Призраки во плоти (СИ) - Самсонова Катерина. Страница 33

— Ты думаешь, это Анна переносит его сюда?

— Кто знает?

— И ты веришь в это.

Марк посмеялся:

— Ну ты упёртый скептик! Ладно, пошли, сам скоро убедишься. И не отставай, а то заблудишься!

— А мы точно найдём путь обратно?

— Вне всяких сомнений.

И, вытянув вперёд руку с фонарём, Марк нырнул вглубь густой темноты, а полы его плаща-мантии разлетелись за ним как крылья. Фонарь из потустороннего мира точно по волшебству разгонял туман вокруг него, ведя сквозь тьму.

И снова Тиме думалось, какого лешего он здесь забыл, бродя по глухому лесу неизвестно куда со слегка повёрнутым на голову другом? Зачем вообще он каждый раз соглашался идти за ним в тёмные уголки ближайшего им света? Он знал лишь одно — Марко замечательный друг, и ему можно доверять. Иной раз Тиму из дома не вытащить против его желания, если только на кутёж с одногруппниками. Когда же его за собой звал Марко, каждая их совместная вылазка вне универа превращалась в незабываемое приключение.

Впереди среди стволов и ветвей появился просвет. Ребята поспешили ему навстречу.

И обнаружили они себя на краю огромного оврага. Его противоположный край почти сравнялся с землёй низины, где и ожидал их двухэтажный особняк в стиле английской готики, их конечная цель. Овраг выглядел маленькой пустыней посреди леса с низкой выцветшей травой вместо песка. Кроме старинного дома в нём не было ничего — лишь мёртвое чёрное дерево приветствовало причудливыми ветвями, поднятыми кверху. Заполнявший дно оврага туман, подобный парному молоку, рассеялся перед Тимофеем и Марком и образовал чистый коридор прямиком к Дому Слёз.

— Я же говорил, что это необыкновенное место, — улыбнулся Марк.

Тимофей не находил слов возражения. Он не находил никаких слов, завороженный открывшимся пейзажем.

— Да, я был неправ, — а ранее он говорил, что ни за что не найдёт то, что захватит его воображение.

— Ну, тогда войдём скорее! Уверен, ты не разочаруешься.

В нетерпении и восхищении Марк потянул за руку Тимофея вниз по склону. Тому ничего не оставалась, как бежать вслед за ним к маленькому закрытому крыльцу, оберегающему вход в особняк.

За высокими стрельчатыми дверьми, окованными розами из чугуна, открывался большой зал с двумя лестницами на второй этаж. Лестницы сводились к веранде, на которой вырисовывалась большая узкая дверь — должно быть, она вела в небольшую башню у дома. Внизу по обе стороны находились проходы в западное и восточное крылья. С высокого потолка, словно с купола протестантской церкви, свисала изящно вытянутая люстра с давно погасшими свечами. Сразу напротив дверей между лестницами стояли массивные многовековые часы в виде крепостной башни, маятник которых, стрекоча, отбивал ритм времени. Их циферблат совмещал в себе маленькую луну, серебром мерцающую при тусклом свете зала. Узорчатые стрелки двигались неправильно, но они двигались.

«Сейчас время 20:40, а здесь они показывают без пятнадцати двенадцать», — отметил Марк, сверившись с часами на запястье. Поддаваясь чувству порядка, Марк перевёл стрелки старых часов на без двадцати девять. Луна, запечатанная в циферблате, чуть повернулась влево вокруг оси, освободив местечко для прятавшегося позади солнца.

Полюбовавшись часами, Марк последовал за убежавшим без него Тимофеем.

Первый этаж особняка походил убранством на многие загородные дворянские поместья, но и здесь посреди заброшенной пустоты была своя прелесть, которую безошибочно примечал для себя Марк.

Тимофея забавляли картины и эскизы, которыми были увешаны едва ли не все стены дома. «Забавляли» потому, что в большинстве они представляли из себя либо чей-то портрет в тёмных красках, от которого Тимофей поневоле содрогался, либо жестокую и печальную сцену из мировой истории или из чей-то жизни. Не коллекция, а одна сплошная карикатура. Нужно было додуматься повесить у себя в доме такие страшилки.

— Хоть аттракцион ужасов украшай ими! — сказал Тима, гладя пальцами одну из картинных рам. — Вот бы забрать одно из этих художеств и…

— Ни в коем случае! — воскликнул Марк. — Трогай здесь всё, что тебе захочется, но не забирай. Считай, что мы в гостях. Или в музее.

— Опять ты о… Эх, ладно. Не, ну, а почему всё это богатство не забрали до нас, если, как ты сказал, дом заброшен почти полтора века?

— Должно быть, именно потому, что оно нам не принадлежит, — неоднозначно ответил Марк и медленно сел за чёрный пожилой рояль.

Он просто не мог пройти мимо него, пока они двое стояли в гостиной. Его всегда тянуло к живым инструментам, и новый клавишный знакомый отзывчиво заиграл под воздействием его пальцев. Да, рояль был ужасно расстроен, извлекая не самые изящные звуки. Вот бы исправить это…

— Тима, где ты?

А за неумолимым Тимофеем нужен глаз да глаз.

Он застал его в том же проходном зале, откуда они и начали исследовать Дом Слёз.

— Видимо, наверху спальня бывшей хозяйки, — сказал Тимофей, поднимаясь по левой лестнице.

Марк оглядел напольные часы. Луна полностью заполняла циферблат. Стрелки снова близились к двенадцати. С этим механизмом определённо какая-то проблема.

Сердце Марка подпрыгнуло от испуга, когда часы забили фальшивую полночь. Зачарованный звон был столь громким, столь мощным, что разносился по всем уголкам особняка, отражаясь ото всех стен.

Первый звон. Второй. Ступени под ногами Тимофея затряслись. Хрустальная люстра на потолке зазвенела подвесками от неестественной качки. Откуда-то донёсся звук разбивающейся посуды. Дом Слёз задрожал как при землетрясении.

Третий звон. Закричав, Тимофей в панике спрыгнул с лестницы на пол и подхватил под руку Марка, стоявшего перед бьющими часами как околдованный.

— Уходим отсюда! Марко, уходим!

Очнувшись от оцепенения, он побежал за ним к дверям на выход. Тимофей навалился на них плечом и… они не открылись. Чугунные цветы, украшавшие их, обернулись надменно смеющимися черепами.

— Что за?.. Ну же! Нет! — с разбега Тима навалился на двери, но они не поддались. — Марко, подхватывай!

Четвёртый звон. Они на одной волне бились плечами о двери. Те противились под напором их веса, истощая надежду на свободу.

Пятый звон. Дом не переставал дрожать. Давящий гул увяз в ушах, отключая мысли.

Шестой звон. В зал хлынула едкая дымка. Каким-то чудом они прорвались через двери и, обессиленные, рухнули на холодную траву оврага. Их незамедлительно окутала пелена сизого тумана.

— Фонарь! — закричал Марк. Он оставил его на пьедестале у одного из окон.

— Стой! Не ходи! — Тима одёрнул его, и Марк снова упал ниц на землю.

Седьмой звон. Особняк задыхался. На глазах застывших ребят Дом Слёз исчезал в тумане, утягиваемый им в прозрачную пустоту. Белая вуаль покрыла его черепичную крышу, утончённую башню, мутные глазницы окон, арочное крыльцо. В страхе, что эта огромная вуаль охватит их самих, Марк и Тимофей побежали прочь.

Дом растворился…

Почему часы звонят неизменно громко?

Вокруг простиралась непроглядная серая мгла. Ни дома, ни края оврага, ни макушек елей. Ничего.

— Тима? Ты помнишь, куда идти?

Тимофей с необъятным ужасом смотрел в глаза Марка, раскрыв рот.

— Ты же уже спрашивал это. Я не знаю!

— Я… я не спрашивал.

Сверху пролетел размытый облаками военный самолёт. Сквозь несмолкаемый бой часов ворвалось рычание мотора, заставив ребят согнуться в коленях и обхватить головы. Откуда-то издалека доносились взрывы. Мимо пробежали призрачные солдаты Красной Армии, которые пропали в тумане столь быстро, как и появились. Взрывы сменились криками и ржанием коней. Всадники в старинных мундирах проскакали от одного конца оврага к другому, поочерёдно рассеиваясь в воздухе пеплом. И никто не замечал двух простых парней, случайно заставших наглядную смену эпох.

А уши горели изнутри от резонирующего звона, забивая слух тяжестью.

Тимофей прижался к спине Марка и сжал его запястья:

— Что происходит?.. Да скажи же, что это?!