Крикеры (ЛП) - Ли Эдвард. Страница 3
— Привет, Диг, — сказал Фил, стараясь быть по крайней мере вежливым. — Похоже, мы справились без сучка и задоринки?
— Это мои ребята справились. Всё, что ты делал, это прогуливался и нёс всякую чушь.
Фил ухмыльнулся.
«Типично для него».
— Ладно, Диг. Что с зачисткой? Твои ребята проверили все залы?
— Ты не должен указывать мне, как делать мою работу, Страйкер! — Дигнацио свирепо уставился на него: скрюченный, жилистый, с лицом, на котором было больше морщин, чем у настоящей Моны Лизы.
Сержант ушёл, забрав с собой двух стрелков.
Затем послышался какой-то звук, какой-то шорох.
Фил дёрнул головой.
Он напряг зрение и увидел, как что-то промелькнуло.
Тень?
Нет…
Что это?
Он не прошёл и дюжины шагов, как понял, что это не что, а кто.
Маленькая тень, казалось, металась от одной открытой двери к другой.
«Наблюдатель, — подумал он. — Ребёнок».
Фил взял фонарик и пошёл по пыльному линолеуму коридора. Свет мерцал. Затем…
«Господи!»
Парень выскочил из одной из кладовых и побежал к знаку «Выхода нет,» отчаянно шаркая ногами. Несколько стрелков уже прикрывали этот выход снаружи.
— Давай, малыш! Ты не можешь так уйти. Давай поговорим, хорошо? Я не обижу тебя, обещаю!
Печально, что эти банды наркоманов приобщают детей к своему делу. Конечно, они вырастают преступниками — это было единственное, что они знали. И сколько ему было лет?
Десять? Двенадцать?
«Господи,» — уныло подумал Фил.
Парень ударил в дверь, обнаружил, что она заперта, и обернулся, широко раскрыв глаза от ужаса.
Этот парень выглядел лет на семь-восемь.
— Не волнуйся, я не сделаю тебе больно, — заверил Фил. — Но тебе придётся подойти сюда прямо сейчас, чтобы всё было в порядке.
В луче фонарика лицо парня казалось тёмным черепом. На худых смуглых щеках блестели слезы.
«Он чертовски напуган,» — понял Фил.
Хуже всего было то, что окружной суд просто отправлял их в сиротский приют, и в девяти случаях из десяти они просто убегали на улицу при первой же возможности.
— Тебе придётся пойти со мной, — сказал Фил.
Он так и не понял, что за этим последовало, он даже не заметил оружия. В тот же миг в уши ударил знакомый звук малокалиберного пистолета.
Бам! Бам! Бам!
Вокруг был хаос. Яростные огоньки вспыхнули в его глазах; Фил только успел позволить инстинкту самосохранения затащить себя за пустую мусорную бочку. Его фонарик покатился по цементному полу, когда вылетела ещё одна пуля. Фил вытащил служебный револьвер.
— Чёрт побери, малыш! Ты спятил?
Затем он выстрелил высоко над головой ребёнка.
Парень перестал стрелять.
«Как я мог быть таким глупым? Слишком занят, беспокоясь о проклятых Yankees».
Секунду спустя два парня из S.O.D. вышли на свет в конце коридора.
— Не стреляйте! — завопил Фил. — Это всего лишь ребёнок!
Теперь в зал вбежали ещё копы.
— С вами всё в порядке, лейтенант? — спросил Элиот и помог ему подняться.
— Я в порядке, — ответил Фил. — Но я не уверен, что могу сказать то же самое о своих штанах.
— Что случилось?
— Просто какой-то перепуганный ребёнок. Я испугал его не меньше, чем он меня.
Но Элиот бросил на него испуганный взгляд, и Филу показалось, что он слышит, как какие-то парни в коридоре вызывают скорую помощь.
«Нет, нет, нет!» — подумал Фил и побежал по коридору.
— Клянусь Богом, я стрелял над его головой!
Ещё больше копов высыпало в коридор, мигая фонариками…
— Стреляли над его головой, да? — Дигнацио громко шагал позади. Он посмотрел на Фила. — Это отличная работа, Страйкер. Заместителю штаба это понравится.
Слова простонали в голове Фила, как старый дом на ветру…
Парнишка лежал у подножия прикованных цепью дверей, кровь хлестала из пулевого отверстия в правой верхней части груди. Он умер ещё до того, как его положили на носилки…
Фил пролистал свою память.
«Полгода назад я был лейтенантом столичной полиции и собирался стать капитаном, а теперь я ночной сторож, зарабатывающий 7,50 доллара в час…»
Полиция сочла смерть мальчика вполне оправданным убийством, хотя Фил клялся, что стрелял над его головой.
— Недостаточно высоко, — сказал ему старший следователь.
Но он ушёл в отставку не поэтому…
«Дигнацио, — подумал он. — Должно быть, это был Дигнацио».
Главным по этому делу был следователь с каменным лицом по имени Нойл.
— Лейтенант, какие боеприпасы вы использовали в своём служебном револьвере в ту ночь? — спросил он.
— Тридцать восемь плюс, — ответил Фил, слегка озадаченный неуместным вопросом.
— Тридцать восемь плюс? Хм-м-м… А какие служебные боеприпасы департамент разрешает использовать в качестве оружия?
— Девятимиллиметровый хардбол и тридцать восьмой…
— Тридцать восьмой плюс?
— Точно.
— А разрешает ли департамент использовать какие-либо другие виды служебного оружия, лейтенант?
«Какого чёрта? К чему он клонит? — Фил задумался. — К чему этот круговорот неуместных вопросов?»
— Только для личного состава S.O.D., — ответил он, — но только по специальному разрешению заместителя комиссара отдела специальных операций.
— А вы офицер S.O.D., лейтенант?
— Нет, — ответил Фил. — Я занимаюсь наркотиками.
— А в ту ночь, о которой идёт речь, заместитель комиссара отдела специальных операций по какой-либо причине разрешил вам использовать в своём служебном револьвере боеприпасы, отличные от револьвера тридцать восемь плюс?
Фил с трудом сдерживался, чтобы не нахмуриться.
— Нет.
Нойл откинулся на спинку стула, сидя в центре длинного стола для совещаний, как Цезарь, живущий за небольшую плату. Кассий и Брут сидели слева и справа от него. Его стальные глаза не мигали.
— Лейтенант, вы знаете, что такое «дум-дум» пули?
«Почему он спрашивает меня о „дум-дум“ пулях?»
Это начинало раздражать.
— Да, — ответил он, возможно, немного раздражённо. — «Дум-дум» пули — это особенный вид пуль.
— А почему он особенный?
— Это пули, конструкция которых предусматривает существенное увеличение диаметра при попадании в мягкие ткани с целью повышения поражающей способности и уменьшения глубины проникновения.
— Практически совершенство, так сказать.
— Да, — ответил Фил, — практически совершенство… Я думаю, можно и так это назвать… но, сэр, если вы не возражаете, в чём смысл этих вопросов? Если вы хотите знать о тактических боеприпасах, вам лучше поговорить с оружейником.
Нойл проигнорировал вопрос Фила.
— Лейтенант, вы не знаете случая, когда «дум-дум» пули были или будут разрешены к использованию в этом отделе?
— Нет, — ответил Фил.
— Нет, лейтенант?
Последовала пауза, затем Нойл зашептался со своими коллегами. Фил воспользовался возможностью, чтобы изучить их лица. Все они выглядели одинаково: одинаковые костюмы, одинаковые пустые лица. Они выглядели как инквизиторы, а Фил чувствовал себя колдуном, осуждённым за ересь.
«Что, во имя всего святого, здесь происходит?»
Пристальный взгляд Нойла вернулся к лицу Фила.
— Лейтенант, вы только что признались мне и другим слушателям, что «дум-дум» пули не разрешены для использования в этом отделе.
— Верно, — сказал Фил. Он начал чувствовать зуд и жар.
— Тогда зачем вы их использовали? — спросил Нойл.
Вопрос обрушился на него, как лава с проснувшегося вулкана. Его гнев начал закипать. Он сжал руки на коленях.
— Я не использовал «дум-дум» пули, — очень медленно подтвердил он.
Если он не будет говорить медленно, то разозлится, а единственное, чего он не хотел делать, это устраивать истерику перед тремя следователями из отдела. Эти три бесстрастные физиономии были членами команды отдела по разведке. Вместо этого, Фил вздохнул, выдохнул, повторил:
— Я не пользовался «дум-дум» пулями. Я никогда не загружал «дум-дум» пули на дежурстве или вне его. И если вы хотите знать правду, я действительно запутался. Я не вижу никакого смысла в этих расспросах.