Лорд 2 (СИ) - Баковец Михаил. Страница 42

— Спасибо, было вкусно. Пожалуй, я буду иногда к вам в гости приходить просто на чай, — поблагодарил я хозяев стола.

— Всегда будем рады видеть вас у себя, товарищ Киррлис, — ответил мне самый старший после старой еврейки из мужчин. — А теперь можем и о делах поговорить. Так что, говорите, вас привело к нам?

— Мне нужно, чтобы вы сделали несколько медалей. Вот рисунок, — я достал из кармана лист бумаги, сложенный в несколько раз. На нём я нарисовал фею в полный рост и круглую пластину с узором, размером примерно с ноготь своего мизинца. И похожую, но крупнее в несколько раз для награждения людей. — Из серебра с золотым вкраплением. Размеры я указал.

— Награды для фей?

— В основном, — подтвердил я. — Но мне требуется только по одной копии трёх размеров. Одну большую, и две маленьких, из которых одна чуть-чуть крупнее. Ею я планирую награждать старших фей. Потом я магией наделаю нужное количество копий и опять вам принесу для того, чтобы вы их пронумеровали. Как быстро вы с этим справитесь?

— За день сделаю образцы. С номерами будет дольше, наверное, дня три, а то и четыре провожусь. Вам же на всех нужно будет?

— Угу. Почти три сотни малых. Больших будет на порядок меньше.

— Значит, дней пять от начала работы до её окончания.

— Хорошо, меня устраивает. Вечером я пришлю за готовыми образцами посыльного.

Я уже как-то задумывался, чтобы ввести награды для своих подчинённых. Это дополнительный моральный стимул, который обойдётся мне в копейки. Зато феям, оборотням и прочим моим вассалам маленький кусочек драгоценного или магического металла будет дороже мешка золота. Идея мне пришла вчера, когда я увидел гору рельс и оценил чудовищный объём работы, проделанный маленькими ручками летающих крошечных девушек. Весь вечер я её обдумывал, пока не превратил в рабочий план. На данный момент решил ввести две медали и три ордена. Медали будут производиться из серебра и золота, без вложения магических чар. Под ордена отвёл орихалк, мифрил и адамантий. Награда из последнего металла будет считаться высшей, как Золотую Звезду СССР. Я ещё хорошенько подумаю, какие заклинания на этот орден стоит наложить. Нужны действительно мощные и полезные. Например, хотя бы одноразовая защита от гарантированного смертельного удара (и это не выстрел из винтовки или подрыв на гранате, как минимум детонация небольшой авиабомбы или гаубичного снаряда). Хм, а орихалк… орихалк, может, тоже оставить без магии? А то ведь с моими куцыми возможностями чары на этом металле недолго держаться. Мало того, магия ещё и разрушает его. Хотя, рано ещё о таком думать.

Ювелир, который уже однажды делал мне перстни и ладанки для амулетов, которые я переправил в Москву, управился за три дня со всем. На четвёртый я устроил награждения, даром, что немцы все эти дни меня не беспокоили. Им было чем заняться после грандиозного шухера, как сказал один из моих оборотней после возвращения из Лепеля.

Немного отступая от своих дел, хочу сказать, что немцы после побега пленных красноармейцев нагнали уйму войск и полицейских в город и его окрестности. И начались облавы, облавы, облавы. И экзекуции в виде казней и заключения в тюрьму всех причастных даже в малой мере. Дополнительно к тому разгрому, который учинили кулебякинцы, в Лепеле оживились мародёры и бандиты. К слову, немцы и их прихвостни с такими безжалостно расправлялись. Особенно отличились в поимке преступников полицейские силы, которые и создавались оккупантами изначально именно для подобных целей. Девять из десяти людей, что попали под карательные меры, оказались евреями из гетто и белорусами, решившими им помочь. Во время боя красноармейцев с немецким гарнизоном (или бойни, что ближе к истине), две трети евреев сбежало из своей тюрьмы, в которую немцы превратили пару городских кварталов. Большая часть евреев побежала прочь из Лепеля, спасая свои семьи и жизни, нахлебавшись гитлеровской хлебосольности. Но и в городе их осталось порядком. В основном, это были семьи или одинокие матери с маленькими детьми, которые не перенесли бы жизни среди снега и морозов в шалашах. Также пожилые люди, больные и раненые. Ещё, к слову, те, кто из-за страха наказания или просто сломавшись морально, решили остаться в гетто, также были наказаны. Немцы прямо там повесили три десятка первых попавшихся под руку евреев.

М-да, жалко мне их, в какой-то мере это я причина всех бед, которые свалились на голову лепельцев, евреев и прочих горожан. Но мог ли я что-то сделать для них или поступить как-то ещё, чтобы уменьшить последствия? Честно сказать — не знаю.

Несколько десятков людей, в том числе и четыре еврейских семьи мои оборотни привели во второй лагерь. Они им встретились во время патрулирования местности на северо-западе далеко от Очага. Я не особо рад такому прибавлению, но не бросать же их в холодном лесу? После беглого общения с новичками я не выявил среди них засланных врагов. Почти все, правда, бесполезны на данный момент из-за болезней, хронического недоедания и страха. Последнее особенно было плохо. Накормить и предоставить отдых легче лёгкого, но вот вернуть сломленному человеку давнее самоуважение и твёрдость духа очень тяжело, порой невозможно. Может быть, после перерождения в Очаге они станут совсем другими, но для этого мне ещё предстоит их уговорить на это. Или не мне, а моим подчинённым.

Из главных плюсов, который мне дал побег кулебякинцев, можно назвать панику у немцев и задержку в начале войсковой операции. Полк пехотинцев сидел в Полоцке, ещё один устроился в казармах в Витебске, две роты расположились в трёх поселениях вдоль дороги Лепель-Полоцк, с её западной стороны. На востоке, северо-востоке и юго-востоке от Горян до Мясоедово (там осталось немного посёлков и деревень, не спалённых оккупантами, вот в них и расквартировались эти гады), которые немцы выставили несколько крупных постов, снабдив их радиостанциями и приказами немедленно звать подмогу, если партизаны (мы, то есть) побежим из лесов и болот в их сторону. Эта сторона была самая безопасная для меня. Десять оборотней по очереди вырежут немцев на тех постах. И демона с два немцы что-то сделают моим бойцам.

Это кратко по Лепелю.

Награждение я решил провести ровно в полдень, а после церемонии всех ждал праздничный обед. Над блюдами для него повара трудятся с утра.

Я встал так, чтобы за моей спиной был фоном дуб-Источник и мой трон. Рядом на столе лежали медали и большой журнал (трофейный альбом для рисования в толстой кожаной обложке и множеством белоснежных плотных листов) с чернильницей и перьями для внесения записей с именами награждаемых и номерами вручаемых медалей. И первой получила серебряную медаль под номером один Маша.

Передо мной стоял строй моих людей, оборотней и фей. Последние прониклись важностью момента настолько, что висели в воздухе неподвижно и чёткими рядами, позабыв о проказах и суете. Чуть в стороне стояли зрители, в основном это было население гражданского лагеря, те, кто решил посмотреть на церемонию. Среди них затесался Шелехов со своим товарищем, который уже практически полностью выздоровел.

— За заслуги в деле истребления немецко-фашистских оккупантов награждается серебряной медалью Сушко Мария Фёдоровна! — с чувством и громко произнёс я, после чего повесил на грудь девушки медаль. Ювелир изготовил их с ушками для колец с лентами, но сейчас медаль болталась на толстой нитке, суровой, как её здесь называют. Более тонкими нитками были снабжены награды для фей. Сегодня ночью старшие возились с ними. Их маленьким пальчикам было на порядок проще продеть нитку-перевязь в иголочное ушко крошечных медалей.

— Служу Лорду! — чётко произнесла она, затем села за стол и сделала первую запись в журнале. Теперь до конца церемонии они будет выполнять роль писаря.

— За заслуги в деле истребления немецко-фашистских оккупантов награждается серебряной медалью Костюшко Прохор Игнатович, — вторую медаль получил старший беролак. Это было справедливо, так как он со мной с самого начала. Медаль под номером три получил Тишин. Вообще, я раздумывал ему дать первую золотую медаль, как разведчику-агенту, рисковавшему больше всех, так как работал в самом логове врагов. Но решил не создавать лишнего прецедента. Ничего, он свою награду ещё получит. Четвёртым награждённым стал Струков. Его я решил выделить, как оборотня-сокола, рассчитывая что это невольно заставит кандидатов выбрать «птичье» направление для перерождения, если они окажутся перед внутренним выбором, какую стихию им выбрать: землю или воздушный простор.