Любовь в Академии Магии (СИ) - Митро Анна. Страница 16

— Спасибо… Папа, — это слово Любовь Павловне далось с трудом, о своем отце воспоминаний у неё почти не было, и как вести себя с этим мужчиной, она не знала.

— Я, пожалуй, пойду, — смутился рядом стоящий огневик. — Ты, если побоишься заблудиться, напиши мне, вдруг еще в академию не вернусь, то заберу тебя.

— А что же ты не знакомишь нас со своим парнем? — вдруг выдала мама Леи, и у Любы на секунду пропал дар речи.

— Мама, это не мой парень, — женщина чувствовала себя персонажем плохой американской романтической комедии. — Это мой сокурсник, с огневой кафедры, Искор. Это моя мама, Виталина Авалон, и папа, Гарнер Авалон.

— Приятно познакомится, у вас замечательная дочь, теперь я вижу в кого она такая красавица и серьезная девица, — родители заулыбались. — Но мне, к сожалению, и правда пора, да и вам, думаю, есть о чем поговорить по-семейному. Еще раз, рад знакомству. Леа, пиши, — и парень, все еще немного красный от смущения, исчез в дверях.

— Какой хороший молодой человек, Леа, присмотрись к нему, — защебетала мисс Авалон.

— Вита, успокойся, там таких молодых людей половина академии, — попытался угомонить супругу мистер Авалон, но её не просто так было сбить с толку.

— Мы других не видели, а этот мне уже понравился.

— Так замуж не тебе выходить, а дочери, — хмыкнул мужчина, видимо, отбросив матримониальные планы породниться с товарищем, он стал обычным отцом, временами добрым, временами строгим, но точно любившим дочь.

— А можно я пока никуда выходить не буду? Мне еще учится и учится, — пожала плечами Люба.

— Об этом мы поговорим позже, — шутливо пригрозила мать.

— Да, а сейчас расскажи нам лучше, что случилось на самом деле, ректор не объяснил ничего, сказал, что произошла стычка с каким-то студентом и ты должна была потерять дар.

— Гарнер, дочь набегалась в поисках нас, да и я хочу перекусить, давай-ка присядем, поедим, заодно Леа и расскажет нам все, — улыбнулась женщина, и Люба осознала, насколько в этом теле она на неё похожа.

Через пять минут семейство Авалон устроилось за столиком в ожидании заказа, на Любовь Павловне скрестилось два взгляда.

— Это не просто студент, папа, он племянник императора.

— Ох, девочка моя, чем же ты его разозлила? — всплеснула руками Виталина.

— Видимо тем, что не согласилась стать его, кхм, девушкой, — Люба не знала, как эти люди отреагируют на слово «подстилка» или «игрушкой», а никого другого определения роли, отведенной для Леи Ульрихом подобрать она не могла.

— Ты ведь имела ввиду не совсем то, что сказала? — отец сердился, переживал, что не может восстановить справедливость по отношению к дочери, ведь семья императора в этом смысле вне закона для обычных людей.

— Да, папа. И я защищалась, только он как маг сильнее, и я приняла решение выгореть, но не сдаться. Умереть… — мама, а Люба мысленно называла этих людей «мама» и «папа», привыкая, охнула, и вновь притянула к себе своего ребенка, стараясь утешить. — Не переживай, мам, я этого не помню. Теперь остается только предполагать. И теперь у меня дар намного сильнее, только показать не могу, пока не очень контролирую себя.

— Хорошо, что с тобой все в порядке. А он? — мистер Авалон в мыслях предал дракону всем карам небесным, вот только хотелось наказания в реальном мире.

— Не знаю, ректор запретил ему ко мне приближаться, может и пожурили, конечно, но я не уверена. Уже не важно, у меня замечательная группа, хорошие друзья, отличный куратор и сам мистер Ассгейр со мной занимается.

— Моя хорошая, — Виталина погладила Любу по голове. — Умница, красавица, да любой мужчина у твоих ног будет, что там какой-то дракон.

— Вита, не заговаривайся. Слышишь, у Леи редкий дар, далеко пойти может и по государственной службе. И с чего это ты её так замуж пристроить активно пытаешься? — вдруг удивился Гарнер. — Это вроде моя идея была. А теперь и не за кого, да и не зачем.

— Как это не зачем? — недоумевая, посмотрела на него супруга. — И как это не за кого? Сам же сказал, у неё там половина академии магов-мужчин. Зря что ли я помогала дочери сбегать? — возмутилась женщина и тут же прикрыла в ужасе рот ладошкой.

— Так я и знал, что без тебя не обошлось, Вита, — расхохотался мужчина. — Ну не верилось мне, что Леа деньги сама взяла и подгадала время, когда мы «вдруг и невзначай» уедем из дома, — ту не выдержала и Люба, тоже захихикала, и мама вроде бы сначала надулась, обидевшись на них, но потом заулыбалась.

— А что, ловко мы тебя провели?

— Ловко, дорогая, ловко. Все локти из-за вас искусал, — он привлек к себе жену и поцеловал. — Сокровище ты мое. И ты тоже, мое сокровище, — Любовь Павловну ласково потрепали по голове. Давай, рассказывай, что у тебя за дар такой, который показывать нельзя, и про одногруппников расскажи. Надо же знать, кто теперь тебя окружает.

***

Все время, которое Любовь Павловна провела рядом с этой парой, в её сердце шла борьба. С одной стороны, она хотела рассказать правду, так как врать таким замечательным людям желания не было, но с другой стороны, их дочь уже не вернется, и если Люба сможет заменить им Лею, то это меньшее, что она может сделать. Только почему так обидно, и жалко себя? Будто живешь чужой жизнью и любят не тебя, и кого-то другого.

«Да что же за приступы жалости к самой себе? — мысленно сетовала землянка. — Я уже не Люба, хоть и совсем не Леа. И если я сейчас расскажу Авалонам, что их дочь погибла страшной смертью мага выжженного собственным даром, то смогу ли я спокойно дальше жить? Нет, не смогу. Так что прочь всё это самокопание, улыбаюсь и начинаю привыкать, что я снова ребенок и у меня новые мама и папа, как бы это не было трудно, — Люба улыбнулась и вернулась в действительность».

— Милая, а как же твоя подруга, Эстель? Ты столько рассказала о новых друзьях, а о ней ни слова.

— Боюсь, мама, мне нечего сказать. Я ничего не помню. И если после того, как я очнулась, первые пару дней мы переписывались, то потом она пропала, — Люба и забыла о «лучшей» подруге Леи, хотя та и сама не настаивала на общении, что, в принципе, было подозрительно.

— Странно, вы так дружили… Но не важно, — тут же поправилась мама. — Главное, что у тебя есть кому поддержать. Только ты к парням обязательно присмотрись, может подберешь себе достойного мужа.

— Вита, ну что ты заладила: «Мужа да мужа». Мы чуть девочку свою не потеряли, — вступился отец.

— Кто бы говорил, — к этому спору они возвращались примерно каждые пятнадцать минут, чем изрядно веселили Любу, да и смешили сами себя.

— Кстати, пап. А все же почему ты так категорично был настроен на мою свадьбу с Кирком?

— Ну как тебе сказать, Леа. Ты же знаешь, что с Кирком-старшим мы через многое вместе прошли, побрататься хотели, а лучший способ побрататься это стать родней, детей поженить, — мистер Авалон поник.

– Два старых дурака в жертву своей сумасшедшей дружбе счастье детей решили принести, — покачала головой мама. — Да будет, все же я, что хорошо обернулось. Дружба только крепче стала, когда вы с Кирком младшим сбежали. Они же сначала думали, что вы вместе удрали. И только когда пришло письмо о твоем зачислении да сообщение с границы, что твой несостоявшийся жених с ранением лежит в больнице, до отцов дошло, как они были не правы.

— Спасибо! — улыбнулась Любовь Павловна.

— За что, дочка? — удивился Гарнер.

— Тебе за то, что смог признать свою ошибку и понять меня и принять, а маме за то, что поддержала, когда мне это было особенно нужно. Вы у меня лучшие, я вас очень сильно люблю, — Люба сказала это и осознала, что и правда прониклась любовью и дочерними чувствами к этой паре за какие-то пару часов. Она чувствовала себя с ними уютно, и хотела дать им свое тепло в ответ.

— И мы тебя любим, милая, и хотим, чтобы ты была счастлива, — улыбнулся папа, а хрупкая мама в порыве чувств сгребла Любу в объятия с такой силой, что та услышала хруст в позвоночнике.

— Так, дочь, уже темнеет, давай-ка пиши тому парню, что тебя привел, если он рядом, то мы тебя с ним отпустим, а если нет, то я закажу экипаж и сам тебя отвезу, — сурово мистер Авалон посмотрел на своих женщин, а Люба отправила сообщение Искору. Тот пообещал прийти минут через пятнадцать. — Ну вот и хорошо.