Запад-81 (СИ) - Лозицкий Николай Алексеевич. Страница 28
- Там никого, наверно, не осталось в живых, - шепчет Сулимов, указывая глазами на позиции батареи.
- Не вылезать! - предупреждаю я, - а кто тогда ведет огонь?
Из этого облака продолжали с равным интервалом стрелять тяжелые орудия. С каждой секундой огонь немецких танков слабел, и наконец все затихло. Слабый ветер постепенно относил пыль в сторону, и проявлялась страшная картина. Первое что я отметил, это то, что та часть дамбы на которой был хвост колонны оказалась полностью разрушенной и на её месте плескалась болотная вода. Практически все немецкие танки оказались на островке и были подбиты. На позиции тяжелой батареи я увидел лунный пейзаж. Земля вокруг была вся выворочена, ни одного живого кустика, ни одной травинки - все перепахано снарядами. Из воронок медленно подымается дымок. Пока я осматривал позиции тяжелых орудий, немецкие мотоциклисты напомнили о себе - в тылу батареи завязалась сильная стрельба, солидно рычали пулеметы, гулко бухали винтовочные выстрелы, пару раз разорвались гранаты.
- 'Парус', 'Парус', я 'Туча', как слышите меня? Голосом комбата ожила рация.
- 'Туча', я 'Парус', слышу 'отлично'!
- 'Парус'! Приказываю уничтожить мотоциклистов и помочь батарее! Как поняли?
- 'Туча', я 'Парус', выполняю!
Повернушись к водителю, который забился в угол возле движков и притих, спросил:
- Чего ты так напрягся? Война еще не началась.
- Да я ниче, сижу просто, - пробубнил он в ответ.
- Давай заводи, чего ты как не родной, - крикнул ему Сулимов.
Наконец-то БТР двинулся с места, и начал выезжать на дорогу, которая вела с дамбы в сторону позиции тяжелой батареи. Пройдя поворот, я увидел несколько съездов с дороги и оборудованные по всем правилам артиллерийские позиции. Немецкие мотоциклисты заняли позиции за дорожным полотном и обстреливали позиции с тыла. Первый пулеметный расчет, занявший небольшую вымоину был, без затей раздавлен колесами. Второй, Сулимов расстрелял из ПКТ, остальные видя несущейся по дороге, внушительных размеров бронеавтомобиль, организовано, перекатами отступили и дали своим сигнал ракетами. Практически сразу по району позиций пошли гулять разрывы крупнокалиберных снарядов. Следуя один за другим, они слились в чудовищный грохот. По броне застучали осколки. Выйдя из-под обстрела, я дал команду преследовать немцев. Они уже добрались до своих мотоциклов и пытаются оторваться от нашего преследования. Вот тут нам крупно повезло. Дорога была песчаной, и все мотоциклы вязли, а мы, снизив давление в шинах до минимума, на приличной скорости приближались к ним. С расстояния около двухсот метров, Сулимов расстрелял практически всех, только двое успели поднять руки вверх. Сзади нас, обстрел батареи стих, видно немцы посчитали её подавленной. Тем временем, сначала доложив о своих действиях комбату, я связался с 'Гвоздикой' и проконсультировался о нескольких немецких фразах, в школе все-то учили английский. Подъехав на расстояние метров пятнадцати, две пары бойцов спешились, и взяв под прицел немцев, скомандовали:
- Зыхеннлиген!
Оба немца послушно легли лицом вниз, не переставая повторять: - Нихт шиссен! Нихт шиссен!
Пока один боец из пары, приставив автомат к спине, держал немца под прицелом, другой связывал пленному сзади руки и надевал на голову приготовленный 'сидор'. После этого, уже вдвоем подняв пленного на ноги, отводили его в десантный отсек.
Пока одни вязали пленных, другие потушили горевшие мотоциклы. Один мотоцикл оказался целым и его, посадив одного бойца за руль, взяли на буксир. С остальных сняли канистры с бензином, слили баки, собрали оружие и патроны. Нашли в колясках несколько ранцев - их тоже забрали, разбираться будем потом. Всех немцев обыскали, и живых и мертвых. Личные вещи и документы сложили в отдельную сумку, найденную тут же на месте. Наконец все разместились, и мы поехали назад. Во время движения, выйдя на связь с комбатом, доложил о выполнении приказа. Особо отметил, что захвачены пленные, оружие и исправный мотоцикл. Вскользь заметил, что немцы жидковаты на поверку оказались - постреляли после боя и успокоились.
- Ага, жидковаты! Желчно ответил комбат. - Наши 'Звукачи' из курсантов, дали оперативно координаты и дивизион сосредоточенным огнем подавил немецкую артиллерию. Что характерно, через три минуты после того как наш дивизион покинул огневые с которых вел огонь, они были накрыты сосредоточенным огнем крупного калибра. По докладу 'Овода' в этот момент в радиусе двадцати километров ни одного самолета не было. Понимаешь о чем это говорит?
-'Туча'! Я 'Парус', так точно понимаю! У немцев наверное есть такое же подразделение, с такими же выполняемыми задачами.
- Правильно понимаешь 'Парус', конец связи!
Теперь понятно, почему пока нас никто не обстреливает. На слух, немец выбрал мишень где-то правее. Об опасности как-то забылось. Подъехав к ближайшему орудию, спрыгнул на землю и поздоровался с артиллеристами:
- Здорово хлопцы!
- Здоровэнькы буллы! Ответило несколько голосов в разнобой.
Неожиданно для себя, показывая рукой на мотоцикл, сказал:
- Хлопцы! Принимайте аппарат, вот махнул неглядя!
Один из красноармейцев, глянув на него с улыбкой сказал:
- Тююю... Так на нем можно только прицел от нашей пушки возить. Еслиб вы нам трактор дали товарищ командир, тогда да, а так...
Вдруг почувствовал, земля чуть вздрогнула, а затем услышал выстрел тяжелого немецкого орудия. По наитию понял, что снаряд 'наш', летит прямо к нам, и через несколько мгновений он будет здесь.
Никакого укрытия рядом нет, да и искать его некогда.
Рядом, метрах в четырех-пяти от нас, падает тяжелый снаряд. Земля содрогнулась от удара. Мелькнула мысль - сейчас взрыв и от нас даже фрагментов для похорон не останется.
Проходит секунда, другая - а взрыва нет.
Видно где он зарылся в землю - рядом, большой и, видимо, горячий, воздух над отверстием в грунте струиться, как над кипящим котлом.
Что делать - бежать? А вдруг он взорвется, не убежишь. Встали.
Обычно после счастливо пережитой смертельной опасности наступает нервное возбуждение, хочется сделать что-то необычное.
Лучшего мы не смогли придумать, как подойти к снаряду и ... справить на него малую нужду. Что-то зашипело, поднялся парок. Нам крупно повезло, наверное, он ударился о землю не носом, где взрыватель, а боком. Вернулись немного возбужденными. Все кто видел наше приключение, встречают как героев. В этот момент, на позицию орудия подошел командир и представился:
- Командир третьего дивизиона 341-го гаубичного артиллерийского полка капитан <ФИО>.
- Командир взвода дивизиона особого назначения лейтенант Скороходов.
- Спасибо товарищ лейтенант за помощь! А то мы тут немного растерялись. Немцы начали
обстрел из пулеметов разрывными пулями. Он не только опасен, как любой обстрел, но еще действует психологически, особенно на необстрелянных солдат. Грохот от разрывных пуль раздается в нашем тылу. Создается впечатление, будто немецкие автоматчики прорвались в тыл и там ведут бой, окружают нас. Я то это прошел еще в финскую, а некоторые красноармейцы растерялись и даже успели гранаты в ход пустить, хорошо что вы подоспели. Мои бойцы видели, как вы их причесали. Еще раз большое спасибо за помощь.
Что бы увести разговор немного в сторону, задал вопрос капитану:
- Когда вы успели так прекрасно оборудовать позиции, товарищ капитан?
- Незадолго до начала этой провокации, в нашем полку начали отрабатывать тему 'Отражение танковой атаки. Стрельба прямой наводкой.'. Сами понимаете лейтенант, задача не для нашего калибра. Наш комполка мужик основательный - вот и приказал подготовить учебную позицию, не где ни будь, а на реальном танкоопасном направлении.
- Как же вы успели занять их?
- Были в летних лагерях в Павурске, в районе Ковеля. Двадцатого вечером, во время концерта московских артистов, получили приказ вернуться в место постоянной дислокации. Марш совершали ночами. Сегодня на рассвете, дивизион подвергся налету... Практически на