Сто пятьдесят килограмм счастья Султана Ибрагима (СИ) - Ди Мельпомена. Страница 4

В душе моей разгорелось негодование, и я больше не смогла сдерживаться.

— Должно быть, Валиде Султан, вы хотели спросить, с чего я вдруг решила, что могу манипулировать правителем Османской империи? — я резко вскинула руку вверх, давая понять, что не закончила. — Как и вы, султанша, я действовала во благо империи и самого Ибрагима. И в отличие от вас, госпожа, я не запугивала повелителя янычарами и насильственной смертью. Простите за непочтительность, Валиде Султан.

Мать султана степенно поднялась из-за рабочего стола и подошла ко мне. Я опустила глаза в пол, не решаясь сейчас посмотреть на Кёсем Султан. Не буди лихо…

— Ты умело притворялась все эти годы, Шивекяр Хатун, — голос Валиде не излучал ненависть и злость, в нём было удивление и заинтересованность. — Безобидная и беззаботная фаворитка, гребущая под себя золото… такой ты мне виделась всего пару дней назад. Что же заставило тебя так открыто действовать и говорить, хатун? Откуда эта бесшабашность, дерзость и… бесстрашие?

— Госпожа! — двери в покои султанши резко распахнулись, и внутрь буквально влетела Лалезар. — Беда, Валиде Султан! Турхан Султан и Зарифе Султан устроили драку!

Кёсем, ни говоря не слова, направилась за хазнедар, я решила не отставать и своими глазами увидеть то, что будет дальше.

Как выяснилось, драка произошла прямо в ташлыке на глазах у всех рабынь и наложниц. Зарифе Хатун вместе с сыном покидала гарем по приказу повелителя, а Турхан Султан величественно взирала на всё с балкончика. Султанша не сдержалась от счастья и сказала, что-то вроде «незаконнорождённому ребёнку и ему матери не место в гареме султана», «к счастью, повелитель это осознал и принял правильное решение». У Зарифе бомбануло, так слово за слово и через пару минут женщины уже дёргали друг друга за волосы. Наложницы и рабыни разнимать женщин Султана Ибрагима не спешили, девушки наблюдали за дракой с интересом. Благо хазнедар мимо проходила, она-то и разняла матерей шехзаде и сообщила Валиде Султан о произошедшем инциденте.

Кёсем Султан решила ссор из избы не выносить, мать султана увела покалеченных женщин в свои покои и уже там устроила разборки. По итогу Зарифе, как и приказал Султан Ибрагим — уехала в особняк за пределами Топкапы, а Турхан Султан на три месяца лишилась жалования. Про меня Валиде в тот день напрочь позабыла. И слава Богу! Продолжать тот опасный разговор я совершенно не хотела.

Вечером Ибрагим вызвал меня к себе. Его настроение было ужасным, ссора Турхан и Зарифе снова пошатнула его эмоциональное состояние и у повелителя начались головные боли. В таких случаях султан в последнее время пользовался услугами своего лекаря Джинджи, но так как Ибрагим всё ещё был зол на эфенди за интриги, повелитель вызвал меня. Из канона я помнила, что Шивекяр могла улучшать состояние султана с помощью массажа головы. Что же, надеюсь канон не врал…

Я вошла в главные покои и низко поклонилась. Ибрагим лежал на кровати с закрытыми глазами, но было видно, что мужчина не спит. Выражение его лица было хмурым, он щурился и держал руками голову. Я ни говоря не слова, подошла и села у изголовья султана. Ласково погладила того по голове и сделала первое, что пришло мне в голову. Я стала петь колыбельную. Ту, что помнила слово в слово.

— Тёплый пушистый котёнок спит, свернулся в клубочек и мурчит…

После этого я взяла стоявшее у изголовья масло амбры, нанесла его на руки и стала медленно массировать голову Ибрагима, напевая колыбельную. Султан уснул крепким сном спустя несколько минут, я же тихо вышла из главных покоев, так как не решилась прилечь рядом, ведь боялась разбудить мужчину. С моими нынешними габаритами и неуклюжестью это бы непременно произошло.

Утром следующего дня я решила позавтракать в ташлыке вместе с остальными женщинами гарема Султана Ибрагима. Новая фаворитка повелителя — Хюмашах Хатун — любезно выделила мне место рядом с собой. Мы начали вести с хатун непринуждённую беседу. Я старалась не сболтнуть лишнего, но как такого разговора у нас не сложилось. Просто не хватило времени. Голос евнуха раздался в ташлыке слишком неожиданно:

— Внимание! Хасеки Турхан Султан Хазретлери!

Все присутствующие молниеносно подскочили и выстроились в два длинных ряда. Сидеть на месте осталась только новенькая фаворитка Ибрагима.

— Хюмашах, — я внимательно посмотрела на хатун. — Турхан Султан главная женщина повелителя. Проявишь непочтительность — легко не отделаешься.

Девушка никак не отреагировала на мои слова, она продолжала с гордым видом восседать на подушках и беззаботно лакомилась фруктами. Между тем Турхан со своей свитой уже проходила мимо нас, султанша была в красном платье, вышитом бисером и драгоценными камнями. Её образ кричал о величии и власти. Походка, осанка, выражение лица, одежда, украшения, немаленькая свита — всё говорило о том, что передо мной женщина властная, амбициозная, иными словами — султанша с великим будущим и не менее интересным настоящим.

Я вежливо поклонилась, мысленно надеясь, что Турхан не заметит наглую выскочку Хюмашах. Однако султанша не собиралась потворствовать неподобающему поведению. Между женщинами повелителя завязался разговор. Хюмашах вела себя нагло и дерзко, даже осмелилась предложить султанше фрукты из своих рук. Но Турхан не растерялась, она съела предложенное угощение и всем своим видом показала, кто в гареме Ибрагима истинная хозяйка. Я смотрела на эту сцену с немым восхищением, хотелось аплодировать главной хасеки султана. Хотела бы я иметь такую выдержку, прожив в гареме несколько лет.

— Что следует сделать с наложницей, оскорбившей главную хасеки, Лалезар Калфа? — султанше надоело слушать наглые речи новой наложницы, и та решила подвести сцену к логическому финалу.

— За оскорбление главной хасеки повелителя виновной грозит смертная казнь, — Лалезар Калфа ответила не без удовольствия.

— Что? Какая ещё смертная казнь?! — Хюмашах Хатун, наконец, осознала, кому решила перейти дорогу. Девушка переменилась в лице и стала озираться, в надежде найти поддержку среди присутствующих. Однако почти все стояли с опущенными головами, боясь привлечь гнев главной хасеки Ибрагима. Я же смотрела на хатун с выражением лица «я же говорила, теперь сама выпутывайся».

— Я ведь новенькая в гареме, госпожа! Я ещё не успела выучить правила! Пожалуйста, смилуйтесь! — молила о пощаде Хюмашах, осознав, что заступаться за ту никто не собирается.

Турхан Султан была полностью удовлетворена унижением конкурентки, поэтому смягчила приговор:

— Ты всё равно получишь своё наказание, Хюмашах Хатун. Думаю, что двадцать ударов на фалаке послужат тебе хорошим уроком! — Турхан была непреклонна и жестом отдала знак евнухам, чтобы те привели наказание в исполнение.

Я глазами указала Хюмашах на пол, в надежде, что хатун поймёт мой совет. Мне совсем не было жаль хатун, но вот ссориться с ней я не планировала. Возможно, мой совет ей не поможет, но так девушка будет ко мне более благосклонна.

— Умоляю, смилуйтесь, султанша! — хатун не подвела и бросилась на колени. Девушка целовала подол платья Турхан и молила о снисхождении.

Я же для себя сразу сделала несколько выводов. Хюмашах Хатун никогда не дорастёт до Кёсем Султан или даже до Турхан Султан. Трусливая и не уважающая себя фаворитка у власти долго не продержится. Судя по взгляду Турхан, она подумала о том же. Женщина, не обращая внимания на крики и мольбы Хюмашах, покинула ташлык. Султанша самоутвердилась и сделала для себя соответствующие выводы. Хюмашах опозорилась и получила соответствующее наказание. Я же попыталась насладиться зрелищем, но сразу же после первых криков хатун поняла, что счастливой себя совсем не чувствую. Возможно, интриги это не моё?

Глава 3. Сказка для Шахерезады.

Утром следующего дня, смотрясь в зеркало, я приняла решение, что с этим надо что-то делать. Жить с лишним весом очень тяжело и опасно для здоровья. Поэтому стоит действовать безотлагательно.