Жертвы - Хатсон Шон. Страница 36

— Идея не заявлять в полицию пришла в голову не мне, — призналась Терри. — Так посоветовал мой коллега, Боб Джонсон. Он посчитал, что у меня есть шанс найти убийцу, если тот захочет связаться со мной.

— Да понимаете ли вы, что рискуете своей жизнью? — воскликнул Миллер.

— Это — шанс, которым я хочу воспользоваться.

Она допила то, что оставалось в ее бокале, и отодвинула пустой бокал от себя. Миллер предложил ей еще, и после некоторого колебания она согласилась. Терри смотрела, как он направился к бару, удивляясь, чем этот человек так ее завораживает. Что было в его внешности? Да, он был привлекателен, в этом сомнения не было, но Терри уловила какую-то темную сторону в нем, некую горечь, которая окутывала его, как покрывало. Когда он говорил, в его голосе ощущалась усталость, обычно свойственная людям вдвое старше его, как будто он устает от всего, что его окружает. В его тоне временами проскальзывало нечто сродни презрению к тому, о чем он говорил. И все же где-то в глубине души она чувствовала, что ее тянет к нему или, скорее, к тому, о чем он рассказывает и как он об этом говорит. Ее размышления были прерваны возвращением Миллера.

— Вы, кажется, осведомлены обо мне больше, чем я могла предполагать, — сказала она. — А я даже не знаю, чем вы зарабатываете себе на жизнь.

Миллер криво усмехнулся.

— Я — художник-гример и специалист по киноэффектам в одной кинокомпании, которая сейчас проводит съемки примерно километрах в пятнадцати от Лондона, — сказал он, поведав также о своем опыте работы фотографом в прессе и в полиции.

— Вы, должно быть, видели какие-то очень страшные вещи, — тихо сказала Терри.

— Через какое-то время начинаешь уважать это.

Она посмотрела на него недоуменно.

— Смерть. Начинаешь уважать смерть. Она приходит в разных обличьях. Некоторые поистине ужасны, другие — просто омерзительны. Но начинаешь также понимать, что не существует достойной смерти. — Он провел указательным пальцем по ободку своего бокала. — Чего я только не насмотрелся! Трупы, висящие на деревьях, лежащие на железнодорожных рельсах, замурованные в бетон. Обезглавленные, с выпущенными внутренностями, расчлененные. Раздувшиеся, почерневшие, прогнившие, изъеденные личинками. — Невидящим взором он уставился на спинку стула, на котором она сидела. — Мужчины, женщины, дети, даже младенцы. Иногда в одиночку, иногда группами. А этот запах тления! Так пахнут тухлые яйца, этот запах преследует вас. Проникает в одежду. Во все поры. От него невозможно отделаться. — Миллер хлебнул порядочный глоток виски. — Через какое-то время он становится вашим другом, — подытожил он.

— Подальше бы от таких друзей, — содрогнулась Терри. — Послушайте, а что такое эта аура, или как ее там, и почему вы можете узнать, кому суждено стать жертвой убийства?

Он рассказал о несчастном случае, который с ним произошел. Рассказал про операцию. Про пересадку глаза.

— Другой причины я не вижу, — заявил Миллер. — Наверняка это связано с глазом, потому что световое пятно на фотографиях я различаю левым, пересаженным глазом.

— И только на фотографиях?

Он кивнул.

— А что бы вы сказали, если бы кто-нибудь подошел к вам и заявил, что он способен определить потенциальных жертв убийств, глядя на их фотографии?

— Я бы, наверное, сказал, что он сошел с ума, — ответил Миллер.

— Журналисты и репортеры считаются отъявленными циниками, — сказала Терри. — А я, должно быть, выгляжу совсем рехнувшейся, потому что верю вам.

Что-то отдаленно напоминающее благодарность скользнуло по лицу Миллера.

— Но пусть это останется между нами, — попросил он. — Я уже сказал, что не люблю доверять людям. А решился на это, поверив вам. Возможно, мне придется дорого заплатить за свою опрометчивость.

Они оба выпили.

— Ну что, будете ждать случая, когда убийца захочет связаться с вами? — спросил он.

Она пожала плечами.

— А почему бы и нет? Во всяком случае, полиция, кажется, бессильна. Было бы здорово, если бы мне удалось снять репортаж с его участием... — Она сделала паузу на этой фразе. — Знаю, насколько это опасно, но, вероятно, это поможет задержать убийцу.

— Или — что не менее вероятно — приведет к тому, что вас попросту убьют, — резко сказал Миллер.

— Не думаю, что Боб Джонсон слишком огорчится. Это лишь повысит рейтинг его передач. Пожалуй, больше его ничего не заботит. Да ему плевать на убийства людей. Для него это просто хороший повод увеличить зрительскую аудиторию программы. Думаю, он расстроится, когда полиция в конце концов поймает этого маньяка.

— Если поймает, — сказал Миллер тихо.

— Вы говорите так, будто у вас есть сомнения, Фрэнк, — заметила она, снова ощущая на себе его взгляд, но на этот раз не чувствуя себя неуютно под этим взглядом.

Миллер не ответил. Терри поднялась из-за стола и засобиралась.

— Мне надо идти, — сказала она. — Работа ждет.

Миллер тоже поднялся, пожал ей на прощанье руку и поблагодарил за внимание к его рассказу. Терри достала из сумочки листок бумаги и написала свой номер телефона. Миллер сделал то же.

— Я позвоню вам, мисс Уорнер, — сказал он.

— Терри, — поправила она.

Некоторое время они смотрели друг на друга, затем она повернулась и зашагала к выходу. Миллер снова сел, допил свой бокал и отставил его в сторону. Несколько секунд он разглядывал листок бумаги, оставленный ею, потом сложил, его и сунул в карман куртки.

Листок занял место между фотографиями Джорджа Кука и Пенни Стил.

Теперь у него был ее номер телефона.

Появилась возможность узнать ее поближе.

Глава 38

Дождь лил как из ведра, и казалось, ему не будет конца. Уже с утра небо потемнело, и по нему поползли грозовые тучи, вскоре нависшие над городом тяжелым, душным покрывалом. Тучи сгустились так сильно, что даже ветер не смог согнать их с насиженных мест. Не в силах дальше удерживать свой груз, тучи пролили его на притихший внизу город.

Где-то под черным куполом небес, как отдаленная канонада, прогремел гром, и его неумолчные раскаты время от времени рассекались хлесткими щелчками молниевых плетей.

Терри Уорнер чертыхнулась про себя, когда на экране телевизора в который раз исчезло изображение из-за огромного количества статического электричества, накопившегося в атмосфере. Она стала перебирать кнопки на дистанционном пульте управления, но на всех каналах было одно и то же. Какие-то ломаные линии и пенящиеся белые точки. На короткое время изображение восстановилось, но затем последовал сокрушительный грозовой разряд, и экран совсем погас. Терри выключила телевизор и побрела на кухню, чтобы сварить себе чашку кофе.

Едва она наполнила водой чайник, как зазвонил телефон.

Терри ринулась обратно в гостиную и схватила трубку, успев заметить сквозь раздвинутые шторы огромный электрический зигзаг, расколовший тучи.

— Алло, Терри Уорнер, — сказала она в трубку, не отводя глаз от продолжающегося небесного фейерверка.

Ответа не последовало. Только шипение и потрескивание на линии.

— Алло.

На другом конце провода трубку положили, при этом щелчок прозвучал необычно громко в тишине квартиры. Терри пожала плечами и повесила трубку.

Она уже подходила к двери кухни, когда телефон снова зазвонил.

Она вернулась и снова сняла трубку.

И снова на другом конце провода молчание.

Молчание.

Нет, что-то еще.

Дыхание?

Она сильнее прижала трубку к уху, пытаясь определить, что это за тихий скрежет, едва пробивающийся сквозь треск в проводах.

— Кто это? — спросила она, стараясь говорить спокойно. — Вы, наверное, неправильно набрали номер.

Терри неожиданно вспомнила об автоответчике и решила сделать запись. Она слегка замешкалась, прежде чем нажать кнопку записи. Потом нажала ее.

— Номер набран правильно.

От этих слов она вздрогнула. Да так, что чуть не выронила трубку.

— Кто это? — настойчиво спросила она, в ее голосе слышалось напряжение.