В западне - Харри Джейн. Страница 20

Она лежала на спине, крепко зажмурившись, и в уголках глаз уже закипали слезы.

– Н-ничего, – едва слышно отозвалась Шери, обнимая себя за плечи. – Все хорошо. Просто… не надо.

– Я сделал тебе больно?

– Нет, нет. Ты, наверное, думаешь, что я… сошла с ума. – Шери жалко улыбнулась.

– Все будет так, как ты хочешь. – Парис легко поцеловал ее в щеку. – Только скажи, Бога ради, что произошло? Почему ты вдруг…

– Я просто… просто не хочу.

Парис обнял ее – так обнимают не возлюбленную, а маленького ребенка – и какое-то время они молча лежали в темноте. Шери старалась сдержать душащие ее слезы, но они неожиданно прорвались долгим всхлипом. Парис мгновенно встрепенулся, выпуская ее из объятий, только для того, чтобы повернуть к себе лицом.

– Ма cherie, больше не пытайся убедить меня, что с тобой все в порядке. Что случилось?

– Ты увидел… какая я на самом деле, – стараясь не всхлипывать, произнесла Шери. Слезы уже катились по ее щекам, капали на шелковую подушку. – Что я ничего не могу… Ни на что не способна…

– Ты всего лишь стыдлива, как и любая девушка, – ласково сказал Парис, ладонью вытирая ей слезы. – В остальном ты прекрасна. Неужели никто не говорил тебе, как ты потрясающе красива, Шери?

Она помотала головой, вымученно улыбаясь.

– Не смейся надо мной. Я тощая как скелет, и груди у меня почти нет, и еще… еще… я бледная до синевы.

Парис, к ее удивлению, тихо рассмеялся.

– Если мы решили считать недостатки, то вот я, например, слишком высокий. А еще у меня квадратный подбородок и чересчур большой нос. Кроме того, у меня скверный характер, почти нет музыкального слуха, и я всегда забываю аккуратно сложить перед сном одежду.

– Перестань! Я же не шучу…

– Я тоже не шучу, – резко перебил ее Парис. – А ты, похоже, смеешься надо мной, расписывая свои недостатки. Ты потрясающе стройная. О такой фигуре, как у тебя, мечтает множество женщин. У тебя изумительная кожа и волосы, как лунный свет. Почему же ты не хочешь просто заняться со мной любовью, придумывая дурацкие отговорки?

Шери уткнулась лицом ему в плечо. Какое-то время она всхлипывала, стараясь успокоиться, а Парис гладил ее по голове – нежно, как отец. Наконец она смогла заговорить вновь.

– Парис, это не отговорки. Не обижайся на меня, пожалуйста. Просто я в самом деле не могу… получать удовольствия, потому что… фригидна. Это правда. Больше всего на свете я не хотела, чтобы ты это узнал.

Худенькие плечи ее снова задрожали. Парис отстранил девушку от себя и приподнял ее лицо за подбородок. Несколько секунд она смотрела ему в глаза, моргая мокрыми ресницами.

– Это полный бред, Шери, – твердо сказал Парис, не позволяя ей отвести взгляда. – Не смей больше так говорить о себе.

– Даже если это действительно так?

– А все остальное – только притворство? – Он нахмурился. – Не пытайся меня обмануть. Я целовал тебя и помню, как твое тело оживало и горело от одного поцелуя. Ты одна из самых страстных женщин, которых я знаю.

Шери не нашла, что ответить. Только отчаянно замотала головой.

– Я сказал уже, что хочу доставить тебе удовольствие, – настойчиво продолжал Парис. – Почему ты не веришь, что я знаю, как это сделать?

– Потому что я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, – еле слышно прошептала Шери, радуясь, что в темноте не видно, как пылает от стыда ее лицо. – А со мной… ты не получишь ничего. Ничего!

Парис вместо ответа наклонился и поцеловал ее в губы, соленые от слез. Потом несколько секунд сидел и смотрел в темноту.

– Кто этот негодяй, – неожиданно спросил он, кладя ей на плечи, – из-за которого ты стала такой? Я должен это знать, чтобы исправить причиненный им вред.

Шери снова замотала головой.

– Пожалуйста… Я не хочу об этом говорить. Он сжал зубы, и даже в сумраке было видно, как жестче обрисовались его скулы.

– Но ты должна. Тебе нужно избавиться от яда, отравляющего твою жизнь. Сделай же это! Доверься мне!

Шери молчала, и Парис подумал было, что она так и не заговорит. Однако она все-таки начала, чуть хрипловатым голосом, совсем тихо.

– Мы собирались пожениться. Его звали Уилл. Он был сыном одного из дедовских компаньонов. Мы были знакомы едва ли не с детства, он ухаживал за мной по всем правилам. Наши родители считали нас женихом и невестой лет с пятнадцати… С его сестрой Сарой я училась в одном классе…

– И что же Уилл?

– Он сделал мне предложение, я его приняла. Где-то месяца два было очень хорошо. Мы часто встречались, ходили в театр, в рестораны… Казалось, он любит то же, что и я, даже в искусстве. Мы часто беседовали о живописцах эпохи Возрождении, о прерафаэлитах… Потом я догадалась, что Сара рассказала ему обо всем, что я люблю, а Уилл ловко подстраивался.

Рука Париса, лежащая на плече девушки, была тяжела, как каменная.

– Дальше.

– А дальше мы ходили вместе по выставкам, по театрам… Но мы не были любовниками. Я считала, что с этим нужно подождать до свадьбы. Наверное, это влияние бабушки, но я всегда отличалась некоторой старомодностью. И когда до свадьбы оставалось недели две, я заночевала на квартире Уилла, и он потребовал, чтобы мы занялись любовью. Сказал, что незачем ждать и так все решено, а это поможет нам лучше узнать друг друга… Что это несовременно – отказывать жениху, что нельзя быть такой трусихой…

– И ты согласилась?

– Да… – Шери почувствовала, как в горле снова поднимается горький комок. – Я ведь любила его… то есть мне так казалось. А Уилл говорил, что это такая мелочь и можно сделать ему маленький подарок. Я согласилась, но я не знала, что это окажется настолько… неприятно. Он раздел меня и принялся тискать моя грудь. Я попросила его остановиться, сказала, что мне больно. И тогда…

– Что же тогда? – Голос Париса был странен, просто-таки преисполнен ледяного холода.

– Тогда Уилл попытался принудить меня. Он был большой и сильный мужчина. Я начала вырываться… Но Уилл стал заламывать мне руки. Я закричала, что, если он не прекратит, позову полицию, расскажу деду, сделаю все, что угодно… Уилл отпустил меня, но был ужасно зол. Он стоял голый, тяжело дышал и говорил… разные ужасные вещи. Что я фригидна, что заниматься со мной любовью – все равно что с вешалкой, что я никогда не смогу удовлетворить ни одного мужчину…

Шери услышала нечто вроде сдавленного рычания и посмотрела Парису в лицо. Он сидел белый как полотно, закусив нижнюю губу. В ответ на ее взгляд коротко кивнул: продолжай.

– Я быстро оделась, схватила сумочку и ушла. Была глубокая ночь, но я не могла оставаться в его квартире. Не могла больше видеть этого человека. Мне удалось поймать такси, но тут Уилл выскочил на балкон в одном халате и крикнул, чтобы я не глупила и вернулась. Что кроме него я не найду идиота, готового жениться на ледышке вроде меня, даже за все мои денежки. Я зажала уши и вскочила в такси… Но все равно запомнила его слова. Очень хорошо запомнила.

Помолвка была расторгнута, но я никому не объяснила почему. А дедушка сказала, что передумала. Уилл несколько раз звонил мне: то просил прощения, то ругал меня на все лады. Последний его звонок был просто насмешкой: он умолял меня прийти и попробовать еще раз, убеждал, что тогда просто потерял голову, а на этот раз он постарается, чтобы мне было хорошо.

– Он лгал, Шери, – заверил ее Парис. – Тебе не было бы хорошо с этим человеком.

– Я и не пришла. Сказала ему, что, если он позвонит мне еще раз, заявлю в полицию, что меня преследуют. Больше он не появлялся на моем пути… А всем друзьям я объяснила, что мы не сошлись характерами. Не говорить же, как оно случилось на самом деле. Это слишком больно.

В спальне повисло тяжелое молчание. Шери сидела, низко опустив голову, и светлые волосы скрывали ее лицо.

Неожиданно Парис встал, запахнул халат.

– Мне нужно выпить чего-нибудь. Принести тебе вина?

– Нет, спасибо, – покачала головой Шери. Хотя сердце ее кричало: не оставляй меня, прошу тебя, побудь со мной! Разум твердил, что это желание неисполнимо. Не сегодня, так завтра Парис непременно покинет ее. И ей останется только холод и отчаяние одиночества. Да, может быть, немного воспоминаний.