Враг моего отца (СИ) - Владимирова Анна. Страница 24

Я даже не сразу понял, что Кристина уже стояла рядом, обняв себя руками.

— Ты чего? — будто кто-то чужой заговорил моими губами. — Сюда иди.

Она села на край:

— Как-то так…

— Это было круто, — соврал я. Это был пиздец. Я еще не понимал почему, но то, что я не хочу так больше — совершенно точно. Если бы эта женщина не была Кристиной передо мной — я бы ее прибил.

— Правда?

Нет.

— Да. У меня сил только нет.

— Я сделала больно тебе… — и она скользнула холодными пальцами по царапинам на бедрах. Не уверен что то, что она сделала со мной, можно назвать так просто. Больно как раз не было, но лучше бы было. Я, наконец, нашел в себе силы сесть, нервно выпутываясь из платка. Хотелось вызвериться хоть на что-то. — Слав, прости… — глухо прозвучал ее голос.

— Замолчи, пожалуйста, — прорычал я. — Мне не за что тебя прощать… — Чувство, что веду себя по-идиотски, не давало покоя. Что такого она со мной сделала? Почему это было так… оглушающе?! Хотелось закрыться где-нибудь и… — Хочешь что-нибудь? Пить? — поднялся с кровати и направился за джинсами.

Она не ответила, а я не стал переспрашивать. Я просто бежал. Уже в кухне замер, прислушиваясь. В саду все еще отдыхал народ, поэтому я вытащил дежурные сигареты с подоконника и направился в другую сторону двора ближе к калитке прямо как был без футболки. Тело горело и плавилось — давно у меня не было такой качественной разрядки, но было чувство, будто меня изнасиловали. Именно…

Теперь становилось понятно, почему у Кристины ни с кем ничего не выходило — такой секс даже для меня был запредельным. Хотя я все еще не понимал почему. Сломала мой стереотип? Унизила? Растоптала достоинство? Как бы хотел я? Быть главным?

Я был не готов вот так вот отдаться незнакомой женщине, даже если к ней и тянуло. Я никому не доверял… А Кристина заставила меня довериться одним болезненным рывком. Взяла на понт и содрала с меня все, что защищало. Теперь я стоял, будто без кожи, чувствительный и уязвимый.

Затянувшись глубоко, я уже жалел, что решил покурить. Потому что знал — я вернусь к ней. Женщина, которая может выворачивать наизнанку одним взглядом, не должна спать одна…

=33

Я не понимала себя. Что я хотела этим добиться? Показать «товар лицом» и отвадить? Тогда должна радоваться — он ушел. Только радоваться не выходило. Я лежала на кровати на спине, освежая влажные дорожки на висках, и не могла пошевелиться.

С Ромой я даже не рискнула заикнуться о таком варианте близости. Показать открыто человеку, который небезразличен, свою «шизу» страшно. Да, мне нравилось делать мужчинам больно, наказывать в их лице ублюдка, который покалечил. Это на время облегчало боль, что копилась из-за моей ограниченности, одиночества и жажды близости. Но я никогда не переносила этот способ на небезразличного мужчину. Я же думала, что мне плевать на Багратова. Почему теперь так больно, будто испортила что-то серьезное, профукала шанс, который уже не вернуть…

И так жалко стало себя, что я тихо заскулила, жмурясь и сжимая простынь руками. Поэтому не сразу услышала шаги за дверью.

— Слушай, так есть хочется, — внезапно ворвался в комнату Слава с подносом, — я набрал всякой фигни, что осталась…

Я вскинулась на кровати, моргая и растерянно взирая на его суету. А он выудил из кармана зажигалку, поджег пару свечей на подносе и выставил на комод.

— Чай тебе принес и кофе себе, но можем легко махнуться.

— Слав, не надо, — отмахнулась я от соблазна поверить во все это очарование.

— Надо, Кристина, надо, я же говорил, — и он направился ко мне. Залез на кровать и потянул меня за ноги к себе. Я мягко опустилась на спину, поддаваясь и привычно чувствуя покалывание в солнечном сплетении. Но он подтянул к себе и убрал руки, нависая сверху. Прошелся темным взглядом по наверняка удручающей картине, протянул руку к мокрым вискам и бережно вытер: — Прости, мне надо было перевести дух — встряхнула ты меня не по-детски… Но я быстро соображаю.

— Слав, — закатила я глаза, но продолжить не знала как. Слов не было.

— Кристин, любой бы мужик был счастлив и попросил бы повторить, но ты выбрала такого же покалеченного психа, как и ты сама. Я не привык оказываться безвольным и беспомощным. У меня тоже есть загоны — я трахаю женщин связанными… А ты, — он усмехнулся, — предложила мне поменяться местами…

Я слушала, широко открыв глаза.

— Зачем тогда позволил себя связать?

— Я доверял тебе, когда связывала.

— А потом?

— Потом меня посетило много всяких эмоций, не со всеми я справился сразу…

— Почему не сказал? — потянулась я ладонями к глазам.

— Значит, не нужно было, — пожал он плечами.

— Слав, так было нельзя, — мотнула я головой, — мы решили, что из нас двоих больная именно я, и носимся теперь с этим…

— Не легко признаться незнакомой женщине, что мы немного больны оба, Кристина, но твоя терапия — это нечто.

И он притягательно оскалился.

— Боже, — чувствовала, как пылают щеки.

— Рассказывай, Куваева, что ты еще любишь? Что мне от тебя ждать?

— Слав, — я вскинула руки и притянула его к себе, не отдавая отчета, что делаю, просто мне жизненно необходимо было его почувствовать, обнять, прижаться, — обними меня, пожалуйста…

— Ты только скажи, если что… — и он сгреб меня в объятья, зарываясь носом в волосы на шее.

— Скажу.

Но «если что» не наступало — паника отступила под давлением непредвиденной ситуации. Меня никогда не принимали такой, какая есть, я боялась и пряталась, играя нормальную. Гаптофобию принять просто — бедная девочка, жертва насилия! А вот все, что прячется за ней, даже показывать страшно.

— Два раза в месяц я езжу в закрытый клуб, где отрываюсь по полной, — пробормотала под его задумчивые ласки. Слава прижимал к себе, запустив пальцы в волосы и осторожно потягивая.

Хотелось, чтобы он что-то сказал… но требовать этого было нельзя.

— Кристин, мне абсолютно ровно на это, но не потому, что мне плевать на тебя — мне уже очень сильно не плевать. Мне все равно, потому что я нормально к этому отношусь и прекрасно тебя понимаю. Капито?

— Капито.

— Умница. Это было незабываемо.

Я хрюкнула.

— Но я отомщу тебе…

— Я бы с удовольствием…

— Вот и займемся этим… завтра в Мандрид, помнишь?

— Нет, но ладно.

— Ну и прекрасно.

Решить, кто из нас будет пить кофе, а кто — чай, мы не смогли. Потому что уснули.

Проснулась я в его руках, как и заснула. Слава разбудил меня рано:

— Через полтора часа нам в аэропорт.

— Окей, — потянулась я, разминая затекшую шею.

К нормальным отношениям, оказывается, много всего прилагалось — невозможность выползти ночью в туалет, боясь разбудить другого, и деревянные мышцы после неудобной позы. Глядя на помятого Багратова в зеркало ванной, я покачала головой:

— Нам надо с этим что-то делать.

— М? — промычал он с полным ртом зубной пасты.

— Ну почему ты меня не сложил с себя?

— Не дави, — и он принялся полоскать рот водой, — и потом, я не хотел тебе портить эту ночь. И фиг с ней, со щекой…

На последней красовалась красноречивая помятость от моей макушки.

— Обещай, что больше этого не повторится — надо спать так, чтобы было удобно!

— Мелкая, — развернул он меня к себе, — самолюбию бывает иногда удобнее, чем телу, смирись, поцелуй меня и пошли завтракать!

Ну вот как тут не подчиниться?

— А Сашей ты также командуешь?

— Для него слишком лайтово…

В доме все еще спали, когда мы прокрались на кухню с чемоданом.

=34

— Расскажи, — уселась я за стол по велению Багратова. Видимо, Фабия ему тут серьезную психологическую травму нанесла, что он теперь реабилитировался изо всех сил.

— Про Сашку? — обернулся от кофеварки. — Ну… ему лет, как тебе, сейчас заканчивает вторую вышку — юридическую, мечтает открыть свою фирму…