Не вернёмся, не свернём (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale". Страница 35

— Почему так много забастовок и восстаний? — недоумевал Егор. — Николай Иванович, я не понимаю, что случилось с людьми? Отчего, что не месяц, так очередные стачки?!

— Устали жить в нищете. Хотят лучшей доли, — озвучил я очевидное.

— Вспомните голод 1892 года, сколько тогда крестьян подалось в города. В основном молодёжь мужского пола, не имеющая семей, — продолжал Егор. — Прошло тринадцать лет, и это они же, выходцы из деревень, бастуют. Забыли, как подыхали от голода в деревнях?

— Не суди, — прервал я Деева. — Разница между богатыми и бедными стала слишком велика. Пусть эти люди в прошлом жили хуже, но они видят другую сторону общества, которая разъезжает по балам, пьёт шампанское и веселится.

— И всё равно это неправильно — поддерживать стачки, — добавил теперь уже Андрей.

С этим я был полностью согласен и привёл в качестве примера работу концерна, а также сельскохозяйственные предприятия на Кубани.

— Но многие известные люди поступают совсем не так, как вы, — возразил Егор. — К примеру, в Москве Фёдор Шаляпин выступал в одном заведении. Спел «Эх, дубинушка, ухнем!» и пошёл с шапкой по рядам деньги собирать для рабочих, которые бастовали. Неправильно это.

— Неправильно, — согласился я. На очередной дорожной колдобине нас тряхнуло, и разговор снова сменился на обсуждение этих самых дорог.

Несмотря на трудности преодоления пути, ближе к обеду мы въезжали в Калугу. Правда, поначалу усомнились, что это город. Притормозили уточнить у местного, интересуясь, где Калуга. Тот на нас как на идиотов посмотрел и развёл руками, демонстрируя, что тут она и есть. Разобравшись с этим вопросом, поинтересовались у мужчины, где гостиница.

— Дык… это… барин, дай целковый.

Справочная информация оказалась платная.

— Чего? Рубль захотел?! — возмутился Егор. — Бери пять копеек или мы найдём для расспросов кого другого.

Предложенная сумма мужика устроила. Высморкавшись и утеревшись рукавом, он начал обстоятельно повествовать, где и как свернуть, называя только одному ему ведомые ориентиры.

— Понятно… — покачал я головой. — Махни рукой примерно в ту сторону, куда ехать.

Такой ориентир оказался более полезным. Да и церковный шпиль было видно издалека. По улице Садовой ехать пришлось медленно из-за гужевого транспорта. Похоже, это было главное торговое место Калуги. Мне казалось, что запахом свежеиспечённого хлеба пахнет от каждой двери.

— Егор, тормозни, куплю калачей, — первым не выдержал Андрей. С собой продуктов нам дали, но от свежей выпечки не смогли удержаться.

Центр Калуги неожиданно удивил. Безусловно, здесь, как и во всех провинциальных городах соседствовали крепкие помпезные постройки (в основном купеческие) и покосившиеся деревянные заборы, но моё внимание привлекло обилие столбов под электрические провода. Достижения цивилизации не обошли этот город стороной. Правда, покрутиться по центру пришлось прилично. На наш автомобиль смотрели, как на пришествие инопланетян. У очередного прохожего мы решили разузнать насчёт гостиницы, но он нас не так понял.

— Вы, что ль, к этому малахольному приехали? Так это вам к реке надо сворачивать, — не слушая вопроса, ответил мужчина.

Очередной извозчик, объезжая наш транспорт, высказывался матерно и агрессивно. Вообще-то у меня создалось впечатление, что наша «Нева» была первым автомобилем, заехавшим в Калугу. Отчего-то народ неоднозначно на него реагировал. Искать где-то в центре гостиницу мы передумали, поскольку получили ориентир и решили сразу отправиться к дому Константина Эдуардовича. Предупредить его заранее мы не озаботились, но надеялись, что учёный нас не прогонит. А насчёт постоя решим позже.

— Совсем дикие, чего под колеса суются! — возмущался Егор, удаляясь от центра и ещё больше снижая скорость.

— Развлечений здесь мало, — предположил я. — Хорошо, что толково объяснили, куда ехать.

— С пригорка где-то по правой стороне мы должны увидеть дом, — повторил слова последнего «гида» Андрей. — Вначале двухэтажный дом из красного кирпича господина Лелько, а там уже и нужное нам владение.

— Кажется, оно, — минут через пять притормозил Егор и пару раз бибикнул, привлекая к себе внимание.

Надеюсь, сюрприз удался. Хотя минут через десять из ворот дома вышла всего одна девица, явно из прислуги, и я не сразу сообразил, что сказать. Хорошо, Андрей вовремя сориентировался.

— Его благородие господин Ситников из Петербурга к Константину Эдуардовичу! — выкрикнул он.

Встречающих прибавилось. Сам Циолковский отстал от них совсем ненадолго. Похоже, он одевался. Все остальные выскочили на улицу без верхней одежды.

— Ради Бога, извините, что мы как снег на голову, — начал я извиняться.

— В дом, пожалуйте в дом, погоды нынче прохладные, — жестом показал Константин Эдуардович, чтобы мы заходили. — Иван, распорядись, куда поставить авто. На улице оставлять никак нельзя.

Я же продолжал извиняться, за столь внезапный приезд.

— Варвара Евграфовна, супруга, — не то не понял, не то не услышал меня Циолковский. — Ивана, младшенького моего, вы видели.

Я же, вспомнив, что у нас машина забита подарками, повысил голос и попросил помощников для переноски всего в дом.

— Анька, поди помоги господам, — шикнула на прислугу жена Циолковского. Пользуясь случаем, я обозначил проблему с ночёвкой.

— Постелим вам наверху, если не побрезгуете. Зачем куда-то ехать? — ответила Варвара Евграфовна, решая волнующий меня вопрос.

Деевы тем временем перетащили тюки с коробками и не забыли мой альбом с рисунками. Часть коробок велели Аньке нести на кухню или в кладовые.

— Да что ж вы так потратились, — суетилась Варвара Евграфовна, разглядывая, что мы там выгружали.

Я аптечку презентовал и потом уже свой альбом с рисунками. Главу семейства Циолковских мы на ближайшие полчаса потеряли. Стоило ему открыть альбом, как он погрузился в свой собственный мир, отличный от нашего. Да и Варвара Евграфовна поспешила на кухню давать указания по поводу ужина на внезапно увеличившееся количество людей. Нас остался развлекать Иван Константинович.

Парень выглядел лет на шестнадцать-семнадцать, но был каким-то уж очень худосочным и невзрачным. Из вежливости я поинтересовался, чем он занимается или учится. Смущаясь, парнишка поведал, что для учёбы в университете денег не имеется. Сам он по себе имеет склонность к изобретательству.

— Я вам покажу, как подачу воды в дом устроил, — рассказывал Иван. — Папенькин велосипед приспособил.

— Городское училище он у нас закончил, но слаб здоровьем, — появилась на пороге комнаты Варвара Евграфовна. — Извольте, господа, в столовую, чаю с дороги испейте. Все разговоры после. Константин! — попытался привлечь она внимание супруга. — Чай идём пить!

— И чьё же это видение такое космического пространства? — не отозвался на призывы жены Константин Эдуардович.

— Моё, — ответил я и начал ненавязчиво увлекать Циолковского в то помещение, куда нас позвали.

На столе стоял настоящий самовар, прислуга успела подсуетиться. Дом вообще выглядел уютным, хоть и не богатым. Теплота и забота о семье ощущалась в каждом элементе и бытовой мелочи. С интересом я посмотрел на настенные часы. У меня подобных не было, я предпочитал наручные. Повесить где-нибудь у себя такой же раритет? Будут каждый час бумкать.

Разговора за столом толком не получилось. Константин Эдуардович переспрашивал после каждой фразы, супруга ему поясняла и немного по-другому, чем было изначально озвучено. Иван голоса вообще не подавал, Деевы на правах гостей вели себя скромно.

Сразу после чаепития Циолковскому приспичило посмотреть и пощупать автомобиль. Тот факт, что на улице уже стемнело, учёного не смущал. Близнецы взялись сопровождать и пояснять, что там и как. Меня остался развлекать Иван. Варвара Евграфовна снова удалилась хлопотать на кухне.

Младший сын Циолковского повёл меня знакомить с домом, поясняя по пути, что и как. В комнатах был идеальный порядок. Мебель хоть и не новая, сверкала полиролью с воском, распространяя вокруг себя запах чего-то ностальгического. Иван к своей обязанности отнесся обстоятельно. Начал он с фотографий, висящих на стене.