Дочь моей жены (СИ) - Волкова Ольга. Страница 37

— Давай поговорим, — тяжело дышит, и он показательно опускает свои ладони на мою попу, затем резко прижимает меня к себе. Низом живота чувствую возбужденный член Кости, и даже его пульсацию. Мигом смотрю на него, и мужчина ухмыляется, — готова? — специально заставляет самой принять решение, и ведь позже Костя обязательно отыграется за томление. Но лучше так, чем не выяснив, я буду в неведении.

— Да, — уверенно кивнув, провожу ладонями по его крепким плечам, а потом накрываю ладони и убираю его руки от себя. Поправив футболку, снова принялась искать свою сумку. Дубровский прочистил горло, и упер руки в бока. — Ты не видел мою сумку? — оборачиваюсь к нему, задав вопрос. В это время он уже успел натянуть на себя майку, скрывая мощную грудь от моих глаз. Так-то, мой Дом, иначе я сама сорвусь и передумаю.

— Она в прихожей, — кивнул в сторону, проводя по подбородку рукой. Смотрит на меня, снизу вверх, на долю секунды остановившись на моих бедрах, вздернул густую правую бровь, а затем устремил свой черный взгляд, ловя мои глаза. — Зачем она тебе? — с интересом наблюдает за моими движениями. Изучает тело, и каждую эмоцию, которая проскакивает на моем лице. Нас разделяет несколько шагов, но даже на расстоянии я ощущаю аромат его духов. В комнате зажжены два светильника, и свет слишком приглушен, создавая уют в тесном пространстве, хотя таковым его не назовешь.

— Вере позвоню, — жму плечами. — А вообще, — устремив на него свой сощуренный взгляд, продолжаю, — я хочу есть. С утра ничего не могла запихать в желудок. И не удивительно, — вспомнив, как моя мать припала к его губам, а потом говорила о медовом месяце. Тут же отвела глаза в сторону, ощутив привкус желчи во рту.

— Вика, — громовой голос Кости мигом притянул к себе, завладев моим вниманием. Даже слегка передернулась, испугавшись его напористости, и того, как мужчина отреагировал, только бы понять на что. — Между мной и твоей матерью есть только соглашение на брак, и тот вскоре аннулируется. Я работаю над этим. — Суров и серьезен. И я верю ему, но будто стоит барьер, из-за которого мне трудно полностью довериться Дубровскому. Цыкнув, отвела голову, и обняла саму себя. Как-то тоскливость мигом охватило меня, и казалось, что я никогда не смогу противостоять ей. А вкупе со сном, так вообще одолевают всякие дурные мысли и предчувствия.

— Мне было больно, — дрожащим голосом проговорила, признавшись в своих потаенных чувствах. — Пойми, я влюблена в тебя, и я знаю, что мы разные, но…

Дубровский уже обнимал меня, крепко прижимая к себе. Убаюкивал, словно маленькую девочку, которую обделили вниманием.

— Я сказал, что люблю тебя, Вик, — он слегка отводит меня от себя, и заглядывает в глаза, выискивая в них мою душу, которая точно ушла в пятки. — Разве стал бы говорить подобное женщине, если она не имела бы для меня никакого значения?

— Возможно, — получилось как-то совсем неуверенно, и Костя хмыкнул, откинув голову назад и закрыв глаза, вздохнул полной грудью.

— У меня было много женщин, — продолжает, и я ошарашенно уставилась на него, не ожидав такого поворота его откровений. Хохотнув больше от шока, тут же прикрыла рот ладонью. Дубровский, сощурившись, покачал головой, но продолжил, — мало того, я бывал в серьезных отношениях. Но никогда никого не мог полюбить так, как полюбил тебя. Кажется, для меня самого это стало открытием. И, поверь мне на слово, это произошло в тот день, когда я впервые увидел тебя с Игорем на встрече.

— Я помню, — смущенно отвечаю. — В ту встречу сама не могла оторваться от тебя, и всё-таки, мне казалось, ты был таким холодным. Так непринужденно отвечал на мои вопросы, что касались проектов. Я тогда подумала, что тебе не комфортно рядом со мной.

— Конечно, мне было не комфортно, — игриво улыбнулся, а я с удивлением посмотрела на него, — я тогда дико возбудился, черт, — выругался Дубровский, пояснив ситуацию в целом. — А всё потому, что у меня пункт: никаких отношений с женщинами компаньонов. Даже с их дочерями, — сразу подмечает, стоило мне открыть рот. — Но больше всего я был приятно удивлен, когда увидел тебя в клубе, правда в компании Вячеслава, — взгляд Кости похолодел, а я напряглась, стоило ему напомнить о мужчине, который некоторое время был так же необходим мне, но только лишь на территории клуба.

— У нас не было чувств, только секс и игры, и только на территории, — поясняю, но Дубровский качает головой, и накрывает тремя пальцами мои губы.

— Ты не должна оправдываться передо мной, — пытается улыбнуться, но, видимо, этому Косте предстоит учиться, как скрывать свой растущий гнев, превращающийся в ревность. — Я видел вас двоих в исполнении и знал, что ты не смогла открыться ему по-настоящему, Вика, — сокрушает тем, в чем я сама давно себе призналась. Снова опускаю глаза, как будто стыжусь этого. — И, — Дубровский запнулся, а тело напряглось. Между нами повисло тяжелое напряжение, — ты знаешь, что Вячеслав до сих пор не остыл к тебе?

— Предполагаю, — робко кивнув, я разорвала наши объятия. — Костя, в моих мыслях был ты, даже, когда он был во мне, — признание дается тяжело, но я почувствовала облегчение, что смогла освободить часть своего волнения на этот счет. Мужчина напрягся, но согласно кивнул, будто разделял со мной подобное ощущение.

— Как долго это продолжалось?

— Что именно? — нахмурилась, не поняв ход его мыслей. Дубровский прочистил горло, и прошел к своему рабочему столу. Я наблюдала за тем, как играют его накаченные мышцы. Хотя было трудно отнести Костю к разряду качков, но тело определенно тренированное и хозяин поддерживает форму без фанатизма. Шумно сглотнув, я сама двинулась к нему, встав напротив.



— Почему ты продолжала с ним встречаться, если все это время думала обо мне, — поясняет.

— Надеялась вышибить таким образом из мозгов тебя. Думала, смогу перестать думать и грезить тобой, когда как ты так легко обходился с другими женщинами. Костя, я не могла просто так подойти к тебе и признаться, ты бы просто отшил меня. А в «Готике» все случилось ненамеренно. Танец был для кого угодно, но я безумно рада, что им оказался ты.

— Я тоже рад, — сухо произнес, и мне стало дурно, будто получила пощечину, признавшись мужчине в своих чувствах к нему.

— Что-то не так? — сглотнув сухой комок, предприняла попытку прояснить ситуацию. Но Костя долбанул кулаком по столу, чем только напугал меня, и я отскочила в сторону на пару шагов.

— Прости, — задышал часто, затем сжал свою переносицу с силой. — Я видел твои глаза, когда он трахал тебя, — он запнулся, посмотрев на меня своими черными глазами, которые стали еще темнее, — я хотел забрать тебя еще тогда, но не мог. А теперь жалею, что не пренебрег правилами.

— Но, тогда бы и я не поняла твоих намерений, — кажется, начинаю вникать, почему Костя так разозлился. Я обошла стол, и обняла его со спины, утыкаясь носом в майку. Дубровский все еще разозлен, хотя не отталкивает меня.

— Просто я идиот, сам потерял столько времени, руководствуясь глупыми правилами и своими принципами.

— Мы не способны предвидеть будущее, но тем не менее можем его построить, — шепчу, целуя его сквозь майку. Костя обернулся в моих объятьях и схватил с жадностью за лицо. Неотрывно глядит, а затем обрушивается на губы, словно прежде их не вкушал. Едва удерживаясь на ногах, я так же вкладывала свои усилия, чтобы показать мужчине, как сильно я готова стать его, как люблю его, и хочу гораздо большего, чем просто секс.

— Оставим разговоры, Вика, — наконец, Костя принял роль Дома. Повиновавшись, опустила голову и приготовилась выслушать его пожелания. Он ухмыльнулся, проведя пальцами по моим распухшим губам. — Никто не прикоснется к ним, кроме меня, — прорычал, все еще вспоминая обрывками сцены с другим мужчиной. — Никто не посмеет вообще прикоснуться к тебе, потому что ты моя. Моя, Вика. Тебе ясно? — задает вопрос, который раздался, как гром среди ясного неба.

— Да, Костя, — мягко отвечаю, и мужчина впервые за несколько минут расслабился.