Порочного царства бог (СИ) - Райот Людмила. Страница 53

Я тихо закрыла дверь и вернулась обратно к своему месту. На смену яркому свету и торжественной музыке, наполняющим бальный зал, пришла тишина и уединенность. Тело сковало оцепенение, хотя сердце билось также громко и неистово, как и во время погони… Меня переполняли тоска и волнение. От этих раздирающих душу чувств хотелось не то, что бежать — требовалось выть, кричать во весь голос…

Мерзавец. И зачем он только заявился на бал в этом шокирующем образе?.. Как бы я не упиралась и не доказывала обратное — меня тронул поступок Кавендиша…"Порочный бог" умел быть убедительным. Он и прежде ради обольщения новой дурочки готов был пойти на многие — теперь вот в женский наряд обрядился да и предложение походу сделал (ни за что не поверю, что он и правда собрался жениться на мне!)….

И "дурочка" растаяла. Сидит и послушно ждет, когда мучитель осенит ее своим вниманием…

От таких мыслей на душе стало еще поганее. Я зашипела сквозь зубы и занялась проверкой своего облика. В порядке ли волосы? (такие короткие и бесцветные — как они вообще могут быть "в порядке"?), хорошо ли сидит костюм? (стрелки на брюках не разгладились от стремительного бега — маленькое, но достижение)…

Господи, чем я занимаюсь?! Еще б ботинки досуха натерла — вдруг Кавендиша да и покорит их неземной блеск?.. И вообще, почему его так долго нет?

Я была на грани истерики, когда преображенный маркиз наконец вернулся в спальню — умытый, чистый, ароматный. Его волосы, потяжелевшие под весом влаги, казались еще более длинными и темными, на груди, белеющей в расстегнутом вороте нательной сорочки, сверкали капельки воды. В руках он держал какой-то пузырек.

— Что это у вас в руках? — спросила я. Вопрос был задан не из интереса, а скорее чтобы отвлечься: рядом с прекрасным полуголым аристократом в дорогом нижнем белье я ощущала себя еще более нелепой, чем обычно.

— Нюхательная соль. Сегодня ты должна быть в сознании… — мы оба поняла, что шутка получилась несмешной.

В комнате повисло молчание. Тело не желало расставаться с мягким креслом, но я заставила себя встать и на деревенеющих ногах приблизилась к кровати. Опустив глаза, медленно сняла фрак и уронила его на атласное покрывало. Хотела снять и жилет, но пальцы, заледеневшие после долгого сидения, бестолку скользили по гладким пуговицам.

Кавендиш, мрачно понаблюдав немного за моими мучениями, нахмурился и подошел ко мне. Накрыл мои руки своими большими теплыми ладонями и мягко отстранил их.

— Подожди… Давай я сам.

Греховодник, развратник и извращенец

Клифф одну за другой расстегнул пуговицы и аккуратно потянул жилет мне за спину и вниз, отчего тот свалился с плеч и присоединился к фраку, сиротливо лежащему на кровати. Я оглянулась назад, на сброшенные вещи, еле удержавшись от того, чтобы не подхватить их и не повесить аккуратненько на спинку стула (такие хорошие, жалко мять!). Затем маркиз взялся за шейный платок, вынудив меня приподнять голову и взглянуть себе в лицо.

Я на пару секунд встретилась с его зелеными глазами, казавшимися сейчас слишком темными и серьезными, и поспешно отвела взор: снова тонуть в их притягательной глубине мне совершенно ни к чему.

Избавившись от платка, Кавендиш опустился на колени и снял с меня ботинки (эх, надо было все-таки протереть!..). Я оперлась о его плечи, чтобы не потерять равновесие и последние крохи самообладания, поочередно утопая ногами в пушистом ковре, пока он стягивал с меня носки.

— Смотришь так, будто я поломал тебе жизнь… — между делом обронил маркиз.

— Так и есть, — выдавила я. Дышать полной грудью никак не получалось, оттого слова выходили скомканными и глухими.

Маркиз замер, поставив одну из моих стоп на свою ладонь и внимательно ее разглядывая. Я с изумлением взирала на него, но, кроме склоненной темной макушки, не видела ничего.

— Я починю ее обратно, — наконец сказал он. — Обещаю.

А потом вдруг наклонился еще ниже, и я почувствовала жаркий поцелуй на своей начавшей замерзать ноге.

Что за дикости он вытворяет?! Странно! Все это слишком странно и… интимно! Я в ужасе дернула ногой, желая убрать ее подальше от лордовых загребущих рук, и ненароком лягнула его по лицу.

— Ой, я случайно!

Кавендиш поднял голову, прижимая ладонь к ушибленному носу.

— Ни за что не поверю… Амелия, прости меня. Мне…

— Не извиняйтесь, лорд, это лишнее! — Слушать извинения в такой момент было уже чересчур. — Давайте уже сделаем все побыстрее и разбежимся! — взмолилась я.

— Ты не передумала? — Клифф изменился в лице. Притянул меня к себе за бедра и принялся деловито расстегивать пуговицы на моих штанах.

Я закусила губу чуть не до крови и помотала головой.

— Н-н-нет, — простучали зубы.

— А так и не скажешь… — усмехнулся маркиз, стягивая брюки к щиколоткам. Хлопок проскользил по батисту кальсон, точно огладив меня сверху вниз. — Трясешься, как жертвенный агнец перед закланием.

Несмотря на позднюю весну, в спальне каменного дома было по-прежнему стыло. Прохладный воздух скапливался вокруг моего тела. Внутри же, наоборот, разгорался пожар. От разницы температур кожа покрылась огромными, почти болезненными мурашками. И, да — я тряслась, но от чего более — от холода или волнения, не понимала. Присутствие Кавендиша, наша уединенность и, главное, намерение встретить утро в одной постели ввергали меня в смятение. И ведь все его прикосновения, совершенно непозволительные для незамужней девушки — это только начало. Ах, как пережить сегодняшнюю ночь?..

— Не смотрите, если не нравится. Я, считай, с мужчинами и не спала никогда…

— Я тоже, — мерзавец очень вовремя поднялся с колен, потому что мне захотелось пнуть его снова. — Как же на тебя не смотреть-то, а, Малек? Завязать себе глаза? Идея интересная, хотя, для первого раза как-то чересчур.

— Что ж вы все к пошлостям-то сводите! — огрызнулась я. — Можете помолчать хоть немного?

— Не могу, — слава Господу, Клифф отвлекся от моей одежды и принялся раздевать себя. Стянул сорочку через ворот и присоединил ее к остальной одежде. — Когда волнуюсь, всегда болтаю без остановки.

Я отвернулась, потому что смотреть на нагих посторонних мужчин — неприлично.

— А ВЫ-то чего волнуетесь? Просто обратитесь к своему богатому опыту и поступайте, как всегда в таких ситуациях поступаете.

Он как-то обиженно пожал плечами и начал расстегивать моею рубашку.

— Как скажешь. У меня ведь такой "богатый" опыт по части снимания с людей мужской одежды…

Я зажмурилась, чтобы не видеть, как очередная деталь гардероба покидает мое тело. Рубашка дергалась туда-сюда, но сниматься не спешила — мне даже пришлось приоткрыть один глаз, чтобы узнать, в чем там дело. Маркиз теребил пуговицы непослушными пальцами — у него что, тоже руки дрожат, что ли?..

Оттолкнула его и сама принялась за дело. Только пришила, не дай Бог оторвет по второму разу!

— Мда, — фыркнула я. — В прошлый раз, помнится, вы действовали поувереннее.

— В прошлый ра… — парень начал отвечать, но подавился словами — чтоб уж побыстрее прекратить эту пытку, я тут же сняла сорочку — негнущимися, будто чужими ладонями.

Когда Клифф увидел мою грудь наутро после разоблачения, смущения не было. Сейчас же я словно вместе с исподним сняла с себя кожу. И осталась стоять с обнаженным нутром, душой и сердцем нараспашку, ожидая реакции. И Кавендиш…

Запнулся, словно налетев с размаху на непреодолимую преграду, опустил руки и замер. Просто стоял и смотрел с какой-то мучительной, изумленной тоской. И его неподвижность и молчание ранили больнее самых беспощадных слов.

Я окинула себя быстрым взглядом и покраснела. Мда, после Жоржетиных и прочих куртизанских прелестей такое зрелище не сильно впечатляет, наверное. Мягкости во мне ни грамма нет, грудь совсем крохотная, розовые соски скукожились и торчат в разные стороны жалко и нелепо…

— НУ? Чего замерли? — требовательно спросила я, пряча смущение за грубостью. — Или мои формы слишком невыдающиеся, чтобы разжечь в вас искру страсти?