Седьмой авианосец - Альбано Питер. Страница 6

— Способной разведывать.

Памела хмыкнула и лукаво спросила:

— Все еще не можете забыть эту радиограмму?

— Так точно.

— Из-за того, что в этих краях находится корабль вашего отца?

— Он действительно там. Но я вовсе не утверждаю, что с его кораблем могло что-то такое приключиться. Сообщение могло прийти из другой части света. Арктика вообще выкидывает разные фокусы. Радиосигналы скачут там как не знаю что…

— Это верно, — задумчиво проговорила Памела. Затем быстро продолжила: — Ваш отец — удивительный человек. Он ведь, кажется, сбежал из лагеря военнопленных и долго потом добирался до Австралии, верно?

— Верно, — сказал Брент и заулыбался. — В конце тысяча девятьсот сорок второго года его взяли в плен на Соломоновых островах и отправили на Минданао. Но несколько месяцев спустя ему удалось устроить побег, и он добрался до Австралии в шлюпке.

— Это просто невероятно!

— Да уж, — согласился Брент Росс. — Пока сидел в лагере, он изучил японский язык. Он даже иногда поет японские песни, — добавил Брент и усмехнулся.

— Почему его зовут Порох?

— У моего отца крутой, вспыльчивый характер, — сказал Брент с улыбкой. — Вспыхивает как порох.

— Вот как?

— Но это еще не все. После того как он удрал от японцев, он снова был призван во флот. На авианосец «Эссекс». Но поначалу он служил на «большом Э».

— На «большом Э»?

— Извините. Так называли авианосец «Энтерпрайз». Он был там зенитчиком. Говорят, когда он стрелял по японским самолетам, то всегда кричал: «У нас еще есть порох!»

Лейтенант Памела Уорд понимающе кивнула головой.

— А что другие ваши родственники? — спросила она.

— Мама умерла десять лет назад. Братьев и сестер у меня не было. Отец тогда как раз уволился из ВМС. Но на берегу ему стало страшно не по себе, он скучал и потому пошел служить в торговый флот. — Брент сделал глоток из бокала и продолжил. В его голосе звучала гордость. — Отец начал войну как старшина-артиллерист, а закончил уже при штабе Нимица — сначала как переводчик, а затем как офицер разведки.

— Способный человек…

— Да. А потом, в тысяча девятьсот сорок пятом, его прикомандировали к штабу генерала Макартура вместе с Мейсоном Эвери и Марком Алленом.

— Кэптен Мейсон Эвери и адмирал Марк Аллен, — задумчиво произнесла Памела.

— Вот именно, — кивнул головой Брент, и в глазах его появилось удивление. — Вы, как я погляжу, кое-что знаете про этих морских волков.

— Еще бы, — рассмеялась Памела. — Как-никак кэптен Эвери — советник нашего шефа адмирала Стэнтона. Я видела его однажды на брифинге.

— Ну, а Марк Аллен? — спросил Брент, чуть приподнимая брови.

Ее смех напомнил ему журчание горного ручья по камешкам.

— Это совсем просто. Он мой дядя. Он много рассказывал мне о подвигах Пороха Росса. Вы себе не представляете, какое количество морских историй знает этот человек.

— Наверное, вы правы, — улыбнулся Брент Росс. — Но в одном я могу быть уверен.

— В чем же?

— Мой отец знает их еще больше. — Они оба рассмеялись, Росс постучал пальцами по крышке стола и сказал: — Могу я задать вам вопрос личного характера?

— Милости прошу.

— Когда мы впервые встретились в кабинете коммандера Белла, вы держались несколько… отстраненно. Так, словно для вас я вообще не существовал. Я не вызывал у вас никакого интереса, — Росс замолчал, продолжая выбивать пальцами дробь. — Надеюсь, мои слова не покажутся вам проявлением мании величия, но…

В ее голосе снова появились прежние серьезные интонации.

— Брент, вы отдаете себе отчет в том, что приходится вынести женщине, когда она пытается успешно действовать в мужском мире?

Это прозвучало настолько откровенно, что Бренту сделалось немного не по себе.

— Если честно, то нет, — сказал он, поколебавшись.

— Я понимаю, что это, наверное, звучит страшно банально, но женщине приходится и стараться произвести впечатление и в то же время быть начеку.

— Да, бывают, наверное, проблемы… — задумчиво протянул Брент.

— Проблемы? — Памела Уорд горько усмехнулась. — Иногда это самая настоящая война. Я прекрасно знаю, чего можно ожидать от мужчины в театре, на официальном обеде или в дружеском застолье, но когда ты сидишь перед компьютером вот в этом наряде, — она показала на свою синюю форму, — то ты играешь совсем в другую игру, вы уж мне поверьте.

— Значит, вы просто проверяли меня?

— Я проявляла осторожность, — начала Памела и поморщилась. Ну и, конечно, подсознательно проверяла. Такая уж у меня профессия… Приходится подвергать проверке всех и вся.

Воцарилось долгое молчание, наконец Брент осмелился его нарушить вопросом:

— Ну и как, Пам… Я выдержал экзамен?

— Первый, да. И на «отлично». — От ее улыбки у него сразу повысилось настроение и мрачные предчувствия растворились, словно их вовсе не существовало.

— Первый? — повторил он, улыбаясь ей в ответ.

— Да, проверка, как правило, бывает достаточно длительной, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Брент почувствовал, как сердце гулко забилось в груди. «Как удивительно меняет свои настроения эта женщина, словно хамелеон цвета», — подумал он и спросил: — Ну, а когда можно сдать остальные экзамены?

— Вы действительно этого хотите?

— Конечно, — глухо отозвался он. — И причем отнюдь не из праздного любопытства.

— Ну что ж, всему свое время, — услышал Брент. — Я не викторианская ханжа, но стоит ли так уж торопить события?

Ладонь Памелы Уорд опустилась на запястье Брента.

— Так-то оно так. Но, с другой стороны, говорят, что для здоровья вредно особо мешкать. — Теперь ее смех вызвал у него ассоциации с пузырьками, вскипающими в бокале шампанского. Их взгляды встретились. Казалось, между их глазами протянулись какие-то невидимые, но прочные нити. Но это впечатление оказалось мимолетным. Вскоре Памела отвела взгляд, убрала руку. Бренту захотелось застонать, и он с трудом сдержался.

— Ну, а когда вы закончили учебу в академии? — спросила она, снова меняя тон.

— Примерно полгода назад, — медленно ответил Брент, потом сказал: — Все это время я говорю исключительно о себе. Ну, а что вы можете поведать мне про себя? Кто ваши родители?

— В общем-то, ничем особенным я похвастаться не могу, — Памела быстро поведала своему спутнику о детстве на Лонг-Айленде, об учебе в Вассаровском колледже, о работе в военно-морской разведке, куда она попала благодаря математическому диплому, о тайнах мира криптографии, о том, что такое шифровка и дешифровка. — Наши моряки так нуждались в математиках, — сказала Памела в завершение рассказа, — что мне удалось обойтись без обычной долгой подготовки. Вы просто не поверите…

— Ну, ну!

— С меня сняли мерки для формы, научили отдавать честь, и потом я вошла в комнату, где стояли компьютеры, и начала работать. Я никогда в жизни не была на военном корабле. Я вообще очень мало знаю о кораблях, о современном оружии…

— Зато вы разбираетесь в компьютерах. В шифрах. Очень немногие могут этим похвастаться.

— Спасибо, Брент.

— А братья и сестры имеются?

— Нет, я единственный ребенок в семье. Отец наш вышел в отставку. Они с мамой живут в Вермонте. Мама — сестра Марка Аллена…

— Ясно, — кивнул Брент.

Тут к столику подошла официантка и принесла буйабез, большую плошку, в которой дымилось нечто восхитительное из крабов, омаров, креветок и каких-то моллюсков. Пока официантка раскладывала это варево по тарелкам, Памела нетерпеливо вздыхала.

— Немножко интереснее, чем в нашей столовой, — заметил Брент.

— Готова обедать здесь хоть каждый день, — сказала Памела и зачерпнула полную ложку буйабеза.

— Восхитительно! — воскликнула Памела, вытирая губы краем салфетки. Кивнув головой в сторону пустой плошки, она сказал: — Вот уж не думала, что у нас хватит сил съесть все, что там было.

Не успел Брент ответить, как услышал громкий возглас: «Привет, Росс! Эй на палубе! Ложитесь в дрейф, сейчас к вам подойдет Джефф Фоулджер!»