Академия егерей (СИ) - Лерой Анна \"Hisuiiro\". Страница 66

У директора я тоже задержался ненадолго — подписал бумаги, забрал свою копию договора об обучении. В пустое пространство, оставленное для имени будущего егеря, я с некоторым сомнением вписал Эгиль Ризаф. Мог бы оставить Эгиль Хакон, да только зачем? Ризаф — «вернувшийся» — мне подходило больше. Не стоило тащить прошлое в новую жизнь.

— А теперь собеседование, — с легкой улыбкой сказал директор, пряча документы. — Не передумали?

Я с такой же улыбкой покачал головой. Тем более успел уже глянуть на то, что творилось на тренировочном поле. Отрабатывали удары курсанты правильно и разминка дельная, упражнения явно были комплексные и отлично сбалансированные, что намекало на немалый опыт у преподавателя. Вот только курсантам явно не хватало практики и показательных боев. А сам инструктор хромал и иногда двигался, будто через силу. Скорее всего, перелом или проблема со связками, а из-за возраста травма оказалась серьезнее, чем он ожидал.

Техника боя, которую тут преподавали, была мне известна, хотя больше напоминала не винданскую боевую традицию, а ренгальдорскую. Впрочем, мы же соседи, так что инструктор вполне мог быть ренгальдорцем. А то, что он не загорелый дочерна, так в сумраке Мирийских болот это и неудивительно.

Если я и думал, что придется показывать себя и свои умения, то глубоко ошибся. Стоило мне вытащить из ножен меч и стать в привычную стойку, как инструктор рванул ко мне, прихрамывая, и уже через пару секунд изо всех сил тряс мою руку:

— Маг, кракен откуси мне ногу, стихийник! Парень, ты вовремя! — и тут же обернулся к директору: — Гран Дари, шельмец, откуда ты мага достал? А, не отвечай! Откуда бы ни достал, я теперь туда его не отпущу.

49. Астер

Я напевала себе под нос простенькую мелодию, это отлично помогало сосредоточиться и оживляло тишину лаборатории. Работать приходилось, согнувшись над лабораторным столом. Видимо, мастер Дорвен был ниже меня ростом. И это тоже нужно было исправить, я все-таки собралась повести здесь в Академии, по крайней мере, два года. Даже голова немного кружилась, когда я представляла, сколько вещей нужно переделать под себя. Наверное, мне бы даже лучше было всю мебель снести к альвам, а поставить новую, удобную.

Тихо гудела система вентиляции, клацал скальпель, когда я опускала его в кювету с очистителем, скрипели рассеченные ткани, шуршал защитный фартук. Я поправила защитные очки, от них немного болела переносица, да и маска на лице надоела. Но пренебрегать защитой, даже если это не варка токсичных зелий, а всего лишь работа с мертвыми тварями, я не стала. Если расслаблюсь, то забуду надеть что-то во время более опасного эксперимента. А там самое меньшее, что можно было получить, это ожог.

Разделывала тушки я быстро и привычными движениями. После первого экземпляра уже представляла, что могу увидеть и где искать изменения. Но, к сожалению, все три твари ничем практически не отличались от первого исследованного — так, пара нефункциональных особенностей в размере внутренних органов. Особь фроскура-охранника была массивнее и больше размерами, а органы размножения, которые у охранника должны были присутствовать, оказались не развиты. Значит, популяция фроскуров настолько велика и прикорм молодняка скуден, что охранники не получали достаточно полезных веществ для полного развития. В общем, немного интересных мелочей узнать удалось, но те самые вкрапления в мозгу — мне до сих пор не было понятно их предназначение.

Я описала их в дневнике как защищенные от внешней среды капсулы. Они не были связаны с организмом носителя, так что на паразита не походили. Однако могли давить на определенные участки мозга и вызывать странное поведение у твари. Но чтобы проверить догадку, мне нужен был живой фроскур или несколько. Внутри капсул оказалось нечто, что ранее было живым. Мне сложно было сказать, что именно, содержимое по какой-то причине превратилось в однородную массу. Нежизнеспособная среда? Негативные условия? Или эти вкрапления в мозге фроскуров случайность?

Возможно, морфирование тварей и эти странные пятна не связаны друг с другом. Или неизвестный алхимик хотел привить фроскурам какой-то другой организм и не преуспел. Отгадки пока не было.

Я утерла лоб салфеткой и с хрустом разогнулась. Время было уже позднее, а в охладительном шкафу меня ждал еще один фроскур. Оставить его в необработанном виде нельзя. Так что хотела я или нет, а должна была взяться за последнюю тушку.

Мелодия, которую я напевала, еще помогала успокоиться. После родной башни и замка здешние коридоры и пустые кабинеты не внушали мне доверия. Особенно ночью, после отбоя. Студенты уже затихли, в коридоре больше не слышно было топота ног — так припозднившиеся обжоры пробирались в столовую в поисках чего бы перед сном съесть. Специально для них выставляли хлеб, растительное масло и воду, иногда остатки ужина. Из-за тишины мне постоянно казалось, что кто-то стоит за моей спиной и готов заглянуть через плечо. Я вздохнула, все-таки обернулась, чтобы проверить комнату, на всякий случай надавила на ручку дверей, убеждаясь, что те закрыты — из коридора и лекционной никто не зайдет.

Очередной скальпель, расширители, отвод крови… Первые годы обучения меня смущала грязь этого направления метаморфики, но потом я поняла его пользу. Ведь купить тушку твари и самой разделать ее на ингредиенты дешевле, чем покупать уже чистенькое и разобранное на части в лавках.

В целом последний фроскур оказался похожим на своих товарищей, что подтверждало: морфирование произошло давно и укрепилось в тварях. Осталось только добраться до мозга и проверить еще вкрапления. Капсулы в мозговой ткани я нашла достаточно быстро и спокойно взрезала первую скальпелем.

Какого альва?..

Легкий хлопок — зеленое облако взвилось вверх.

Пара мошек стукнулись об поверхность защитных очков, их я тут же раздавила их перчаткой. В следующий миг я отпрыгнула, выплескивая попавшуюся в руки кювету с очистителем в зеленое облако — размером в две мои ладони. Оно вильнуло, снова сформировалось над фроскуром и пронзительно зажужжало. Но мелких насекомых не интересовало мертвое, они почти сразу метнулись в мою сторону.

Они чуяли мое тепло!

Но я не собиралась ничего отдавать.

Маги-инженеры известны тем, что долго формируют конструкты, вкладывают в них силу, заставляют сверкать линии рисунка. Только тогда, когда достигнута высшая точка для каждой схемы, заклинание получается идеальным и мощным. Плюс такого подхода был еще в том, что после создания одного конструкта можно сразу же создавать второй. Без перерыва и отдыха. Но если вдруг такая беда, которая не могла подождать, инженер тоже мог действовать незамедлительно.

Быстрый вдох, ладони напротив груди, резкое скопление энергии в руках и рваное движение вперед — хлопок — опасное облако снесло к стене потоком воздуха. Сильно, но неэффективно. Часть насекомых осыпалась на пол, часть постепенно возвращалось в форму. В одиночку это была всего лишь мелкая мошка, но рой представлял более опасную силу. Которая к тому же могла быть ядовитой.

Но этот порыв дал мне немного времени.

Я отпрыгнула как можно дальше, прижалась к противоположной стене комнаты и отсчитывала. На создание огненного заклинания с указанием цели нужно почти десять секунд. Я плюнула на цель и стабильность, сократила время вполовину и на свой страх и риск бросила заклятие. Конструкт слишком быстро напитался, вспыхнул, сорвался с моих пальцев — и окатил жарким пламенем всю лабораторию.

Пламя с шипением прокатилось вперед. Взорвались колбы, затрещало дерево, запахло горелой плотью и краской, жидкости кипели на полу. На мгновения стало темно, но потом алхимический свет снова заработал, правда, не так хорошо. Верхний слой зелья сожрало пламя.

Комната была разгромлена. Черный потолок и стены, ни следа насекомых. На столе чадил хорошо прожаренный фроскур. Если и были какие сюрпризы в его теле, все выгорело.