Ангел из пробирки (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 35

Гелена с трудом приходила в себя. Болезнь случилась так некстати, хотя когда нечто подобное бывает кстати? По указанию Рахели Ариэль накачивал её успокоительными и снотворным, так что она два дня провела в полубессознательном состоянии. Поначалу снотворное помогало, а успокоительное — нет, но когда она увидела на виртуальном экране слова: “задание выполнено”, то сама перестала волноваться.

Раз её послания попали в банк, то остальное уже было делом техники. Крупнейшая в галактике банковская сеть “Говерсолл”, к которой относился Сельскохозяйственный банк Земного Союза, была неподконтрольна Марсдону. У его банков и трастовых фондов с “Говерсоллом” существовал договор о сотрудничестве, но это относилось лишь к межбанковским транзакциям. Так что за оставленные на хранение ценности и бумаги можно не беспокоиться. Она нарочно сделала двенадцать копий: если даже по дороге половина пропадёт, то вторая выполнит свою задачу.

Когда сердце Гелены успокоилось относительно того, что она всё сделала для безопасности Ариэля, да и своей собственной, то тут же лекарства сработали как надо. Проснувшись наутро она и следа от отёка не заметила. Ей было на удивление хорошо.

Гели привыкла описывать всё, что с ней происходит, словами, и тут же в уме стала составлять текст, отражающий сиюминутное собственной состояние души: а вдруг понадобится и она сможет это применить в романе? Подробный разбор мыслей и чувств выявил одно удивительное обстоятельство: светлое, чистое, радостное настроение было несомненно связано с тем, что всё это время рядом с ней был Ариэль. Ухаживал, заботился, носил её на руках и всё это радостно и с готовностью. Она вдруг вспомнила, что, когда она появилась на кухне с раздутым, изуродованным лицом, то на лице Ариэля она увидела беспокойство, страх, стремление помочь, но не заметила и тени отвращения.

В своё время Калле не любил, когда она болела. При первых признаках нездоровья засовывал в медикап и не выпускал оттуда до выздоровления. Если же болезнь грозила затянуться больше чем на два дня, отправлял в госпиталь. Она поначалу пыталась обижаться, а он её уговаривал: “Неужели тебе приятно, когда я вижу тебя такой?”

Ей на самом деле было неприятно: в такие минуты Калле смотрел на неё с лёгким оттенком если не отвращения, то брезгливости и Гели даже задавала себе вопрос: а любит ли он её? Настолько ему не нравилось возиться с больной.

С ним Гели и сама чувствовала, что ей не нравится, когда на неё больную кто-то смотрит. Хотя надо было заметить: в те времена у неё бывали сопли и сыпь, но никогда дело не доходило до того, чтобы отёк уродовал внешность до неузнаваемости.

Ариэль же возился с ней как мать с ребенком, ему явно было всё равно как Гели выглядит. Его внимательное, озабоченное лицо и взгляд, полный неизъяснимой нежности, она видела, когда время от времени вырывалась на короткое время из объятий сна. Неожиданно оказалось, что это греет душу.

Наконец на третий день сон отступил и Гелена полностью пришла в себя. Самочувствие было отличным, бодрость только что не переливалась через край. Сознание того, что она позаботилась о безопасности, наполняло ей чем-то лёгким, похожим на пузырьки в шампанском. Продолжать лечение не было ни малейшего желания.

Но перед ней с инъектором стоял Ариэль и смотрел с укоризной: доктор велела провести весь курс, иначе болезнь вернётся. Да, с сегодняшнего дня её ещё положен расслабляющий массаж.

Вообще-то для этого у Гелены где-то в кладовке пылилось специальное кресло, но вытаскивать его не хотелось. Поэтому она спросила:

— А ты умеешь?

И получила ответ:

— Пока не уверен, но теорию я изучил, на подушках тренировался, массажный крем у вас в ванной есть: должно получиться.

Она непроизвольно посмотрела на его руки: такие должны быть у музыканта, а не у художника. Не по росту большая, сильная кисть, длинные, нервные пальцы… Она давно обратила внимание, что Ариэль очень ловок и с любой новой работой справляется так, как будто уже не раз её делал. Массаж в его исполнении… Это может быть захватывающе.

Что-то внутри аж мурлыкнуло от этой мысли и Гели сама себя испугалась.

— Отложим на вечер, — сказала она, — Пока я хочу поработать: столько дней пропущено.

С этим Ариэль спорить не стал. Забрал свои вещи из Гелиного кабинета и ушёл к себе. Ей надо было радоваться, она всегда с трудом выносила когда во время работы кто-то присутствовал, но её вдруг посетило странное чувство потери.

До вечера она встретилась с Ариэлем ещё только один раз: за столом. Он выбрал для обеда блюда, легкие как для желудка, так и для приготовления. Гели в очередной раз поразилась, что за такой короткий срок парень научился отлично готовить. Возможно, не слишком творчески, зато строго по рецепту и результат ничем не отличался от идеального, приготовленного профессиональным поваром, по крайней мере по виду.

Гелена с неожиданным трепетом ждала вечера и сеанса массажа. Она бы умудрилась накрутить себя к этому времени, но, во-первых, действовали лекарства, а во-вторых её отвлекли.

Внезапно позвонил старший брат Квентин. После недолгого приветствия он взял быка за рога:

— Гели, что ты натворила? Вернее, что натворили вы с Арианой? Марсдон звонит мне по десять раз на дню и просто писает горячим кипятком.

Гелена внезапно расхохоталась. Она не ожидала таких слов от своего вечно застёгнутого на все пуговицы братика. Если он перешел на просторечие, то его довели до ручки. Этим можно было воспользоваться.

— Квентин, а что он сам говорит?

— Ничего толкового. Твердит, что Ариана совершила невероятную глупость, а ты её поддерживаешь и это как-то связано с нарушением закона.

— А что он хочет от тебя?

Тот вдруг задумался, видно, не сразу смог сформулировать требования Фреда. Хотя какие тут могут быть требования? Так, пожелания, не больше.

— А действительно… По-моему, он хочет, чтобы я тебя вразумил, а ты в свою очередь вразумила бы Ариану. Так ты мне скажешь, что произошло?

Тут пришёл черёд задумываться Гелене. Стоит ли пересказывать брату суть конфликта? Как ещё он отреагирует и чью сторону займёт… По её наблюдениям Квентин очень трепетно относился к законам. Но что-то сказать всё равно придётся. Так что она решила не врать, но и не говорить всего. Начала издалека:

— Знаешь, Квентин, по-моему Марсдон лезет не в своё дело. Ари ему больше не жена и вольна поступать по своему усмотрению.

Брат на уловку не повёлся, опытный, зараза. Пришлось выложить ещё кусочек.

— Ари по случаю купила, ты только не пугайся, рабов. Молодых парней. Одного подарила мне. Теперь Фред требует, чтобы мы от них избавились.

Хмыканье Квентина было слышно на всю галактику, хотя разговаривали они по защищённой линии.

— Рабов? Она с ума сошла? Ну хорошо, Ари живёт на своей дурацкой Аяве, где за такое дело не притянут. А ты? В Содружестве рабство вне закона, а Земля — особый объект. Как тебе удалось провезти беднягу на Землю?

Хороший вопрос, главное, своевременный.

— Мне — никак, это Ари придумала. Она выправила ему бумаги как на робота-андроида. Они не запрещены, только не могут находиться без присмотра хозяина.

— Повторю: она спятила! А если кто проверит? Он же человек! Откуда, кстати? Понятно, что не из Содружества, но с какой независимой планеты?

— Он не с планеты, — буркнула Гелена, надеясь, что Квентин не всё расслышит, — он генномодифицированный и искусственно выращенный.

Рассчитывать на то, что брат что-то не услышит или не поймёт, было глупо. Успешный руководитель такой крупной корпорации как Ригел ничего не пропускал. Просто не имел права. Квентин переспросил:

— Детка, ты действительно сказала то, что сказала? Искусственно выращенный, генномодифицированный?

Гели робко подтвердила. Перед Квентином она всегда чувствовала себя маленькой девочкой, даже теперь, когда стала взрослой женщиной и известной писательницей. Если учесть, что он был старше сестёр на двадцать семь лет и вполне мог быть им отцом… Сейчас она с трепетом ждала, что он скажет.