Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса. Страница 20

Насколько удалось разузнать, допуск имели далеко не все адепты, только те, кто в прошлом году проявил наибольшее рвение и успехи в учёбе. Я поискала глазами господина Мура, но ни его, ни других кураторов, а тем более преподавателей не было видно.

— Садись, — кивнула Мидара на место подле себя. — Их ещё нет.

Белокаменная скамья была холодной и мокрой, но я, не раздумывая, устроилась с краю. Всё внутри меня было напряжено, как натянутая струна скрипки, грозящая вот-вот лопнуть и испортить предстоящий концерт.

Я вытянула шею, чтобы посмотреть в центр амфитеатра, на сцену, но там не было ничего, кроме мокрого песка.

— Ты тоже не спала? — спросила с улыбкой Мидара. Я кивнула и улыбнулась в ответ.

Прекрасный способ отвлечься — разговор ни о чём, и Мидара это знала. По крайней мере, она не выглядела такой взволнованной, как я или Флоринда, закутавшаяся в плащ и дрожащая, как осиновый лист на ветру. Казалось, ещё немного — и девушка зарыдает.

— Знаешь, что мне пришло на ум сегодня ночью? — тем временем Гревес всё говорила и говорила, наверное, не в силах остановиться. — Что я не хочу становиться драконицей. Ведь надо будет каждый раз доказывать, что ты всё лучше и лучше, почти безупречна. Мне вполне хватает статуса той, что имеет большой потенциал.

Мидара разговаривала вполголоса, но я всё равно шикнула на неё, чтобы та была осторожна. Кто знает, не вспомнят ли подобные речи нам гораздо позже, когда все испытания останутся позади?

У входа в амфитеатр появилась Дарина. Она шла с непокрытой головой, подставив рыжие кудри холодным каплям дождя, и это выглядело очень красиво.

Не произнеся ни слова, девушка села рядом с Флориндой, коротко кивнув нам с Мидарой, которая пыталась сказать что-то ещё, но я остановила её, случайно взглядом наткнувшись на Бертольда Вильямсона.

Я была уверена, что это он, хотя голова мужчины, как и у остальных, была покрыта капюшоном. Но рассматривать трибуну и дальше времени не было. Вход снова отворился, и мы все разом подскакивали со своих мест, приветствуя преподавателей.

Их оказалось трое: гранда декан, гранд ректор и ещё один, кто-то маленького роста, как ребёнок двенадцати лет. Позади преподавателей, как четыре чёрных ворона, стояли кураторы.

Сердце йокнуло, когда я нашла взглядом господина Мура, но он не смотрел на трибуны и вообще выглядел равнодушно-отстраненным.

Преподаватели устроились на первом ряду напротив нас, а кураторы заняли второй.

Ректор вытянул вперёд руку, показывая, что можно сесть. С этого момента я будто смотрела на себя со стороны. Всё было, как в тумане. И короткая речь ректора, желавшего нам проявить себя, и выступление гранды Моррисон, которая объясняла, что от нас потребуется.

Выйти на средину сцены и ждать — всё, что я запомнила, упустив, должно быть, что-то важное. Но мне это было без разницы. Я чувствовала себя так, будто проживаю последние моменты бытия, и от этого становилось одновременно и сладко, и приторно горько.

Первой вызвали Флоринду. Она вмиг преобразилась и перестала дрожать, скинула плащ, оставшись в одном платье — синей униформе с нашивками академии.

Помню, у меня мелькнула мысль: «Как здорово, что я не первая», и потонула в сером тумане смятения. Флоринда вышла на круглую сцену, к ней приблизился преподаватель-карлик.

Двигался он быстро и проворно, будто не шёл, а скользил, и внешность имел довольно привлекательную, если бы не короткие рахитичные конечности, будто приделанные кем-то к его телу ради жестокой шутки.

Мы затаили дыхание. Мидара ахнула и сжала правую руку в кулак. А я просто смотрела, широко распахнув глаза и сдерживаясь, чтобы не приоткрыть от удивления рот.

Только что Флоринда стояла посреди арены и исчезла, стоило карлику взять её за руки. Сам преподаватель так и остался стоять посреди арены, закрыв глаза и держа в ладонях пустоту.

Однако все делали вид, что так и должно было быть. Гранда Моррисон вызвала Мидару. Ей пришлось несколько раз повторить имя, декан уже прямо смотрела на мою соседку, а та находилась будто в каком-то трансе. Я дотронулась до руки Гревес, и только тогда девушка вздрогнула, очнулась и непонимающим взглядом посмотрела вокруг.

— Иди, — прошептала я, не слыша собственного голоса, но Мидара меня поняла и, сорвавшись с места, бросилась на арену. Будто зная, что надо делать, она подошла к карлику, застывшему неподвижно, как статуя древних богов, и аккуратно вложила в его ладони свои, чтобы мгновенно повторить судьбу предшественницы. Исчезнуть.

Моим первым побуждением было закричать, но я сдержалась, угадав по спокойным лицам окружающих, что всё идёт по плану. Третьей вызвали меня, чему я очень обрадовалась. Видеть, как в воздухе растворяется ещё одна девушка было бы больнее, чем исчезнуть самой.

С удивительным спокойствием, граничащим с нервным ступором, я вышла на арену и сняла плащ, аккуратно положив его скамью рядом с одеждой других адепток. Дождь в центре арены, где и стоял преподаватель-карлик, почти прекратился, по крайней мере, я не ощущала ледяных капель, попадавших на лицо и руки.

Поймав взгляд куратора, секунду помедлила, а потом спокойно, без тени сомнений или волнений вложила руки в раскрытые ладони того, кто меня ожидал.

Глава 11

На удивление, не произошло ничего такого, что можно было бы принять за переход в другое состояние. Я не почувствовала ни ветра в лицо, ни покалывания в кончиках пальцев.

А, открыв глаза, поняла, что по-прежнему нахожусь в амфитеатре. Я стояла посреди арены, только карлика и зрителей больше не было. Впрочем, как и тех, кто исчез до меня.

Дождь всё так же срывался с неба, но он меня совсем не беспокоил. Плаща тоже не оказалось там, где я его оставила.

Простояв несколько минут там, где оказалась, я снова оглянулась по сторонам, даже позвала Мидару и Флорину, но отклика не услышала. В глубине души я понимала: никого нет. Испытание предназначено лишь для меня.

Что-то внутри подсказывало, что я должна идти, а так как другого пути не было, направилась к выходу. Оглянувшись напоследок удостовериться, что арена пуста, я толкнула дверь, ведущую наружу.

Она с лёгкостью распахнулась, но за пределами амфитеатра царила такая непроглядная ночь, что я невольно отшатнулась от выхода и снова посмотрела наверх.

Дождь почти перестал, но хмурое серое небо оставалось таким же низким и неприветливым, каким я увидела его, выйдя из Малой башни. За свинцовыми тучами угадывались робкие лучи осеннего солнца, пока ещё не могущие пробить толщу облаков, однако предвещающие хмурое, но утро.

Снова посмотрев в проём двери, я взглядом натолкнулась на темноту. Не имея никаких указаний касательно того, что делать, тем не менее внутренним чутьём я угадывала: надо идти туда. И пошла.

Ринулась в темноту, словно в омут, не дав себе времени на раздумье. Иначе можно повернуть назад.

Тьма оказалась вязкой, прохладной и бодрящей тело и душу. Замедлив шаг, я двинулась вперёд по одной мне видимой дороге, скорее, даже тропинке, которая должна была привести к цели.

Вначале я думала, что тьма скоро закончится, но та и не собиралась отступать. Шагалось легко, даже весело, я представляла, что в конце меня ждёт что-то настолько удивительное, оправдывающее все тяготы дороги. Прежде всего, я имела в виду угрозы отца и обстоятельства появления метки дракона.

Стоило об этом подумать, как вдалеке появился золотистый светящийся объект. Я приблизилась ещё на три шага и поняла, что это письменный стол, на котором лежит раскрытая книга. Из неё и вырывается свечение, лёгким туманом окутывающее стол.

Я подошла без опаски: книга выглядела вполне мирно, это было то, к чему я всегда тянулась. В библиотеке отца можно было спрятаться от всего мира и читать о древних, давно утерянных заклинаниях, но эхо могущества которых докатилось и до наших дней.

Я наивно полагала, что сейчас загляну в книгу и увижу ответ. Даже не знаю, какой, но означающий, что испытание пройдено, и можно вернуться обратно.