Порочного царства бог (СИ) - Райот Людмила. Страница 54

Честно говоря, я и сама не понимала, зачем говорю все эти гадости и пытаюсь задеть маркиза за живое. Резкие слова вылетали сами собой, будто пытаясь выстроить стену между мной, почти голой и оттого уязвимой, и пронизывающим взглядом Кавендиша. А ведь мне казалось, я его простила… Но нет. Стоило копнуть чуть глубже, и все заиграло и вскрылось по новой — и моя ненужная неразделенная любовь, и жгучая обида…

— Кажется, я не смогу… — пробормотал Клифф, отступая назад. Он провел рукой по волосам, и на его лице проступила растерянность. — Если хочешь, можешь уйти прямо сейчас. Держать или принуждать не буду.

Он обошел меня, стараясь не смотреть и вообще держаться подальше, взял вещи с кровати и протянул их мне.

Сначала показалось, что я ослышалась. Потом через пелену непонимания и огорчения проступил гнев. Я теперь недостаточно хороша, даже чтобы просто переспать со мной?..

— Со всеми можете, а со мной — нет?!

— С тобой все по-другому.

Чуть не зарыдала от такого чувственного признания. Когда же он наконец перестанет уязвлять меня своим пренебрежением?!

— О, да вы слабак, лорд Кавендиш, — прорычала я, отталкивая его руку с одеждой. — Газеты сильно преувеличили, наделяя вас титулом известнейшего любовника Лондона!

Тут уж Клифф ответил мне. Едко, метко, зло, как и подобает истинному аристократу.

— Простите, Амелия Как-вас-там-по-батюшке! Я готовился делать это с мужчиной, а теперь даже не знаю, как к вам и подступиться!

Моя ладонь взлетела и со всего размаху влепила маркизу пощечину. Влажные волосы взметнулись черным росчерком, голова мотнулась влево. Сын герцога медленно вернул ее на место, посмотрел на меня тяжелым взглядом, и я разом струхнула. На белом холеном лице проступало алое пятно.

— Какие интересные ощущения, мисс, — хриплым пробирающим голосом проговорил Клифф. — Можете ударить еще и по другой щеке?

— Зачем? — опешила я. — Когда вы успели стать примерным христианином [16]?

— К черту религию. Твои удары пробуждают во мне "искру страсти"!

Я выпучила глаза, не зная, как реагировать. Да он не просто греховодник и развратник — он самый настоящий извращенец!

— Бей! — приказал Кавендиш, и я подчинилась. Вторая пощечина получилась не в пример слабее (левая рука как-никак), зато грудь моя стыдно подпрыгнула от такого жеста, и маркиза проняло. Он подхватил меня на руки и, безостановочно целуя, повалил на постель.

— Стойте, лорд! Подождите… — я не без труда выбралась из-под маркиза и слезла с кровати.

Под его вконец обалдевшим взглядом подобрала свою одежду, быстро повесила ее на спинку стула, разгладив складки, и сама упала на него сверху.

Эпилог. Малек

Когда я проснулась, на улице уже давно и прочно обосновался день, и его жизнерадостные отголоски проникали в спальню со стороны кладбища — в виде споров и переругиваний "несчастных" родственников. Маркиз спал рядом, наполовину зарывшись в скомканные простыни — еще более молодой и красивый, чем всегда. На его тонком лице застыла слабая улыбка, да и вообще во сне он выглядел непозволительно бесхитростным и невинным (невинный, как же — после длительных ночных непотребств можно уже не притворяться).

"Порочный бог"… Теперь-то я доподлинно знала, что прозвище свое он получил недаром!

Я полежала еще чуть-чуть, прокручивая в памяти события прошедшей ночи, одновременно ужасаясь и умиляясь, а после нехотя вылезла из-под одеяла и потянулась. Зябко — за ночь комната остыла еще больше. Через окно проникали лучи света — теплые, золотые, но когда они еще растопят царящий в комнате холод…

Уходить не хочется, но надо. Что ж я, совсем бесхребетная, что ли?.. Попытка встать с постели отозвалась в теле ноющей болью — спасибо лорду, вознамерившемуся опробовать непременно все самые дикие позиции из коллекции картинок в столовой ("Второго раза ведь не будет, Малек! Или, все-таки, будет?..")

Превозмогая утреннюю лень и свою слабохарактерность, я доползла до края кровати. Уйти бодрой походкой точно не получится — тут доковылять бы до калитки… Жаль, что на услуги Армстронга-извозчика можно больше не рассчитывать: придется самой идти аж до сердца Бромптона, потом трястись в дилижансе… Дома садиться за обещанную статью — и о чем писать, когда в голову одни непристойности после вчерашнего лезут?..

Я успела спустить ноги с постели, как притомившийся мужчина рядом вдруг соизволил проснуться.

— Доброе утро, — расплылся в счастливой улыбке он, но тут же насторожился. — Эй, ты куда?

— Доброе, — официальным тоном промолвила я. — К себе домой, куда ж еще.

— Но зачем так рано? — ужаснулся он и мигом сгреб меня обратно. — Ух, холодина-то какая! Солнце еще даже не встало!

— Встало, еще как… Встало! — я отпихнула разгоряченного со сна лорда, но он только прижал меня крепче, обхватил обеими руками и сверху одеяло для надежности накинул. — Раскройте глаза, уже давно день!

— Все равно. Мы ведь поспали всего ничего — ты только к утру перестала ЕГО бояться…

Я покраснела с ног до головы, но барахтаться не перестала, что, кажется, еще больше раззадоривало молодого аристократа.

— Мне пора приниматься за работу, честно. Мистер Тейлор, небось, уже голову ломает, почему я до сих пор не в редакции…

— Ничего, пусть поломает. Ты ведь можешь писать и здесь. Я выдам тебе все необходимое. Столов и стульев у меня навалом. Бумаги — сколько угодно. Чернил — хоть залейся!

— Это невозможно, лорд… — я выпрямила руки и попыталась отлепить от себя маркиза, которого притягивало ко мне, словно магнитом, но это и правда было невозможно. — Я свою часть уговора выполнила, а вы обещали не задерживать меня более!

Кавендиш нахмурился и замер, обдумывая услышанное.

— И вовсе я такого не обещал.

— КАК?! Вы же дали свое дворянское слово?!

— А, верно, — будто бы только сейчас вспомнил лорд. — Но то было слово Оливии дэ Хэвилленд… А я теперь — снова Клифф Кавендиш.

Я пару секунд осмысливала услышанное, после чего принялась вырываться с удвоенной силой и негодованием.

— ДА ВЫ..! ВЫ..! И правда распоследний негодяй и обманщик! Отпустите, кому говорю!!!

— Ладно, — внезапно пошел на попятную маркиз и ослабил хватку. — Иди, если все решила…

Я кубарем выкатилась из перин и подбежала к стулу с вещами. Лихорадочными движениями натянула сорочку с кальсонами (фух, наконец-то не голая!) и только потом оглянулась на Кавендиша.

Он полулежал в постели, наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц, и больше не делал попыток уговорить или удержать. Просто смотрел — жадно и тяжело, со светлой и в то же время щемящей тоской, словно старался запомнить каждое мгновение.

И мои руки, уже тянущиеся к рубашке, опустились. Он и правда никогда не смотрел на меня ТАК…

Одновременно с сомнениями накатил озноб. Холод пробрался под тонкую ткань белья и прокатился по телу волной колючих мурашек. Кавендиш прав — холодина просто нестерпимая. Погреться бы хоть самую малость, а уж потом…

Кавендиш уловил смену моего настроения, откинул одеяло и гостеприимно раскрыл объятия. Я неохотно вернулась обратно. Юркнула в постель, под бок к маркизу, который был таким жарким, словно проглотил целый мешок раскаленных углей. Ах, как же хорошо в тепле…

Но, конечно, это ничего не меняет. Уйду чуть попозже — не сможет же он денно и нощно караулить меня?..

Мы немного полежали молча, размышляя каждый о своем. Я думала о том, что если он сейчас что-нибудь скажет насчет женской непостоянности или неудачно пошутит, то точно убегу. Клифф… Интересно, о чем думал он?

— Знаешь, тебе ведь и правда не обязательно уходить, — осторожно начал маркиз, накручивая мой локон на палец — совсем короткий и бесцветный, но ему, поди, и правда нравится… — Ты могла бы пожить здесь некоторое время, чего на съемное тратиться? Свободную комнату я бы тебе нашел…