Садовое товарищество "Металлург" (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр". Страница 8
Вырвавшись, толкаю охранника с карабином и мы с Пашкой убегаем.
– Стоять, суки! Стрелять буду!
Начинаем петлять, ныряя по кустам. Топот за нами нешуточный, но побеждает молодость и непрокуренные лёгкие.
– Куда! – заполошно завизжала немолодая Ольга Рахимовна, вынырнувшая перед нами из кустов с растопыренными руками, – не пущу!
В лучших традициях регби подныриваю под ноги, сейчас не до этикета… Что за хрень твориться-то!?
– Ах ты ж бляжий сукин сын, – выругался дядя Коля, услышавший нас, – вертухай ебучий! Мужики!
Мужики собрались быстро, и выслушав нашу историю, начали обсуждать.
– Слыхал я, что там ебень какая-то творится, но значения не придавал, – сказал мрачно один из немолодых работяг, – думал, бабы как всегда преувеличивают. Ну, ходят строем… так погоны на мозги давят, это всем известно!
– Строем, – сплюнул смутно знакомый мужик, которого не помню по имени, но всегда здороваюсь – в соседнем доме живёт, у него ещё дочка с Пашкой встречалась… Нет, не помню, – там всё много хуже, я потом расскажу, охренеешь!
– Мужики! – Влезаю в разговор, – у меня что-то предчувствия херовые! Как бы этот упырь из-за колючей проволоки не полез за мной. Времени всего две недели прошло, а он там походу Зону строит и нас в бараки загнать хочет!
– Да, Саныч, – влез Пашка, – я там реально охуел, когда нас ловить тамошние бабы начали! Прикиньте? Зомбирует он их, что ли?
– Хрена там зомбировать баб нужно, – Почёсывая босые ноги одну о другую, сплюнул Ангел, немолодой болгарин, осевший у нас ещё при Союзе, – случись что, они ж ищут, на кого опереться. А мозгов не всегда хватает, вот и нашли… тварь в погонах. У вас там мужиков мало?
– Ага. Как-то сложилось, что всё больше бабы, а мужики если есть, то так… при бабах.
– Ну вот, он этих баб подмял, вроде как Альфа, – хмыкнул Ангел, – а они уже плешь своим мужикам проели – у кого они есть. Ну или детям-внукам. А сам нашёл таких…
– Мужики! – Прибежал мальчишка, – там колонна идёт! Эти… Гулаговские!
Глава 6
Гулаговские шли под Прощание Славянки, с самодельным лоскутным триколором.
– Баб впереди пустили, – побелевшими губами сказал дядя Коля, влезший на бамбуковый помост перед невысокой оградой, – ах они выблядки, вертухаи ебучие… Бля буду, за бабами с оружием мужики! Сань, глянь там с вышки, кто за бабами!
– С щитами и копьями народ! – Раздался пронзительный детский голосок, – как римские легионы! Щиты из дверей вроде сколочены, здоровые!
– С щитами значит, – родственник как-то значимо переглянулся с таким же стариком, – не зря, значит… Двигай, Лёнечка, на позицию. Женя! Давай-ка дротик, как на тренировках!
Молодая женщина выбежала вперёд и метнула дротик верёвочной петлёй. Петля сработала как рычаг, и метательное оружие вылетело за ограду, вонзившись метрах в ста от неё.
Дойдя до рубежа, колонна остановилась и бабы заполошно разбежались, освобождая дорогу вооружённым мужчинам с щитами выше своего роста.
– Барра! – Донёсся истошный крик, и щиты нестройно ударили оземь, – Барра!
– Не к месту орут, – принуждённо засмеялся Пашка, раздвинув в резиновой улыбке побелевшие губы, – это надо вопить, когда в атаку идёшь.
– Клоуны, – поддерживаю друга, пряча за спиной дрожащие руки, – что ты хочешь от скорбных разумом? Где там Зин Пална? Ща переговоры затеют, к гадалке не ходи.
– Есть люди как люди, есть люди как бляди, – в голос, с большим чувством донеслось до нас, и из операционной вышла тётя Зина, – ну ФСИНовец… Знала ведь, что так или иначе столкнёмся с ним!
Пока главврач ругалась, влез на помост и сел, разглядывая людей через щель промеж жердин. Сел, потому как ноги подламываются, ужас непередаваемый. Даже когда стреляешь куда-то в белый свет, не видя противника – жуть! А вот так, лицом к лицу, да ещё и видишь знакомые лица среди толпы…
– Сбежать, пока не поздно, – мелькает мысль, – из-за меня ведь… ну то есть не прямо из-за меня, но могут выдать, чтобы не обострять.
Вспоминаю о местной живности и снова усаживаюсь на помост. Отчаянно хочется верить, что не выдадут, не сделают разменной пешкой… Оглядываюсь на Зинпалну и дядю Колю, с некоторым облегчением понимаю – не выдадут.
Одетый в старую офицерскую форму, из рядов гулаговцев вышел немолодой мужчина, размахивая длинной жердью, на которой висел триколор и здоровенная ветка с листьями.
– Переговоры, что ли? – Озадачился дядя Коля, – Зин, давай я за дипломата?
– Действуй.
– Тёть Зин, – подхожу я к ней, – может, я смотаюсь потихонечку, всё меньше поводов для драки? Скажете ему, что меня здесь нет и всё такое…
– Смотается он! Ишь! Не ты, так другой повод вертухай нашёл бы, кому непонятно?
– Да всем всё понятно, – тоскливо отозвался полноватый мужчина с длинным луком, – в рот я ебал такое общество, где вертухаи править будут.
– Дома надо было ебать, ёбыри! – Донеслось откуда-то со стороны медсестёр, – правят давно уже!
– Марин, заткнись, а? Вот не хватало… – сварливую бабу заткнули товарки. Настроение у всех, похоже, воинственное. Как-то так сложилось, что среди прибившегося к госпиталю контингента представители той, российской ещё власти, доверия не внушают. А уж ФСИН…
– Хули надо!? – Поинтересовался дядя Коля, выйдя за ворота с веткой зелени в руке, – мы цирк не заказывали, клоуны не нужны.
– Мы не..! – взвился было камуфилированный, но взял себя в руки, – Ивашинников Леонид Фёдорович, как представитель законной российской власти, требует признать его юрисдикцию…
– Чего? Какой такой власти? Народ! – Старик оглянулся назад, – мы что, в Россию вернулись? Так с какого хрена…
– Высокий дипломатический этикет, – нервно оскалилась Дашка, ставшая поближе к нам.
– Чисто неконкретный базар, – пробило на нервное хи-хи меня, – ладно дед, он импровизирует. А тот… дятел как есть. Что, подготовиться не мог или поумнее никого не нашлось?
– Не нашлось, похоже, – отозвалась тётя Надя, зло засмеявшись, – кто за тюремщиками пойдёт? Нет там умных. А это, кажется… да, Максим Панков. Он?
– Он, он, – нестройно отозвались бабы.
– Ёбнутый на всю голову, – вздохнула тётя Надя, – Афганец вроде, но по статье с головой комиссовали. В дурке даже лежал, потом ничего… отпустило. В православие ударился, я сперва радовалась за него – думала, может и присмотрят. Потом в городе его видела – то он с казачками в форме и с нагайкой ходил, то крестный ход организовывал в честь Николая Второго.
– Царебожник?
– Кто? – Не поняла меня женщина.
– Секта такая в православии, Николашку чуть ли не вторым Христом считают.
– Не знаю… – неуверенно, – что-то похожее точно, он по убитому царю много сокрушался и нас покаяться призывал за его убийство.
Ситуация зашла куда-то не туда, воинственно настроенный вертухайский спецназ расслабился и стал с интересом наблюдать за спором. Несколько минут спустя камуфлированного отозвали, а из рядов донёсся искажённый мегафоном голос:
– Я генерал Ивашинников Леонид Фёдорович…
– Сам себе очередное звание присвоил? Да ещё и через ступеньку прыгнул? – Удивилась Зинпална, – быстро!
– … как правопреемник Российской … ации… требую…
Бабы вновь построились перед войском и до нас донеслись звуки российского гимна.
– Россия священная…
– Союз нерушимый, – надрывая голос, начал петь кто-то из стариков. Слова быстро подхватили и вскоре пели все.
– Я ведь никогда при Союзе не жил, а гимн знаю. А российский так и не смог выучить…
Длинная бамбуковая жердь с красной майкой взметнулась над госпиталем.
– Ёбаный пиздец! – Сдавленно прошипел Пашка, – уже идеология в ход пошла. Что-то мне сыкотно, Саш.
– Да мне тоже, – вражеская сторона подняла в глубине строя иконы и пошла… всё так же, с бабами впереди. Видно было, что им адски страшно, но что-то удерживало женщин, в большинстве своём не очень молодых, от бегства. Чтобы заглушить страх, они начали нестройно петь молитвы.