Эпитафия Любви (СИ) - Верин Стасиан. Страница 13

— Что произошло? — повторил Дэйран свой вопрос, когда очутился у моноптера.

— Хвала Единому, вы пришли, — сказала Хионе.

Остальные двое отдали ему честь, хотя и знали, что звание этериарха ничего не значило после расформирования Ордена.

Хионе обернулась к старичку.

— Расскажи ему то, что ты рассказал нам.

Дэйран вслушался в его неровное дыхание и ему стало не по себе.

— Я… хм… в общем, ловил рыбу вчера вечером у западного побережья, — начал старик. — Я знал, что уже около девяти, и мне надобно до полуночи вернуться в хижину, но темнело быстро, а я никак не мог наловить хотя бы ведро. Всё перепробовал, но рыба не шла. Вы представьте, здесь, на Тимьяновом острове, и никакой рыбы? Это странно.

— Ификл, ближе к делу, — остановила его Хионе.

— Да-да… простите… — Он прочистил горло. — Я пытался что-то поймать, но потом смирился. И вот, когда уже повернул свою лодку к берегу, вот тогда… увидел их!

— Кого — их?

— Странных людей, — тихо, будто опасаясь накликать беду, ответил старик. — В рясах они были похожи на отшельников, но не думаю, что всамделишно. Их маленькая лодчонка двигалась к берегу почти бесшумно. Я лёг в свою, чтобы не высовываться, мало ли, а заметят? Вдруг это и правда отшельники? Меня на рыбу не благословили. Но один из них издал такой звук… такой…

Старик попытался изобразить, но только рассмешил Лисиппа неясными горловыми хрипами. Лисипп, как и Дэйран, усомнился в рассказе рыбака. Он и вовсе, сколько его помнили, сомневался во многих вещах, кроме долга и веры.

— То есть… какая разница! Главное, они проплыли к берегу, чужаки эти, и позже в лесу скрылись.

— С чего ты решил, что это чужаки? — спросил Дэйран.

— Когда я вижу отшельников, я не испытываю страха, — убеждённо ответил старик, ещё раз прочистив горло. — А они… будили ужас одним присутствием! Кстати, их…

— Он сказал, что рыбачил на западном побережье, — перебил его Лисипп, — нам известно, что в той стороне архипелаг Флосс. В его городах ещё осталось довольно много Верных. Я часто вижу их на пристани. Возможно, он увидел группу из Флосса.

— Ага, — Хионе закатила глаза, — скажи ещё, что сам первосвященник втихую решил поплавать. — Она покачала головой. — Паломники не приезжают вечером, и не минуют гавань. Орест не соврёт. Да, Орест?

Корабел кивнул.

— Нельзя сбрасывать со счетов, что они могли быть отшельниками, — предупредил Дэйран. «Пока что это самое разумное объяснение».

— Вы не дали мне договорить! — возмутился рыбак. — И я ещё хотел сказать, что их было семеро, и они явно торопились. Когда они высадились, двое оглянулись… потом один куда-то указал рукой, остальные побежали за ним.

— Это не отшельники, — заключил Неарх. Дэйран знал его, как отличного воина, который не любил разбрасываться словами.

— Верно, — Хионе окинула его одобрительным взглядом. — Вы видели где-нибудь отшельников, которые так скрытно вели бы себя в собственном доме?

— Они вообще скрытные люди, — заметил Лисипп.

— Но не настолько!

— Хорошо, давайте разберемся. — Дэйран намеревался подвести итог. — Если они приплыли с запада, это не отшельники, кто из них хотя бы единожды покидал Тимьяновый остров? Если при этом они крались в ночи, они и не паломники, добрым людям незачем вести себя, как ворам. И, наконец, если на них были рясы, выходит, они хотят, чтобы мы в ближайшем будущем приняли их за отшельников. Я не знаю, кто это, может статься контрабандисты, или воришки с архипелага, для которых Агиа Глифада лакомый кусок. Наша задача, при любом раскладе, отыскать их.

Все закивали. Кроме Лисиппа — лицо его потемнело.

— Остров немаленький, — проговорил он, закрыв рукой рот, как раздумывающий философ, — а их всего семеро. Мы не успеем найти хотя бы одного, чтобы узнать точно. К тому времени, как они будут обнаружены, уже случится непоправимое.

Что правда, то правда. Дэйран вспомнил последнее задание перед уходом на покой. Ещё был жив Медуир, а Сакранат только-только собирались распустить. Прежний этериарх повелел ему и его напарнику прочесать коллекторы под Аргелайном в поисках грабителя, который хотел украсть серьги Архикратиссы. Никто грабителя так и не нашёл. Они прочесали каждый паласт[6], но вор испарился.

— А вдруг не ворьё? — сказала Хионе. — Вдруг предатели из Аргелайна? Явились, чтобы свести счёты, ублюдки!

— Ведь разумная мысль, — ввернул Лисипп.

— Они бы не стали нарушать Пакт, — сказал Дэйран.

— Вы в этом уверены, этериарх?

— Архикратор и его амфиктионы чтят договор.

— Они вероломные мерзавцы!

— Боги их вероломны, но добрые традиции забываются не скоро. — Пятнадцать лет назад, когда Сакранат был распущен, Аврелий Отступник клятвенно пообещал, что нога идолопоклонника не ступит на Тимьяновый остров ни под каким предлогом. Но взял при этом слово, что ни один из агентов Сакраната не вернётся в Калкидон.

А если вернётся — будет жестоко убит, как Медуир из Холдви.

— Проблема в том, что мы не знаем, с чем имеем дело, — сказал Дэйран, до боли сжимая рукоять фалькаты. — Надо проверить слова рыбака.

— Есть и другой свидетель, — вспомнил Лисипп.

— Кто?

— Герусиарх Велп.

— Ни за что, — затвердил Дэйран, размахивая руками. — Нет.

— Его ученика нашли в амбаре…

— Он клятвопреступник.

— …мёртвым.

— Что?

— Пожалуйста, навестите Велпа.

— Но кто мог..? Зачем?..

— Вам стоит узнать, — заговорил Орест.

— Лисипп, ты его чаще видишь…

— Это не его вражда, — многозначительно улыбнулся корабел.

Дэйран заключил голову в ладони.

— Не удивлюсь, если он соврал…

— Потом прочешем остров, идёт?

— Да, — согласился Лисипп.

— Так точно, — и Хионе.

Неарх приветствовал идею Ореста молчанием, а Дэйран — набрал воздуха, чтобы подавить вспышку гнева. Он ещё не забыл, как герусиарх назвал Традиции чушью, а его самого — старым дураком.

________________________________________

[1] Гюнры — узкоглазый народ северян, проживающий в Алаонде и Фарентии, славятся гостеприимностью, традициями и мужеством.

[2] Алаонда — самый северный амфиктион, родина гюнров, её ещё называют страной юрт и тотемов.

[3] Этериум Сакранат (также Орден Сакранат) — в прошлом agentes in rebus, секретный орден, служивший Династии Аквинтаров и возглавляемый этериархом. Выполнял когда-то и инквизиторские функции, выслеживая и наказывая особо опасных отступников.

[4] Апейроном называется апофатическая первоматерия. По легенде народа Аристарха она послужила краской, создав которую, Бог с помощью неё нарисовал Видимый Мир. Её использование — высшая форма эфиланской науки (сенехара).

[5] Линоторакс — льняной панцирь, в Эфилании носящийся с золотыми наплечниками, надевался на красную тунику. Использовался орденом Сакранат, как лёгкий вариант униформы.

[6] Паласт — эфиланская мера длины, обозначающая 7,39 см.

Мудрый Серджо

МЕЛАНТА

За спиной ещё лилась музыка, когда, покинув Обеденный зал, я появилась в пинакотеке, сопровождаемая стражей. С плеч упал груз — больше никаких косых взглядов, остался позади Толстый Шъял и пир в его честь, а дорогой консул Силмаез не станет, по крайней мере в этот вечер, донимать укоризненными усмешками.

Картинная галерея размещалась на третьем уровне Базилики, выше Обеденного зала. Суматоха, гуляющая внизу, долетала рваными приглушёнными звуками, бессильная нарушить печаль фресок. На облицовке колонны посередине пинакотеки я в сотый раз увидела охровую пустыню в жилете лазури террудийского неба. Последние три года эта пустыня и эта армия во главе с воином являлись мне в кошмарах… Как заносил её самум и как легионеры Юлиуса Гордого прорывались навстречу неведомой цели. Какая нужда завела их на Юг и нашла ли их та самая слава?

Серджо как-то говорил, что ещё долгие годы роспись в галерее будет напоминать о неразрешимых тайнах истории. А я вернулась к мысли о Тине — в очередной раз, но с сильнейшей тоской. Юлиус Гордый так и не вернулся, и я боялась спросить, какова вероятность, что судьба дядюшки может повторить судьбу нашего предка?