Ведьма философских наук (СИ) - Зюман Анна. Страница 9

— А что там было?

— Где? — так же шепотом уточнила я, когда смогла успокоить разошедшееся с перепугу сердце.

— У Лайзы в волосах.

— А ее Лайза зовут?

— Ну да, — удивился голос. — А ты что, не знала?

— Да откуда мне знать?

— Ну ты даешь, — продолжил удивляться голос, — как можно не знать дочь первого советника короля.

Вот же ж. Только мажоров мне не хватало. Был у меня как-то в студентах сын мэра, ох и намучилась я с ним.

Я уже собралась обернуться, чтобы взглянуть на своего собеседника, но в этот момент наш балкон стал стремительно заполняться, а в зале начал гаснуть свет.

— Добро пожаловать! — раздалось со сцены, и резко вспыхнувший свет озарил величественно прекрасную фигуру ректора. Со всех сторон тут же послышались томные девичьи вздохи и ахи. — Я рад приветствовать всех студентов, благополучно переживших летние каникулы и вновь вернувшихся в эти стены, а также тех, кто еще только начинает свой путь познания и совершенствования.

Ректор говорил красиво. Его голос буквально завораживал, а красивые черты идеального лица не давали отвести взгляд. Я удивилась, почему ректора настолько хорошо видно, и не смогла удержаться, чтобы не спросить об этом Эйсму. Но ответил мне все тот же голос за спиной.

— Странная ты. Мы же сейчас в знаменитом Шар-зале. Здесь пространство искажено так, чтобы каждый балкон находился в самом выгодном месте к сцене.

— Она издалека, — буркнула Эйсма, — многого не знает.

— Что, правда не знаешь о Шар-зале? — удивился мой невидимый собеседник.

— А почему он называется Шар-зал? — проигнорировала я удивление голоса за спиной.

— Потому что он действительно представляет собой шар, внутренние стены которого — балконы, а центр — сцена.

— Но как же тогда видят сцену те, кто внизу, или те, кто наверху?

— А может быть, мы как раз сейчас и сидим наверху. Я же говорю, — хихикнул голос, — здесь пространство искажено.

Я постаралась себе это представить, но, видимо, моя фантазия оказалась не настолько фэнтезийной, потому что ничего толкового у меня не получилось. Представить балконы да, получилось, представить сцену в центре тоже получилось, а вот дальше — никак.

Меж тем ректор пригласил на сцену деканов, и я отвлеклась от своего неожиданного собеседника, желая рассмотреть того, кем будут пугать нерадивых студентов факультета ведьмовства. Ею оказалась довольно высокая, худощавая женщина с цепким взглядом серых холодных глаз. Весь ее вид говорил о том, что лучше к ней не приближаться и уж точно не стоит ее о чем-либо просить. Исчезните — вот единственное слово, которое она хотела бы произносить любому встретившемуся у нее на пути.

— А как тебя зовут? — нарушил мой процесс рассматривания руководства голос.

— Ветер, — ответила я, с внутренним вздохом понимая, что нужно привыкать называть себя именно так.

Голос в ответ на мое так называемое имя неопределенно хрюкнул, и тогда я продолжила:

— А для некоторых исключительно «Восточный Ветер».

— Эм-м, — задумчиво шепнул голос, — ну ладно. А я Кларвин.

Лин-Вин — что за имена? Как я их запоминать буду? Посетовала я на судьбу, продолжая рассматривать вещающее со сцены руководство. После деканов нам были представлены заведующие кафедрами и вновь сказаны завещанные еще земным «вечно живым» слова.

Представление с произнесением пафосных речей было закончено, свет над сценой погас, а на балконах наоборот зажегся. Увы, хорошенько рассмотреть Шар-зал у меня так и не получилось. Зато, поднявшись и повернувшись к выходу с балкона, я наконец увидела таинственного шептуна.

Парень был довольно высок, несколько худощав, особенно если сравнивать с плечистым Ланделином, с длинными белыми волосами, заплетенными в мудреную косу, и целым рядом странных серег в ушах. Довольная улыбка отдавала хитрецой, выдавая человека, уверенного в своей неотразимости. Что ж, стоило признать, улыбка у него действительно была заманчивой, как и азартный блеск в серых глазах.

Сначала я по привычке хотела поставить студента на место, мол, парень, я тебе если не в мамы, то уж в старшие сестры точно гожусь, но вовремя вспомнила, что я вообще-то больше не преподаватель, да и выгляжу сейчас точно не старше него.

Оксюморон, однако.

И что теперь делать?

Пока я пыталась привести свое восприятие себя в соответствии с окружающей меня действительностью, Кларвин воспринял мою потерянность на свой счет. Его улыбка стала еще шире, и, вольготно засунув руки в карманы мантии, он промурлыкал:

— До начала лекции еще двадцать минут, прогуляемся?

Получи я такое прямое предложение в своем мире, точно бы никуда не пошла. Еще чего не хватало. Но здесь, глядя на озорную мальчишескую улыбку, и самой внезапно захотелось почувствовать себя действительно девятнадцатилетней. К тому же мне в любом случае нужно обзаводиться знакомствами, врастать в этот мир, узнавать его и его жителей.

— С удовольствием прогуляемся, да, Эйсма? — повернулась я к орчанке.

Эйсма равнодушно кивнула, словно ей было абсолютно плевать, куда и зачем идти, а Кларвин как-то уж очень несчастно глянул на своих друзей, стоящих чуть поодаль.

Он что, рассчитывал, что я одна пойду?

Вот уж действительно молодо-зелено.

Мы вышли из главного корпуса и через крытую аркаду направились к учебному корпусу ведьм. Как пояснил Кларвин, большая часть занятий будет проходить именно в нем. Свою осведомленность он объяснил наличием старшей сестры, учащейся на этом же факультете, на седьмом курсе.

Задумавшись о наличии седьмого курса и того, что я как-то вообще до сих пор не удосужилась узнать об особенностях обучения, я совершенно не обратила внимания на двигающуюся нам навстречу группу парней в красных мантиях.

А зря.

Но поняла я это, лишь когда меня крепко ухватили за локоток и зло прошипели на ухо:

— Быстро же ты находишь других помощничков.

Не поняла.

Я повернулась и столкнулась со злым взглядом зеленых глаз вчерашнего боевика.

Не поняла еще раз.

Я разве ему что-то обещала? Или в этом мире помощь в перенесении тяжестей приравнивается к помолвке? Так все книги, включая учебники по боевой магии за третий курс, в итоге все равно Эйсма несла.

Мне нужно было что-то срочно сообразить, потому что мой новый знакомый, увидев захват моей руки, тоже не собирался оставаться безучастным.

Вот это влипла! И ведь не делала ничего.

Положение спасла Эйсма.

Ну как спасла, скорее, усугубила. Но при этом умудрилась отодвинуть это усугубление на несколько часов вперед.

— О, Ланделин, — радостно воскликнула она, вклиниваясь между мной и блондинистым ведьмаком, — как хорошо, что Ветер не пришлось тебя искать. Ты же придешь сегодня на вечеринку?

— Какую вечеринку? — стараясь не сильно округлять глаза, повернулась я к Эйсме.

— Ну ты же сама утром говорила про какое-то там посвящение.

Эйсма смотрела на меня, а все остальные на Эйсму, затем на меня и снова на Эйсму. Я же совершенно не знала, что сказать. Орчанка в очередной раз поставила меня в тупик своей странной, вычурной прямотой. Если у них тут действительно не принято проводить посвящение в студенты, как я смогу его устроить? Я ведь никого здесь не знаю, кроме ректора и комендантши.

Комендантша! Точно, вот кто мне поможет. Но как заставить едкую старушенцию устроить потенциальный студенческий беспредел?

— Вечеринку, — сощурил глаза Ланделин, отпуская мой локоть. — Обязательно, разве я могу пропустить такое мероприятие?

— Вот и хорошо, — довольно кивнула Эйсма. — Ветер пришлет тебе вестник.

— Конечно, — все еще ошарашенно кивнула я.

Знать бы еще, что это такое — вестник.

Ланделин все еще с подозрением смотрел на меня, но Кларвин, взяв меня за руку, уже начал тянуть дальше по аркаде, бурча себе под нос, что мы опаздываем на занятия. Слава Богу, Ланделин не стал препятствовать, а просто продолжал смотреть мне вслед.

— Можешь не благодарить, — шепнула мне на ухо Эйсма, беря меня под локоток с другой стороны.