Лорд 2 (СИ) - Баковец Михаил. Страница 29

— Меня зовут Киррлис, я командир и хозяин этого лагеря, а также старший над людьми, которые здесь живут. Ещё я маг или шаман, если так проще для вашего понимания…

Наверное, такого подробного представления не требовалось. Я видел их ауры, и там присутствовала твёрдая уверенность в принятом решении. Вся четвёрка хотела дать мне личную клятву. Понимали ли они всю её важность? Вот тут не совсем уверен. Зато заметил закономерность: прошедшие через перерождение верили мне и служили не за страх, а за совесть. Так что те, кто поклялся мне и прошёл через Очаг, позже никогда не скажут, мол, я-то думал, что всё не так будет. Единственное, что может ухудшить их настроение, так это тоска по родным, опасение за их судьбу. И, кстати, не без оснований, так как молодое правительство СССР после революции вовсю занималось репрессиями, введя принцип «один за всех». То есть, часто наказывало всю семью за вину их главы. Сколько в этом правды я не берусь судить, например, из всех, кто сейчас со мной, только Тишин пострадал от такого. Да и то там его близкий родич воевал против власти, а это во все времена и во всех мирах этой самой властью наказывалось жестоко. Остальных или не коснулось вовсе, или тронуло самым краем, что и за репрессии можно не считать. Ещё хочу добавить, что в этом вопросе я полностью ЗА. Новому правительству требовалось быстро встать на ноги, сохранить страну и начать возвращать его былое влияние на международной арене. И как тут обойтись полумерами, когда каждый десятый (да хотя бы и сотый) выступает против нововведений, даже если это идёт на пользу, как стране, так и этому человеку лично. Увы, но ещё никто не придумал мягкий способ (и вряд ли придумают вообще), как заставить народ не мешать правительству поднимать экономику и прочие направления в стране после государственного шока вроде госпереворота. Конечно, так рассуждать со стороны легко. Но даже Тишин признался, что «карательная терапия», проводимая коммунистами, пошла стране на пользу, так как в некоторых областях СССР сделал огромный скачок вперёд по сравнению с царской Россией.

Что ещё? Кхм, правительство союзников (я так надеюсь, что мы с СССР станем союзниками) обязательно попробует поиграть родственниками моих подчинённых себе на пользу. Я бы также поступил. В этом вопросе мне остаётся надеяться на их благоразумие и что заниматься им будут разумные люди, не ставящие личные принципы и прихоти выше государственных. В этом случае мы сумеем найти общий язык. Ну, а нет… пока рано думать что и как, но кое-какие шаги я сделаю, чтобы заявить о себе и о своей жёсткой политике.

Выслушав меня, самый старший из кандидатов в стрелки поинтересовался местом, где им придётся вскоре нести службу, и оружием. А потом, когда я их привёл на башенную площадку с маго-техническим стационарным стреломётом, я услышал дружное:

— Это что?!

— Ваше оружие.

— И из этого нужно стрелять по самолётам? — недоверчиво произнёс мужчина. — Какие у этого тэтэха. В смысле…

— Я понял. На высоте до пятисот шагов дротик способен насквозь пробить человека в стальном нагруднике в два с половиной миллиметра толщиной. По прямой — до тысячи. Установка способна выпустить десять стрел за два вдоха. Заряжается пачками по пять стрел, таких пачек в механизм можно вставить несколько. Стрелы также можно оснащать боевыми чарами — огненными, электрическими, морозными.

Красноармейцы выслушали меня, заскребли в затылках, потом отошли на самый край площадки, и боязливо поглядывая вниз, принялись шептаться. Наконец, всё тот же мужчина обернулся ко мне и сказал:

— Мы согласны, командир.

Клятву дали все четверо и сделали это искренне, от души. Благодаря этому последующее перерождение связало нас узами вассал-господин. Как и все мои новые подданные, вышедшие из Очага, эта четвёрка обзавелась сильными эльфийскими чертами: утончённое лицо, заострённые кончики ушей, у всех четверых глаза приобрели ярко-зелёный цвет, посветлела кожа, телосложение стало худощавым. Очаг одел их в кожаные штаны, кожаные сапоги с металлическими набойками, толстую рубашку с длинными рукавами и стоящим воротником, кожаную куртку и кожаную шапочку, очень похожую на те, которые носят советские танкисты. Ещё были перчатки с крагами и широкий ремень с большой бронзовой бляхой.

Переродившись в стрелков, мужчины уже совсем другим взглядом оценили своё оружие. В этот раз в их взглядах читалось не недоумение и лёгкое пренебрежение, а любовь и желание как можно быстрее проверить установку в деле. И как специально небо было чистое, ни одного немецкого наблюдателя не гудело над нашими головами. Пришлось феям оттаскивать кусок крыла немецкого бомбардировщика на максимально возможное расстояние от башни и привязывать его к сосне.

— Шестьсот сорок пять метров, — сообщил старший расчёта боевой башни, оценив дистанцию до импровизированной мишени. Ему даже не нужно было пользоваться системой хрустальных линз, собранных в сложное устройство, чтобы определить расстояние. — Раз плюнуть.

Он сам устроился на сиденье стрелка, подождал, когда два члена экипажа вставят связки железных дротиков в предназначенные им места, после чего взялся за рычаги и колёсики. Удивительно, но при таком количестве подвижных металлических деталей, да ещё и не скрытых кожухами, шума от них во время движения было очень мало. Даже лязг во время выстрелов был негромкий, скорее мелодичный, а не неприятный. Всего стрелок выпустил пять дротиков.

— В яблочко! — радостно выкрикнул четвёртый боец расчёта — наблюдатель, стоящий на краю площадки с большой подзорной трубой. Эта с виду примитивная вещь оказалась очень сложным и мощным артефактом. Местные бинокли и рядом не стояли по качеству изображения, возможности приближения, наблюдению в яркий день и сумерки, в плохую погоду и так далее.

Я и сам увидел, что все пять дротиков попали точно в кусок крыла. При этом легли очень близко друг к другу.

«Ну, так, эльфы ж, — хмыкнул я про себя, и себе же поясняя причину такой меткости. — Ещё б им промахнуться».

В самом деле, боевая башня явно стала лучше, если так можно сказать, с расчётом из эльфов-полукровок. Полагаю, что сейчас изначальные пятьсот шагов, про которые говорилось в описании в Очаге перед созданием башни, существенно увеличились.

— Лорд, — крикнул мне стрелок, — могу точно сказать, что если бить по винтам, то я достану самолёт и с тысячи шагов в небе!

Ну вот, как я и подумал только что. Эльфийская зоркость и уникальный дар стрелков — лучших в мире — помог им и с башенной установкой.

— Молодцы, — похвалил я его.

Что ж, худо-бедно, но я получил возможность защититься от ударов с воздуха. Эта башня была самая доступная и быстровозводимая из тех, которые предоставлял Очаг. Имелись там и мощнее, и сложнее, и проще. Но те меня не устраивали либо по слабости ударной мощи, либо по цене и времени строительства. За мощную боевую башню с полусотней бойцов расчёта, которая способна одна защитить огромную территорию и дотягиваться до целей в небе на высоту до пяти тысяч шагов я мог построить не один объект, например, гнездо грифонов. А те не только могут уничтожать воздушные цели, но и атаковать наземные, проводить разведку, доставлять грузы и разведчиков за многие сотни километров.

В общем, всё упирается в ресурсы, собственно, как и везде, во всех Вселенных. А ещё хочется надеяться, что я сумею дожить до того момента, когда мне будет по карману подобная защита.

Поставив строиться ещё две башни, я вызвал к себе Струкова, уже вернувшегося из Лепеля, и вместе с ним отправился в Витебск. И нет, не громить немецкие аэродромы. Для этого у меня ещё нет сапёров. Трёх таких специалистов сейчас откармливал у себя Тишин, чтобы потом без проблем довести их до нашего лагеря. Через два-три дня они будут здесь. Я же это время потрачу с пользой. Тем более, мой оборотный амулет пока что работал.

Новое посещение города, накрытого чёрной аурой, от которой мне было не по себе, мало чем отличался от предыдущего. Только нас было более чем в два раза меньше — я да Павел. И казнили мы не всех подряд, а только важных лиц, до которых сумели дотянуться. В первую очередь это были два офицера тайной военной полиции, командующие группой, которая искала конкретно мой лагерь. Их повесили на заднем дворе комендатуры. На груди у каждого повесили табличку с надписями на русском и немецком языках, где было указано, что они казнены за убийство мирных граждан, в том числе женщин и детей. Потом мы наведались в дом нового бургомистра, который жил там же, где и первый. Вместе с ним в доме нашли двух немецких офицеров. Эта троица играла в карты, слушала музыку, льющуюся из трубы патефона, и пила красное вино.