Горец-победитель - Хауэлл Ханна. Страница 10

Мэри все еще стояла рядом с разинутым ртом, и Кайра попыталась приветливо улыбнуться. В конце концов, Мэри не виновата, что Лайам не способен держать штаны застегнутыми.

– Так ты женился? – недоверчиво произнесла Мэри, потом отступила на шаг и, глядя на Кайру, сделала неуклюжий реверанс. – Ах да, ты же еще и был ранен. Тут приезжали твои кузины, разыскивали тебя.

– Когда?

– О, уже два раза, и последний раз был не далее как четыре дня назад. – Мэри усмехнулась. – Целая орава красивых шумных дам. Уж мы с ними повеселились!

Что ж, она не ошиблась, назвав Мэри шлюхой, подумала Кайра. Хорошенькая, жизнерадостная, не делает секрета из своего распутного образа жизни. Впрочем, мужчины часто тянутся к таким даже после свадьбы; что же удивительного в том, что Лайам такой же и не пропускает ни одной юбки!

Хорошо хоть, она очнулась от грез раньше, чем случилось непоправимое.

Узнав все, что можно, Лайам потребовал комнату, ванну, обед, и Мэри, не переставая щебетать, отвела их в маленькую спальню; при этом Лайам не спускал глаз с Кайры – как бы она не удрала в последний момент.

Этой ночью ему вряд ли удастся за ней поухаживать, подумал Лайам, когда Мэри, не умолкая ни на миг, втолкнула их в спальню. Может, Кайра вообще разговаривать с ним не будет. Ему вдруг показалось, что молчание – хорошая вещь. Раньше он не замечал, как много Мэри болтает. Впрочем, прежде он ко всему относился чересчур равнодушно. Печально признавать, но кузен Сигимор, возможно, был прав, когда говорил, что настанет день и он расплатится за все, чем пренебрегал; вот только Лайам не предполагал, что расплата будет так сурова.

Пока готовили ванну, Кайра молчала. Она была бы не прочь вести себя любезно, как будто ей дела нет до того, что Лайам – распутная свинья, но боялась сорваться на крик. Когда он ушел, попросив ее не затягивать купание, потому что он тоже хочет порадовать себя теплой водичкой, она вздохнула и стала раздеваться. Погрузив усталое тело в воду, она почти пожалела Лайама, который пока не мог наслаждаться ванной. Пройдет не меньше двух недель, прежде чем он окунется в воду, да и то ему придется влезать и вылезать из ванны с чужой помощью.

Ей представился обнаженный Лайам и как она помогает ему мыться. Кайра почти чувствовала под руками крепкие мышцы и упругую кожу, словно прямо сейчас намыливала его широкую грудь.

Тряхнув головой, Кайра обозвала себя идиоткой. У Лайама действительно красивая грудь, но ее касалось столько женских рук, что она даже не хотела об этом думать. Ей вдруг захотелось плакать, и она принялась изо всех сил. скрести себя мочалкой. Этот человек не стоит ее слез, но некоторые ее мечты были так сладки, что над ними можно и поплакать. Хуже того, она не сомневалась, что еще долго будет видеть его во сне. Вряд ли ее сны будут приятными, потому что в них обязательно проявятся неотвязные мысли о том, что Лайам делал с этими женщинами, и мучительно отчетливые сцены. Скорее ее сны будут похожи на ночные кошмары, но она найдет в себе силы вырвать его из сердца. Довольно, с глупостями покончено. С этой минуты Лайам для нее – случайно встреченный ею человек со сломанной ногой, которого она вылечила.

Кайра надеялась, что сумеет уверенно действовать в соответствии с заданным курсом. Перед Лайамом трудно устоять, даже если она на него злится. Даже когда пышная брюнетка повисла на нем, она не столько злилась, сколько страдала от потери иллюзий: ее галантный рыцарь оказался куклой на тряпичных ногах, и она его за это от души ненавидела.

Кайра вылезла из ванны, вытерлась и задумалась над тем, что надеть. Поскольку Лайам много раз видел ее в ночной рубашке и халате, она выбрала их. Когда он вымоется, она постирает свои вещи в теплой воде, чтобы избавить их от пыли и запаха.

Когда она расчесывала мокрые волосы, в комнату вошел Лайам с тяжелым подносом. Хлеб, холодная баранина, сыр, овсяные лепешки и яблоки – простая еда, но у Кайры заурчало в животе от предвкушения.

– Обед на столе, барышня. – Лайам поставил поднос и, получив в ответ холодный короткий кивок, незаметно вздохнул.

Кайра собралась сесть на табурет возле грубо сколоченного стола, но тут Лайам разделся до пояса, и она стиснула зубы, чтобы удержаться от мурлыканья. Он опасный тип, сердито подумала она и повернулась к нему спиной.

Лайам мылся, поглядывал на Кайру и посмеивался. У нее такая напряженно-прямая спина, что ей, видимо, больно сидеть. То, что она на него злится, – ничуть не смешно, зато немного смешно видеть, как эта злость проявляется.

Куда больше Лайама беспокоило то, что он ее в некотором роде разочаровал. Впрочем, вряд ли Кайра не знает, как ведут себя мужчины, особенно неженатые, так что чем именно он ее разочаровал, для него оставалось загадкой; возможно, отчасти тем, что наставил рога лэрду Киннэрду. Вот только едва ли ее родственники неповинны в таких же грехах еще больше, чем он. Кажется, Кайра каким-то образом составила о нем странное представление – как о совершенном рыцаре, чистом и безупречном, и вот теперь этот образ разбился вдребезги.

Ну и хорошо, решил он. Если она его таким себе представляла, то все равно эту роль он ни за что не смог бы долго выдержать. По характеру он лучше, чем многие из его сородичей, по крайней мере в отличие от них способен сначала думать, потом действовать, но у него не меньше недостатков, чем у любого мужчины. Его удивляло, как, прожив с ним месяц, Кайра об этом не догадалась, но, с другой стороны, он и сам тогда вел себя наилучшим образом.

Разумеется, он мог бы все объяснить про Мод и чувствовал, что Кайра по меньшей мере постаралась бы понять его, но злило то, что ей мало его слова. Конечно, он и с этим бы справился, если бы Кайра не встретилась с Мод, а потом и с Мэри.

Сидя на краю чана с водой и пытаясь вымыть, голову, Лайам нахмурился. Не оставить ли ему все как есть? Пускай злится. Однако что-то в нем решительно восстало против этого. Он понимал, что она заслуживает мужчину более высокого положения, с более толстым кошельком, достойна прекрасного места, которое могла бы назвать своим домом, но решил победить ее таким, каков он есть. Лайам и не думал разбираться в том, что стоит за его влечением; просто, глядя на нее, он чувствовал, что это его половинка, его партнер, мать его будущих детей. Чтобы ее добиться, придется приложить много сил и разозлить нескольких людей, но отступать он не собирался и заранее был уверен в победе.

Отжав волосы, Лайам вытер их и с трудом встал на ноги. Кайра начала было поворачиваться к нему с явным намерением помочь, но замерла и опять отвернулась – это давало надежду, что она не совсем к нему охладела. С ее злостью и разочарованием он справится, хоть это и утомительно, а вот если она его полностью отвергнет, он так упадет духом, что потом уже не сможет подняться.

Сев за стол напротив Кайры, Лайам положил себе еды и налил пива; обедая, он поглядывал на нее, и искра надежды в его душе разгоралась все ярче. То, как напряженно сидела эта женщина, как поднимала голову, чтобы посмотреть на него, доказывало, что она не в силах его игнорировать. Если бы она к нему совсем охладела, то не отводила бы взгляд так старательно. Ему надо только набраться терпения, и ее доверие восстановится.

Хотя Лайама злило, что Кайра не приняла его слова на веру, он старался притушить раздражение. У нее были веские причины усомниться в том, стоит ли ему верить. За последние несколько часов она сначала услышала, как одна женщина объявила его своим любовником, при этом он отвечал ей жестко, как черствый негодяй, безжалостно использовавший несчастную для своего удовольствия. А потом Кайра столкнулась с Мэри, с которой он действительно спал. На месте Кайры он бы тоже разозлился, если бы ему довелось представить Кайру в объятиях другого мужчины. Он должен убедить ее, что хотя прошлое его небезупречно, но если он даст ей обет, то эту клятву уже никогда не нарушит.

Когда Кайра, встав, собрала потрепанную одежду и принялась стирать ее в чане, Лайам улыбнулся и накинулся на еду с истинным наслаждением, радуясь тому, что к нему вернулся пропавший аппетит. Кайра Мюррей Маккейл к нему неравнодушна! Битва начинается, подумал он и чуть не засмеялся.