Ангел из пробирки (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 26

Для печати использовалась не допотопная и потому страшно дорогая бумага из целлюлозы, а особый пластик. Его прелесть заключалась в том, что испорченные листы не надо было утилизировать: их помещали в специальный бокс с растворителем и через некоторое время доставали оттуда чистыми. Краска же стекала в особый поддон, где разделялась на фракции и затем ею снова можно было заряжать картридж.

Гели достала листов десять чистого пластика и старательно отобрала фотографии. На них были люди, работавшие на базе в разное время. Надо сказать, ни одной фотографии Калле в файлах “Проекта Альфа” не нашлось. Но Гели схитрила: распечатала фото лаборатории с Терры-6, то, где он стоял рядом с доктором Стивом.

Компьютер она выключать не стала, Если Ариэль захочет узнать что-то сверх того, что она собиралась ему сказать, то так будет проще и удобнее. Он имеет право знать. Но, чтобы самой не наделать глупостей, она отсоединила и выключила монитор. Если потребуется, несложно будет вернуть всё как было.

Закончив с печатью и компьютером, она встала и обвела взглядом будущее место действия. Последний штрих! Гелена взяла со стола потрет Калле в стеклянной рамке и сунула в ящик.

Когда по её мнению всё было готово, наступило утро. За ночь ей не удалось соснуть и пары часов, к тому же нервы были уже на пределе, поэтому Гели чувствовала себя вымотанной, как будто неделю работала без продыху. Но она всё же нашла в себе силы: приняла душ, умылась, оделась и вышла на кухню, где уже как минимум полчаса шебуршал Ариэль.

Он ничего не сказал ей по по поводу её бледного вида, но, когда яичница была уже съедена и Гели налила себе кофе, напомнил ей вчерашний разговор о том, чтобы показать горло врачу. В принципе, это стоило сделать, но сейчас Гелене было не до того. Она так нацелилась на выполнение своего решения, что просто не могла думать ни о чём другом.

Перебив Ариэля на полуслове она спросила:

— Ты сможешь опознать людей по фотографии?

Глупый вопрос. Гелена занала про удивительную память и художественные способности Ариэля. Должна была сообразить, что он сможет опознать кого угодно, если хоть раз в жизни видел.

Обычный, воспитанный среди людей мальчишка, а тем более взрослый юноша указал бы женщине на её ошибку и нашел бы в этом повод посмеяться над ней.

Но Ариэль был приучен к вежливости, она вошла у него в плоть и кровь. Поэтому он только кивнул и сказал:

— Конечно. Я сделаю всё от меня зависящее. Покажите фотографии.

Гелена вскочила, схватила его за руку и потащила туда, куда всё это время строго запрещала заходить. В свой кабинет.

Повела не через гостиную, а через особую дверь, соединявшую кабинет с кухней через небольшой тамбур. Там же он увидел и другую дверь, вероятно, ведущую в спальню. Гелена пролетела тамбур как ошпаренная и вихрем влетела в собственную рабочую комнату.

Первого взгляда на это помещение Ариэлю хватило, чтобы понять: если дизайнер работал над ним, то это было давно и неправда. Насколько стильным был весь остальной интерьер, настолько разномастным предстал кабинет. Вероятно, изначально он был решён в холодных тонах и отделан металлом и пластиком, но Гелена внесла в него элементы своей личности, причём не знакомого Ариэлю варианта: спокойной и уравновешенной, а бурной, страстной, мятущейся.

Видимо, это был кабинет её мужа, куда она затем вписала ещё одно рабочее место. Так и осталось: два стола, два рабочих кресла, два секретера, стойка с офисной техникой, посередине низкий журнальный столик, вокруг него три разнокалиберных стула и в углу огромный диван. И все эти предметы были разными, совершенно не сочетающимися друг с другом. Хотя… Диван, одно из рабочих кресел и стол перед ним, кажется, когда-то представляли единый гарнитур. Возможно, туда входил и секретер, вернее, один из секретеров, тот, что выглядел более современным. Второй явно нёс на себе флёр настоящей антикварной вещи.

Но дело было не в этом. Комната явно распадалась на зоны: рабочую, принадлежавшую Гелене, и мемориальную.

Можно сразу было угадать угол, где творила его хозяйка: цветные стены, мягкие, комфортабельные формы мебели, яркие, с лёгкой безуминкой картинки на стене, удобная подушка в этнических узорах на кресле, рабочий беспорядок. Антикварный секретер тоже принадлежал Гелене.

Стол Карла Йенссона представлял собой идеальное рабочее место педанта. Чистота и порядок. Никаких портретов или легкомысленных натюрмортов, из украшений только огромное изображение двойной спирали ДНК в сине-зелёных тонах. Всё выглядело так, как будто его хозяин только что встал и вышел, предварительно поставив и положив всё на места.

Да, Гелена истово берегла память о своём муже. Похоже, после его смерти она только пыль с его стола смахивала, но ничего с места не сдвигала, стараясь сохранить всё так, как было при нём.

Ариэлю вдруг стало очень грустно и обидно: в соревновании с покойником у него не было шансов. Тот навсегда остался идеалом, а он что? Так, сопляк, мальчишка даже не человек.

Бежавшая сюда быстрее ветра Гелена, попав в комнату, вдруг затормозила. Отпустила руку Ариэля, нарезала вокруг журнального столика несколько кругов, пару раз запнувшись о ножку стула, затем все же взяла себя в руки, села и указала парню на место напротив себя.

Юноша сел и уставился на хозяйку. Он ожидал, что она достанет планшет и покажет картинки оттуда, но ничего подобного не происходило. Гелена сидела и, не отрываясь, всматривалась в Ариэля. Тот почувствовал неловкость. Происходило что-то странное. Может, вчера она перегрелась и сейчас не вполне здорова? Непонятное поведение Гелены наводило на грустные мысли. Может, он зря вчера послушался Петру? Надо было настоять на том, чтобы она вызвала хозяйке доктора.

Гелена вдруг криво усмехнулась и заговорила:

— Думаешь, я сошла с ума? Может быть, вполне может. Но я тебя позвала провести опознание по фотографии.

Тут она жестом фокусника вытащила откуда-то здоровый жёлтый конверт, достала из него стандартный лист и сунула ему под нос. Ариэль впился взглядом в изображение.

Гелене удалось его удивить: фото было сделано на базе. Да, несомненно, вот обстановка медотсека, а на её фоне господин Руперт с техником Джеймсом. Он так и сказал.

— Отлично, — возрадовалась Гелена, — А это?

Там был тот же господин Руперт, но с господином Брендоном и доктором Михаем, а за ними стоял биотехник Соломон. Ариэль сообщил и это.

Но у Гелены оказалось много картинок, восемь или девять. На них были изображены работники базы в её интерьерах. Никто из “воспитанников” в кадр не попал.

Наконец Ариэль увидел, что конверт пуст: Гелена вытащила последнее фото.

— А этих людей ты знаешь?

На этот раз снимок был сделан не на базе. Такой чистоты там не было нигде, всё-таки долгая эксплуатация без достаточного ремонта даже в стерильном медотсеке оставила свои следы, а здесь люди стояли на фоне чего-то с иголочки нового и красивого. Другим отличием стало то, что большинство изображённых оказались Ариэлю незнакомы. Он узнал только двоих на переднем плане и одного во втором ряду сбоку. Ткнул в них пальцем:

— Вот это доктор Стив. Чёрный, — добавил он, чтобы не было путаницы, — Помните, я о нём как-то говорил. А рядом с ним тот, кто прилетал время от времени нас инспектировать. Давно, когда я был ещё маленьким. Последние годы он не появлялся. Имени его я не знаю.

Он хотел добавить про младшего научного сотрудника Ватанабэ во втором ряду слева, но глянул на хозяйку и запнулся…

Гелена сидела вся несчастная, смотрела куда-то вбок и тяжело дышала. Возникла неловкая пауза, которую она и прервала вопросом:

— Это точно? Ты не ошибаешься?

Ариэль ничего не понимал, но чувствовал, что для Гелены важно, чтобы не было никакой ошибки. Доказательства? Он тут же сообразил. Вскочил и выбежал с криком:

— Подождите, я сейчас!

Через минуту он уже вернулся с папкой, полной рисунков. Быстро отбросил ненужные наброски дома, портреты Гелены и достал изображения тех, кого он помнил. Быстро откопал и выложил на стол перед хозяйкой, радуясь, что догадался каждую картинку подписать: