Форсаж - Харрисон Колин. Страница 6

– Nanhlen! – взвизгнул солдат, дергая его влево. Он пригнулся, их накрыло волной жара.

Потом все затихло. Оба отдохнули, перед тем как двинуться дальше.

Свет. Запах горящего керосина. Когда он мешкал, дуло винтовки подгоняло. Голоса вьетнамцев. Взрыв смеха. Его руки нащупали мешки с рисом. Запах масла, звук скребущего по металлу напильника. Потом снова темнота. Шарканье ног конвоира – это все, что он слышал, да еще собственное дыхание. Ужасно потея, весь в грязи, он полз и полз… Казалось, он катапультировался много дней назад. Уже начинаю приспосабливаться, Элли, уже привыкаю, – подбадривал он себя.

Дулом винтовки его подтолкнули наверх, откуда долетали живые звуки, видимо, стрекотали насекомые. Солдат сорвал с его головы тряпку. Он стоял теперь на тропе, уводящей в джунгли. На его шею набросили веревку. Спина ослабла и горела, но он не подавал вида, что ему больно, – они и это могли использовать против него. Теперь, спустя несколько часов после восхода солнца, прямые солнечные лучи не проникали сквозь буйную растительность. Он втянул в себя густой, влажный воздух. Мухи и москиты собирались в гудящие, клейкие облака.

От связанных сзади рук он почувствовал невыносимую боль, – такую сильную, что в нем вспыхнула ненависть к мучившим его мерзавцам. Кожа в паху и под мышками начала неудержимо зудеть. Ему хотелось почесаться, освободить руки. Веревка врезалась в запястья так глубоко, что уже через несколько минут пальцы напрочь онемели.

На тропе появилась группа солдат. Они проворно шагали в своих похожих на пижаму униформах, у каждого «АК-47». Солдаты вели на веревке вокруг шеи пилота «В-52», судя по летному комбинезону. На фут выше вьетнамцев. Его лицо показалось Чарли знакомым, – может, они ходили в одну учебную группу. «В-52» сбивали редко, но такое случалось. Эти огромные самолеты на низких высотах становились легкими мишенями и не могли эффективно маневрировать. Лицо летчика было обмотано тряпкой, промокшей в крови. Он мог быть одним из тех, кто бомбил деревню прошлой ночью. Пилот волочил ноги, голова у него подергивалась.

– Этому человеку необходима медицинская помощь, – сказал Чарли.

– Иди давай, – ответил один из солдат, подталкивая его.

– Мне необходимы бинты и вода. Развяжите мне руки, и я… – еле слышно проговорил летчик,

Вьетконговец вложил дуло винтовки в его ухо – его намерение несложно было понять.

Через три часа раненый безжизненно рухнул на тропу. Вьетконговец закричал на него, пинками заставляя подняться.

– Дайте ему пить, – сказал Чарли.

Вьет нарезал лиан и соорудил грубые носилки для пилота, застонавшего, когда его укладывали.

Из-за впившихся веревок руки Чарли совершенно онемели. Боль проникала глубоко в грудь. Он пытался пошевелить пальцами, чтобы восстановить кровообращение. Безрезультатно. Но жажда доставляла еще больше мук. Во влажной жаре он потерял с потом, наверное, семь или восемь фунтов. Нечем было мочиться. В горле пересохло, губы растрескались. Ветки деревьев расцарапали кожу, порезы слегка кровоточили. Вокруг лица кружили насекомые. Какое-то время он пробовал сосредоточиться на шагах. Раз-два. Раз-два. Просто повторяй. Чертовы футбольные тренировки. Раз-два. Земля была влажной и черной. Тропа выглядела исхоженной. Он был рад, что с него не сняли кожаные пилотские ботинки со стальными пластинами в подошвах. Удивительно, как они могли ходить в этих своих черных маленьких тапочках?

Он слышал стоны бредившего американца, Несколько миль тропа шла вниз, пока они не достигли широкого ручья. Тысячи блестящих черных личинок каких-то насекомых свисали с ветвей деревьев и падали на него. Он встряхивал плечами, но безрезультатно, они ползали по груди, впиваясь в кожу. Падали и на вьетнамцев, но, похоже, тех это не беспокоило. Через грязно-зеленую воду был перекинут пешеходный мост, подвешенный на связанных лианах. Его покрытие шириной едва в два фута было составлено из тяжелых стальных звеньев, каждое примерно футов в пятнадцать, – старые танковые гусеницы. Перебравшись на ту сторону, они двинулись вверх по откосу берега, где почва была посуше; один из солдат вскрыл патронную гильзу, высыпал оттуда порох и смешал его с каким-то другим порошком. Потом завернул эту смесь в большой зеленый лист и поджег бутановой зажигалкой с инсигнией «Майамских дельфинов». Американская футбольная лига. Дон Шула. Едкий дым поднимался вверх. Солдат обошел группу, окуривая всех дымом. Личинки отпали, и они двинулись дальше.

Приблизились к старой дороге с грунтовой насыпью. Их конвоиры поспешили поскорей пересечь открытое пространство, осматриваясь по сторонам. В пяти футах от другого края дороги, в высоких тростниковых зарослях, виднелся ржавый остов старого бульдозера. Наследие колониальной эпохи, когда французы тщетно пытались построить дороги. Они потеряли во Вьетнаме в погоне за несбыточной мечтой целый век.

Часом позже ему развязали руки, но веревку на шее оставили. Руки, словно чужие, беспомощно болтались по сторонам. Он заметил, что тропа становится все более широкой и плоской, от нее разбегались небольшие тропинки. Затем, словно за невидимой границей, перед ними предстали кривые, изуродованные деревья с почерневшими кронами, свисавшими до земли; сквозь них просачивался свет, создавая замысловатые узоры. Отсюда начиналась долина, простиравшаяся на сотни ярдов. Ее земля была сплошь изрыта воронками, обугленные стволы деревьев стояли без ветвей и листьев, бесшумно пролетали птицы, серо-голубая пелена дыма стелилась в низинах. Угадывались остатки хижин, черепки глиняной посуды, рассыпанный рис, колесо велосипеда.

Солдаты дернули за веревку на шее, заставляя поторопиться. Он поднял глаза и с ужасом понял, почему здесь не видно людей. Деревня располагалась в пойме реки. Ее глинистые развороченные берега были завалены трупами. Тела, изуродованные и расчлененные, лежали одно на другом. Настоящий ад. Дети, женщины, старики, с вздутыми животами, из которых сочилась гниль. Над телами роились тучи мух, гудевших, запутавшись в черных мокрых волосах, жужжавших над гениталиями, садившихся на пальцы ног, носы, колени. «Раз и два…» Дальше по течению лежали пять мертвых буйволов. Они выглядели ухоженными, здоровыми. И снова мухи. Он-то знал, отчего все жители деревни были собраны в одном месте. «В-52» сбрасывали бомбы с короткими интервалами, пролетая на очень низкой скорости, чтобы создать эффект ковровой бомбардировки. Эти зеленые драконы летели очень высоко, их налет нельзя было предвидеть. Жители деревни, спасаясь, тащили за собой через реку буйволов. Там их и настигли бомбы.

Солдат тычком винтовки погнал его дальше.

Они шли, пока не достигли высоких отрогов холмов. Он был голоден, обессилен, но его руки наконец ожили. Чарли определил, что они движутся в сторону Лаоса, практически на запад, к горному хребту, который лежал на восточной границе. Ночь была светлой; на юг и восток простиралось колышущееся необъятное пространство. Солдаты бросили носилки с раненым пилотом на землю и разбили лагерь Они ели холодный липкий рис и спали по очереди. Его посадили спиной к выступу скалы и привязали руки к дереву. Всякий раз, когда он изменял положение тела, в спине что-то скрежетало. Ему дали полную чашку риса.

Время от времени в ночи были видны вспышки взрывов, милях в тридцати к югу. Зловеще прекрасные, неслышные на расстоянии. Утром он думал, что это ему привиделось. Да и спал ли он вообще?

Внезапно он остро затосковал по детям – по каждой черточке их лица. Папочка, папочка…

На следующий день они подошли к деревне. Его затащили в загон для скота с оцинкованным корытом, наполненным водой. Три огромных буйвола с утопленными в грязи копытами стояли вокруг огромных вонючих лепешек. Пожилой солдат-вьетконговец начал пичкать его историей борьбы Вьетнама с агрессорами за последнее тысячелетие: Чингиз-хан и монголы, китайцы, японские фашисты, французские империалисты, а теперь американцы. Каждая иностранная держава, начал солдат на своем тональным языке, имела предлог для войны – захват контроля над караванными путями, по которым вывозились пряности, обращение в католицизм, французская missioncivilisatrice, «защита свободы» – и каждый раз вьетнамцы (вьетконговец не усматривал разницы между Северным и Южным Вьетнамом, кроме той, что первый боролся за освобождение второго от американцев и их «марионеток») давали им отпор.