43

— То есть постепенно Вороний король поглотит весь мир, — сказала Джемма.

Фраза, которая раньше была уместна лишь в страшных сказках, внезапно поразила ее своей реалистичностью.

Тернер кивнул.

— Да, если мы не найдем способ его остановить.

— Сторожевые башни, — напомнила Джемма, но Тернер лишь рукой махнул.

— Лежат в руинах уже сотни лет. Впрочем… Ладно, посмотрим, что об этом писал ваш батюшка.

Экипаж остановился у ворот старинного дворца, в котором размещался королевский архив, Тернер помог Джемме спуститься, и в это время дрогнула земля. Испуганно заржала лошадь, во всех домах зазвенели стекла, и Джемма услышала истошный женский визг.

Она обернулась: визжала немолодая дама, которая замерла в дверях модного магазина через дорогу. Земля снова задрожала, поползла куда-то в сторону, и Тернер тотчас же заключил Джемму в крепкие объятия, не давая упасть.

— Вороны! — проверещала дама, зажимая уши.

Служанка, которая несла добрую дюжину пакетов с покупками, разрыдалась. Джемме казалось, что ноги наполнились мелкой вибрацией, которая вынуждала нервно приплясывать. Со всех сторон полетели хриплые крики полицейских свистков, и земля дрогнула в последний раз и застыла.

Летний день был солнечным и светлым, но сейчас Джемме казалось, что все краски померкли. Мир стал похож на старую картину, которую затянуло пылью и паутиной.

— Джемма! — Голос Тернера долетал до нее словно через толстый слой ваты. Следователь смотрел ей в глаза, Джемма чувствовала его ладони на своих щеках, но ничего не могла ответить. — Джемма, очнись!

Потом здание королевского архива скользнуло куда-то в сторону, перед глазами мелькнуло поблекшее небо, и Джемма лишилась чувств.

Вороний король ждал ее в лесу. Столица осталась далеко позади, растаяла — Джемма вновь оказалась на севере.

Солнце рухнуло за низко висевшие перья облаков, и акварельные краски севера смягчились и расплылись, наполнив мир глубиной и особенным очарованием. Джемма шла среди сосен, напитанных таинственной молочной смесью белой ночи, и рядом с ней, за стволами, бесшумно двигалась тень, увенчанная короной — золотым проблеском среди тьмы.

— Дэвин? — окликнула она, каким-то глубинным чутьем понимая, что это существо не имеет никакого отношения к ее мужу.

Постепенно тень становилась плотнее, обретала все новые и новые черты. Белая ночь наполнялась тьмой. Среди сосен сверкнуло золото, и Джемма на мгновение увидела древний венец на голове Вороньего короля, украшенный белыми россыпями жемчуга и кровавыми брызгами рубинов. От короны веяло ужасом и смертью.

По траве и цветам осота поползли тяжелые складки черного плаща. Иногда среди них вспыхивали глифы, и Джемме казалось, что они движутся. По черному полю бежали лохматые бизоны, трубили мамонты, испуганно вскинув головы с изогнутыми бивнями, и горбатые лоси нервно стучали тонкими ногами, словно пытались спастись от неминуемой гибели. Люди простирали руки, умоляя о пощаде. Все, кого поглотили болота, сейчас были здесь, во тьме.

— Не показывайся мне, — взмолилась Джемма. — Если я тебя увижу, то умру. Я не вынесу.

Вороний король негромко рассмеялся. Смех у него был мягкий, приятный, такой, который не может принадлежать чудовищу. То, что эта тварь присвоила голос Дэвина, его смех, казалось Джемме омерзительным. Это было грехом — да, именно грехом, она смогла подобрать только такое объяснение.

— Не бойся, — услышала она. — Тебе не надо меня бояться, Джемма. Ты же никогда меня не боялась, правда?

Сухие прохладные пальцы схватили ее за запястье. Прикосновение отдалось по телу легким ударом тока, а затем невидимый демон поднес руку Джеммы к своему лицу и приложил к щеке.

Обычная человеческая щека. Гладкая, едва теплая кожа — мягкая, холеная, как у дворянина, а не крестьянина. Повинуясь то ли неслышному приказу, то ли собственному желанию, Джемма осторожно провела по ней, дотронулась до тонкого острого носа, пробежалась кончиками пальцев по аккуратным бровям. Да, это было лицо Дэвина — но существо, которое сейчас соткалось из тьмы, не имело к нему отношения.

Возможно, Дэвин уже мертв. Вороний король явился в мир, и земля содрогнулась от его поступи.

— Дэвин? Ты здесь? — окликнула Джемма в последний раз, уже не надеясь услышать ответ.

Дэвина здесь уже не было. Вороний король выпустил ее руку и уверенным движением привлек Джемму к себе. От ледяной ткани его плаща веяло мягким запахом трав и хвои, а из-под них пробивался тяжкий дух болот, который обволакивал разум и лишал даже намерения сопротивляться. В далекой, почти недостижимой глубине слышались глухие удары — Джемма не сразу поняла, что это бьется сердце Вороньего короля. То сердце, которое он отнял у Дэвина.

— Я, идущий в тайге на севере и болотах на западе, — прошелестел голос в ее голове. — Я, владевший этим миром задолго до людей и их Распятого бога. Я, постигший весь мир и изнанку мира. Я свет, впитавший тени.

Потом холодные губы прикоснулись к ее губам, и Джемма могла лишь беспомощно повторять: я сплю, я сплю, все это сон…

— Не бойся, — услышала Джемма и вдруг поняла, что лежит в траве, и в бледном небе высоко-высоко над ней медленно колышутся вершины сосен и проступают едва заметные звезды: чужие, незнакомые, какие-то неправильные. — Не будет больно. Не будет страшно. Я никогда тебе не лгал.

Джемма не могла ни откликнуться, ни сопротивляться. Ею овладела ленивая вязкая покорность, похожая на капли теплого меда, — вот мед стекает по шее, ключицам и груди, наполняет тело томительной, густо-сладкой истомой.

— Нет… — только и смогла прошептать она. Слово придало ей сил, и Джемма добавила уже тверже: — Нет. У тьмы нет власти.

Ее вытряхнуло в реальность так, что от боли голова загудела, как колокол, а рот наполнился кровью. Не было больше ни болот, ни диких созвездий над головой, ни Вороньего короля, укравшего тело Дэвина. Джемма лежала на траве, Тернер осторожно поддерживал ее под голову, и его взгляд был наполнен страхом. Тернер никому бы не позволил увидеть себя в таком состоянии, Джемма это знала точно, но сейчас он обо всем забыл.

— Дэвин умер, — прошептала она, глядя в серое небо. — Вороний король здесь.

Лицо Тернера дрогнуло — он опомнился.

— Дьявольщина, — процедил он и спросил уже мягче: — Как ты, Джемма? Сможешь встать?

— Вот, м’лорд, водицы, как просили, — услышала Джемма дрожащий женский голос и почувствовала, как к губам прижали край стакана.

Она глотнула воды и едва не задохнулась от понимания: Дэвина больше нет. Он успел спасти ее и погиб.

Кажется, Джемма разрыдалась — села, прижала к груди руку, словно пыталась унять рвущуюся из сердца боль. Кажется, Тернер обнял ее, и она позволила себя обнять. Он что-то говорил, гладя ее по волосам, но Джемма не слышала его слов.

Вороний король здесь. Они могут убежать еще дальше, но он настигнет их рано или поздно, потому что Джемма была обещана ему. От него не скрыться, значит, им остается только одно: сражаться и победить.

Джемма протянула Тернеру руку. Он помог подняться, и какое-то время Джемма смотрела, как на улице суетятся перепуганные люди. Но землетрясение закончилось. Джемма увидела растерянного немолодого мужчину в темно-сером сюртуке банковского служащего — он шел мимо магазинов, не понимая, куда идет, и повторял снова и снова:

— Прорыв некротического поля. Это огромный прорыв некротического поля. Прорыв некротического поля…

Какой-то парень простецкого вида замахнулся на него, но не ударил, опустил руку и вдруг разрыдался, как ребенок.

Женщина, которая стояла рядом с Тернером и Джеммой, вдруг растерянно спросила:

— Что ж это, м’лорд? Конец дней?

Южный акцент в ее голосе от волнения зазвенел очень отчетливо.

— Нет, — хмуро ответил Тернер и сказал: — Нам срочно нужно в архив. Немедленно.

Женщина пожала плечами. Джемма подумала, что она, должно быть, работает здесь, раз так быстро принесла воду.

— Не знаю, м’лорд. Сейчас, наверно, все закроют.