Амур с монтировкой (c бонусом) (СИ) - Волкова Татьяна. Страница 28

— Всю ночь себе голову ломала, — призналась Лиззи.

— И какие есть варианты?

— Дурацкие. Ну, в самом деле, не пробираться же мне в его дом и не пристегивать обнаженную себя наручниками к кровати, чтобы он меня выставить не мог!

Я захохотала, представив эту сцену. Харви криво улыбнулась:

— Я же говорила, дурацкие.

Наш разговор в коридоре прервал приятный мужской голос:

— Прошу прощения, девушки. Позволите мне украсть на минутку одну из вас?

Мы повернулись и увидели Франсуа Жобера, как и вчера, шикарно одетого и причесанного.

— Надеюсь, Вы не меня имели в виду, — немного смущенно улыбнулась я.

— Нет, — уверил меня мужчина. — Я бы хотел поговорить с Вашей подругой.

— Тогда не буду мешать, если она не против — я посмотрела на ошарашенную Лиззи.

— Не против, — пролепетала она, а я, кивнув, ушла в аудиторию.

— На ловца и зверь бежит, — чуть слышно пробормотала я, улыбаясь.

ГЛАВА 2

На семинарское занятие профессора Покаровского Лизка все—таки опоздала.

Я, если честно признаться, думала, что она и вовсе решит прогулять, но неожиданно дверь аудитории распахнулась, впуская мою подружку, светящуюся от радости, и ее зазнобу.

— Глеб Александрович, прошу прощения, — обратился к нашему преподавателю Жобер. — Это я стал причиной задержки студентки Харви.

На последней фразе вся группа разразилась хохотом, Лиззи покраснела, как рак, а профессор Покаровский с невозмутимым лицом, но смешинками в глазах произнес:

— Приглашение на свадьбу присылайте на электронную почту. Я буду очень ждать.

— Гм, — Франсуа прочистил горло и сравнялся цветом с лицом моей подружки. — Всенепременно. Прошу прощения, что отвлек, всего доброго.

Договорив, преподаватель по защите информации резко развернулся и скрылся за дверью.

— Присаживайтесь, студентка Харви. В Вашем положении не стоит перенапрягаться, — улыбнувшись, сказал наш седовласый наставник.

— Глеб Александрович! — Лиззи укоризненно посмотрела на него. — Нет у меня никакого особенного положения! Пока нет.

— А это верно, — уже серьезно ответил Покаровский. — Прошу к экрану, юная леди! Рассмотрим особенности системы распознавания лиц в местах массового скопления гуманоидных рас.

— Может не надо? — жалобно протянула блондинка.

— Надо, Лиззи, надо. А то мне будет стыдно перед Вашим будущим мужем, что не научил Вас основам основ.

— По—моему, Вы спешите в выводами, Глеб Александрович, — пробурчала Лиз, но в ее глазах загорелся огонек надежды.

— Время покажет. А теперь, студентка Харви, покажите нам свои знания по предмету. Прошу, — он жестом пригласил ее к столу, где располагалась гарнитура управления экраном.

В общем, поговорить с подругой мне удалось только после занятия.

— Он теперь все время меня вызывать будет? — пожаловалась мне Лиззи, когда мы вышли в коридор.

— Не волнуйся, учиться нам осталось недолго, — с ехидцей в голосе ободрила ее я.

— Скорей бы уже! Как говорится, защититься и забыться, — она вздохнула.

— Ты мне лучше скажи, чего от тебя Жобер хотел. Неужели сделал предложение?

— После дня знакомства? Ты серьезно? — она опалила меня скептическим взглядом. — Вряд ли он на такое способен. Но на свидание пригласил! Вечером мы в кино идем. Надеюсь, он додумается купить билет в отдельную кабинку.

Я рассмеялась:

— Похоже, после такого сеанса будет бесполезно спрашивать тебя, о чем был фильм.

Харви скривилась:

— У кого что болит, тот о том и говорит! А в кабинках не слышно, как невоспитанные индивидуумы шелестят пакетами с едой, чавкают и разговаривают по смарту. Но и целоваться там комфортнее, — на последней фразе она мечтательно закатила глаза. — Талли, ты куда? Обиделась, что ли?

— Нет, — огрызнулась я, чеканя шаг и направляясь в сторону выхода. — Иду думать о том, что болит. Авось поможет.

В мастерскую Чака я шла без настроения. Слова подруги все—таки задели меня. Она единственная была в курсе реального положения дел в моей личной жизни, а точнее, почти в полном ее отсутствии, если отмести всю бытовую сторону совместного проживания. Нет, интим между нами с Зарином был, вот только заботился мой тогда еще парень только о своем собственном удовлетворении, напрочь забывая обо мне. Я сначала думала, что ему не хватает веры в свои силы, хвалила, подбадривала его. Потом, поняв, что он как раз вполне доволен собой, постепенно перестала как—либо реагировать, если действительно ничего приятного для себя не чувствовала. Зар не сразу обратил внимание на изменения в моем поведении, но позже я стала замечать, что близость у нас случается все реже и реже. И, честно признаюсь, я была этому факту даже рада, потому что не нужно было тратить время, чтобы терпеть дежурные ласки и полторы—две минуты слышать над собой напряженное сопение.

Я понимала, что это неправильно. Но сравнить мне было не с чем и не с кем. Пойти на сторону мне не позволяли совесть и чувство собственного достоинства, а повод для расставания появился только недавно. Зачем терпела? Ответ прост: сначала любила, потом привыкла. Разрушить устоявшийся уклад не так—то просто, как может показаться на первый взгляд. Для того, чтобы завершить отношения, ставшие тяжким бременем, порой нужно ощутить, как жизнь за шкирку вытаскивает тебя из болота, больно швыряя на землю, заставляя заново учиться ходить, дышать, любить. Даже не знаю, чем бы закончилась наша с Зарином история, если бы не Беннет. Он не только выдернул меня из застарелых отношений, но и не позволил вернуться к ним обратно.

Во время размышлений я бесцельно смотрела по сторонам, наблюдая то за пролетающими мимо автобусами и машинами, то за спешащими по делам людьми, то за сидящими за столами кафе и ресторанов посетителями. Внезапно мой взгляд зацепился за знакомое лицо. Том Фарли. Да—да, это был мой научный руководитель, ошибиться было невозможно. Его высокая шляпа лежала на столике, а мистер Фарли, будучи мертвецки пьяным, подпирал рукой качающуюся во все стороны голову. Я и представить себе не могла, что когда—нибудь увижу его в таком состоянии. Да и повод для такой пьянки, должно быть, очень серьезный.

Подходить близко и выяснять причины я не рискнула. Человек в таком состоянии непредсказуем и способен на многое. Более того, назойливое внимание студентки, застукавшей его в неприглядном виде, будет весьма и весьма лишним. Поэтому, сделав вид, что ничего не видела и ничего не знаю, прошмыгнула мимо, опустив голову и прикрывая лицо волосами.

Чак встретил меня с такой широкой улыбкой, что я даже обернулась, думая, что причиной подобной реакции стал кто—то за моей спиной. Но нет, ишту улыбался мне.

— В чем дело? — насторожилась я. — У меня что—то с лицом или прической не в порядке?

— Нет, что ты! Просто я рад тебя видеть, — продолжая сиять, ответил мой начальник. — А еще у меня для тебя есть сюрприз.

— Сюрприз? — удивилась я. — Для меня? Чак, ты ничего не перепутал? Я не твоя жена. И у меня не день рождения.

— Своей жене я делаю сюрпризы не только в день рождения, — насупился ишту. — Ия ничего не перепутал. Сейчас сама все увидишь.

С этими словами он перекинул мне на смарт какой—то файл. Я открыла его и вчиталась. Чем больше строк пробегала глазами, тем шире открывались мои глаза.

— Дейрит? Это тот самый дейрит?! — воскликнула я. — Но как?

Чак снова улыбнулся и загадочно произнес:

— Там внизу документа все написано. Читай внимательно.

И я снова уставилась в строчки, зачитывая вслух: «Оплата произведена со счета мистера Беннета Крайса и подтверждена банком».

— Не может быть! — подняла изумленные глаза на Чака.

— Может, малышка Талли, может. Признаюсь, Дин удивил меня известием о вашем совместном статусе, но я искренне рад за вас. А про отказ от такого подарка даже не думай! — он пригрозил мне пальцем. — Это нормально, когда мужчина заботится о своей женщине.

«Если бы о своей», — мельком подумалось мне.