Гнев Тиамат - Кори Джеймс С. А.. Страница 36

Он размешивал в стакане с водой меловой порошок анальгетика, завивая крупицы лекарства звездной спиралью, когда его терминал проиграл первые такты его любимой темы из «Пыльных странников».

– Принять вызов! – гаркнул он и проглотил лекарство залпом. Горечь как живая поползла по языку, заставив Алекса содрогнуться. – Да, Бобби, что такое?

– Встречаемся в столовой через двадцать, – сказала она и разорвала связь, не дав ему времени на расспросы.

«Столовой» в их системе условных обозначений назывался маленький склад в редко использовавшемся боковом тоннеле. Одно из полудюжины мест, выбранных для тайных встреч. Каждые пару дней они проверяли помещения на прослушивающие устройства, а кто-то из боевиков Бобби, одетый в штатское, постоянно приглядывал за дверями, отмечая входящих и выходящих. Свой срок на военной службе Алекс отбыл на кораблях или флотских базах в ожидании назначения. Ни шпионом, ни бойцом спецназа он, в отличие от Бобби, не бывал. И встроенная паранойя, неразрывная с секретными заданиями, его утомляла.

– Неплохо бы прихватить что-нибудь поесть, – обратился он к своему терминалу. Машинка согласно прогудела и отправила заказ в торгующую лапшой лавку на нижнем уровне. Владелец, член сопротивления, должен был переслать уведомление Каспару. Тоже кодовая фраза. Есть Алексу нисколько не хотелось, но, если бы кто-нибудь подслушал или скопировал сигнал, он счел бы заказ вполне невинным. Вся его жизнь теперь была не тем, чем казалась.

Через десять минут, войдя в чулан на задах магазинчика, Алекс нашел там Каспара. Это место не использовалось для тайных собраний. Здесь хранились сухие товары, и стены оставались почти не видны за штабелями ящиков. Станционные теплопроводы перекрыли, так что здесь было градусов на десять холоднее, чем в лавке, – Алекс видел в воздухе пар от своего дыхания.

– Сколько тебе нужно времени? – без предисловий спросил мальчишка.

– Чтоб я знал. Дай мне два часа, потом встретимся в казино. За столиком для блек-джека по пять долларов.

– Запомнил, – сказал Каспар. Он снял куртку с тяжелым капюшоном и протянул ее Алексу. Одевшись, Алекс отдал свой терминал Каспару. Пару часов парень побродит по станции. Всякому, кто вздумает отследить Алекса по сигналу терминала, предстоит веселенькая гонка. Правда, вряд ли кого-то из них выслеживали. Терминалы по возможности обезличили и лишили всех примет. Если бы маски раскололи, подпольщиков, вероятно, уже допрашивали бы лаконские оперативники. Но Бобби установила правила секретности, и выполнялись они беспрекословно.

Каспар спрятал терминал в карман комбинезона, весело махнул Алексу и направился к двери.

– Погоди, – остановил его Алекс.

– Все в порядке?

Что-то в интонации Алекса заставило парнишку чуть заметно сдвинуть брови. Алексу хотелось ответить: «Какой там порядок», – но сказал он другое:

– Просто будь осторожен. Случись с тобой что, мне придется работать за двоих.

Он пытался обратить просьбу в шутку, но не сумел. Морщинка между бровями Каспара стала глубже.

– Не нужно разыгрывать заботливого папочку, Алекс. Я свое дело знаю.

– Да, извини, – сказал Алекс и, привалившись к стене, потер глаза. Голова болела так, что хотелось прижаться к стене лицом. От природных тоннелей его отделял лишь тонкий слой композита с изоляцией. Может быть, древний, как Солнечная система, лед окажется достаточно холодным, чтобы унять биение в висках.

– Ничего особенного, – сказал Каспар. – Просто мой отец смотался, когда мне было семь лет. Я обошелся без него тогда, обойдусь и сейчас.

– Справедливо. Сказать по правде…

Каспар ждал продолжения. Алекс глубоко вздохнул.

– Сказать по правде, я жутко беспокоюсь за собственного парня, а выливается на тебя. Не пойми неправильно, ладно?

Он ждал, что Каспар уйдет, но тот не спешил. Сел на ящик с надписью «Соевая лапша», скрестил руки на груди.

– Думаешь, лаконцы знают, что это мы?

– Что? Нет, я не…

– Давай без уверток, Алекс. У меня тоже есть семья.

– Я не о том, – договорил Алекс. Он высмотрел мешочек дегидрированных луковых хлопьев, поднял его. Приложил холодный увесистый пакетик к виску.

Каспар сидел на своем ящике, не сводя с него взгляда и нетерпеливо постукивая себя по колену.

– А о чем?

– У него все серьезно, – сказал Алекс. – Даже жениться собирается. Может, и женится. Оттого я и задумываюсь, что не хотелось бы портить ему жизнь. Всегда ведь надеешься, что оставишь мир детям лучше, чем при тебе. А у меня не выходит.

Алекс переложил мешочек с хлопьями к другому виску, но заморозка уже стала нагреваться.

– Когда беспокоишься, кажется, будто хоть что-то делаешь, – кивнул Каспар. – Понял. Я, когда стал летать для Союза, беспокоился за мать, чтобы не винить себя, что ее бросил.

– Слишком ты умен для своих лет, – проворчал Алекс. – Ну, да, возможно, так и есть. Или довольно близко к тому. Я был дерьмовым отцом задолго до того, как бросил семью ради игры в революцию.

– Не знаю, – сказал Каспар, вставая. – Мой отец сбежал, потому что мать просила, чтобы он перестал тратить деньги, приготовленные за жилье, на порошок пикси. Если сравнивать вас двоих, ты просто отец года.

– Спасибо. – Алекс сам удивился, услышав свой смешок. – Вот комплимент так комплимент.

В кармане у Каспара загудел его терминал. Мальчик просмотрел сообщение и сказал:

– Кэп интересуется, где тебя носит.

– Уже иду.

«Столовая» была заброшенным складом примерно на шесть квадратных метров, с набрызганной из спрея пенной изоляцией стен и дверью из карбоволокна, даже без защелки. Трубы, проведенные сквозь стены и здесь же и обрывавшиеся, наводили на мысль о былых механизмах, хотя та часть инфраструктуры, что занимала склад в прошлом, канула в дымку истории. В нижнем левом углу двери среди других граффити затерялся нарисованный зеленым мелком «икс». Зеленый крестик означал, что комната проверена на прослушку менее тридцати часов назад и признана чистой. Если бы крестик был красным, подпольщики, оставив жучки на месте, покинули бы это помещение.

Бобби уже ждала его. Мало кто заметил бы у бывшей десантницы признаки нетерпения. Она не расхаживала по комнате. Никогда не притоптывала и не похлопывала себя по колену. Хруст ее суставов Алекс слышал только в тренажерке. Но, едва войдя, он понял: что-то произошло. Она стояла совершенно неподвижно, но так напряженно, словно половина мышц ее тела уже напружинилась для рывка.

– Опаздываешь, – сказала она.

– Заболтался с Каспаром на переходе, а вот ты меня пугаешь.

– Боевой корабль, который одним движением плеча снес Объединенный флот Земли, Марса и Союза, идет на нас, потому что мы убили высокопоставленного лаконского офицера. Если ты не боялся раньше, ты чертовски глуп, а я точно знаю, что ты не чертовски глуп, Алекс.

– Согласен, стрелок. Верно замечено, – признал Алекс, поднимая руки в шутливом жесте поражения. Он меньше всего любил встречи в «столовой», в основном потому, что сесть здесь было не на что. Ничего не поделаешь: он выбрал участок стены без труб и прислонился к пенистому слою изоляции. – Что же ты меня не поторопила?

– Извини. – Бобби сжала кулаки и запихнула их в карманы. – Я злюсь, но не на тебя.

– И что я должен перестать делать, чтобы ты перестала злиться не на меня?

Бобби хихикнула и скупо улыбнулась ему. Шутка вышла не из самых смешных, но Алекс понимал: она оценила, что он не принял ее гнев за личную обиду.

– Меня кое-что беспокоит. Ты прав, Алекс. И Наоми права, – сказала она. – Время нашего маленького сопротивления на исходе, а чего мы добились? Досадили империи. Украли несколько кораблей, кое-какие припасы. Убили пару лаконцев. И, может, я и привыкла считать, что достаточно плюнуть в глаза врагу, который меня душит. Но я обдумала мнение Джиллиан насчет объективной ценности моральной победы, и она, пожалуй, тоже не ошибается.

Бобби умолкла, словно вслушивалась в произнесенные ею слова. Вероятно, она впервые высказала эти мысли вслух.