Клятва рыцаря - Хауэлл Ханна. Страница 41

Элспет кивнула:

– Я тоже раньше так думала, и меня очень смущало то, что моя мама говорила о таких вещах вполне серьезно. Однако клянусь, Пейтон, это правда. Я видела его отношение ко мне и именно поэтому затеяла с ним опасную игру, надеясь в глубине души, что мои чувства найдут отклик в его сердце. Мне очень трудно объяснить, как это у меня получается, потому что и сама не понимаю.

– Возможно, это то же самое, что помогает тебе определить, когда человек лжет. – О да, это особый дар.

– В таком случае, зная о чувствах Кормака, ты должна была действовать более решительно.

– Да, я ощущала его желание, нежность и даже любовь, но в то же время – его смущение, сомнения и душевную боль. Я уверена, он был бы счастлив со мной, если бы не Изабель и не данная ей клятва. Однако от этого никуда не денешься, и внутренние противоречия Кормака делают его несчастным. Боюсь, у меня было недостаточно времени, чтобы полностью переубедить его, и он не смог до конца разобраться, чего на самом деле хочет и в ком больше нуждается. Ты прав, я должна пойти сейчас к нему и все выяснить. – Элспет высвободилась из легких объятий кузена и глубоко вздохнула. – Настал момент истины, и я не могу оставаться в Стороне.

– Я буду молить Бога, чтобы все вышло так, как ты хочешь. – Пейтон поцеловал ее в щеку.

– Я надеюсь на лучшее, однако будь готов к отъезду. Если окажется, что он по-прежнему крепко опутан сетями Изабель и считает свою клятву незыблемой, я не хочу оставаться здесь.

– И не станешь продолжать бороться за него?

– Я только это и делала, с тех пор как мы сбежали от сэра Колина. Если всех моих усилий оказалось недостаточно, чтобы поколебать его решимость вернуться к Изабель, думаю, продолжать не имеет смысла. – Элспет решительно двинулась к гостинице. – Если он все-таки предпочтет эту шлюху, дай мне Бог сохранить спокойствие и удалиться с достоинством, не устраивая скандала.

– Изабель! – удивленно воскликнул Кормак, когда женщина тихо вошла в комнату. – Ты же говорила, что вызовешь меня.

Он принял более удобную позу, опираясь на подушки, Его попытка немного походить заметно укрепила ноги, однако он был все еще слаб. Встретиться же с Изабель Кормак намеревался стоя твердо на ногах и с более ясной головой. К тому же ему не хотелось, чтобы Изабель приходила в комнату, которую он делил с Элспет. Кормака ничуть не смущало, что она застала его в постели, где он спал со своей любовницей. Гораздо больше его тревожило ощущение, что он предает Элспет.

– Я не могла дождаться встречи с тобой, мой дорогой, – сказала Изабель и, быстро подойдя к кровати, взяла его за руку.

– В самом деле? Ты же сказала, что я должен подождать.

Изабель насторожилась, услышав лепет ребенка, и бросила взгляд на колыбель, где малыш с довольным видом играл со своими ножками. Она брезгливо поморщилась, увидев его и огромного серого кота, наблюдавшего за ней с явной недоброжелательностью в больших желтых глазах.

– Это все твое? – спросила она.

– О нет. Их обоих спасла и приютила Элспет. Ребенок был брошен на произвол судьбы, а кота мучили мальчишки.

Изабель пристально посмотрела на Кормака из-под опущенных ресниц, надеясь, что он воспримет этот взгляд как кокетство и не заметит в нем настороженности. Дела обстояли гораздо хуже, чем она предполагала. Кормак даже не попытался поцеловать ее, и она не видела в его глазах той страсти, с которой он прежде встречал ее. Очевидно, эта маленькая сучка Мюррей полностью удовлетворяет его. Стоит ли изобразить ревность и гнев или лучше расплакаться и вызвать жалость? А может, просто сделать вид, что этой девчонки не существует?

Изабель решила для начала разгневаться, а если Кормак плохо отреагирует на это, прибегнуть к слезам, притворившись, что гнев явился следствием ее душевной боли. Он всегда терялся, если она плакала. А когда он попытается утешить ее, у нее появится возможность направить его мысли туда, куда ей нужно, подальше от этой Элспет Мюррей. Она постарается сделать это незаметно и, если потребуется, пустит в ход свое главное оружие, и тогда Кормак полностью будет в ее руках.

Он принадлежит ей. Она была у него первой женщиной, и хотя он не всегда был верен ей, его измены были редки и носили случайный характер. Кормак считал се невинной жертвой интриг родственников. Изабель находила такую наивность весьма забавной и очаровательной. Помимо этого, он был красив, молод, силен и чувствен. Может быть, даже слишком чувствен, потому что ей пришлось три раза избавляться от его ребенка. Кормак являлся ее творением и, пожалуй, самой надежной опорой в жизни. Он преданно любил ее, не отступая от своей клятвы, хотя она-то знала, что не заслуживает этого. Ей не хотелось терять такого преданного любовника, тем более отдавать его этой девчонке из клана, который, похоже, славился только своей способностью плодить детей.

– Ты не боишься, что твоя любовница застанет нас здесь? – недобро усмехнулась Изабель.

– Изабель… – начал было Кормак и замолчал. Он знал теперь, что она не была девственницей, когда они впервые познали друг друга. К тому же у нее было четыре мужа и, если верить слухам, еще несколько любовников. Она не имела права осуждать его, тем более что за последние десять лет они гораздо чаще находились в разлуке, чем вместе.

Затем Кормак мысленно вернулся к привычному оправданию Изабель. Она не сама выбирала себе мужей, и у него не было никаких доказательств существования у нее любовников. Кормак сочувствовал Изабель, но вдруг осознал, что проявление неуважения к Элспет с ее стороны вызывает в нем негодование.

– Это тебя не касается, – холодно заметил он, тем не менее поглаживая ее руку, чтобы смягчить резкость своих слов.

– Как ты можешь так говорить, любовь моя? Кормак пожал плечами:

– Сомневаюсь, что мне удастся все объяснить тебе. Элспет дважды спасала мне жизнь, и я в неоплатном долгу перед ней и ее кланом. Мы с ней хорошие друзья. – Он был сам удивлен той искренностью, с которой произнес эти слова. – Это все, что тебе надо знать.

«Друзья?» – подумала она. Кормак никогда не говорил так о ней. Значит, Элспет уже завладела частью его души, Это взбесило Изабель. Он ускользал из ее рук. Она почувствовала это в его холодном тоне и инстинктивно сжала руку Кормака, не обращая внимания на досаду, отразившуюся на его лице.

– Прости меня. – Она постаралась изобразить искреннее раскаяние. – Дело в том, что ее присутствие рядом с тобой терзает меня. Во мне заговорила ревность. Я испугалась, что она отнимет тебя у меня. Вот почему я сначала отказалась встретиться с тобой, а потом передумала.

Кормак почувствовал себя виноватым, видя, что Изабель страдает. Это была женщина, которой он дал клятву и на которой, вероятно, скоро женится. Между ними не должно быть секретов, однако он не спешил признаваться в своих отношениях с Элспет и просить прощения.

Кормак обнял Изабель за плечи и привлек к своей груди. Несмотря на то что он не держал ее в своих объятиях почти год, в нем не промелькнуло даже искры желания. Он убеждал себя, что она несчастна и нуждается в утешении, хотя теперь уже не был до конца уверен в этом.

– У тебя нет причин для ревности, – впервые солгал он ей и, к своему удивлению, не почувствовал угрызении совести, как должно бы было быть.

– Я не перенесу, если ты оставишь меня, Кормак.

– Этого никогда не будет, Изабель. Мы связаны данным мной обетом.

– Я знаю, что не имею права удерживать тебя. Мне следовало бы давно освободить тебя от клятвы, которую ты дал, когда мы были почти детьми. Я поступила эгоистично, заставив тебя все эти годы оставаться в одиночестве, не позволяя связать свою судьбу с другой женщиной. Но это потому, что ты очень нужен мне. Ты единственная радость в моей несчастной жизни. Без твоей любви я, наверное, умерла бы. Однако я не должна требовать от тебя разделить со мной мои страдания.

Эти слова были произнесены тихим, дрожащим голосом, в котором звучала печаль. Кормак понял, что должен немедленно убедить ее в своей преданности, повторив клятву, а потом приласкать. И все же его не покидало ощущение, что они играют в какую-то странную, нелепую игру. Он стал взрослым и изменился; Изабель тоже изменилась, пережив нескольких мужей и любовников, а они по-прежнему изображают из себя пылких влюбленных. Изабель корила себя за свою эгоистичность и намекала, что ей следовало бы освободить его от давних обязательств, а он уверял ее, что хочет быть только с ней. Но в какой-то момент Кормак вдруг почувствовал, что не хочет больше играть в такую игру. Это удивило и встревожило его.