Продавец санге (СИ) - Феокритова Наташа. Страница 25

Марс чувствовал, как от слов в теле разливается гнев. Это она не нужна? Как женщина не нужна? Да он полгода сходит с ума. От собственной тяги к ней, от невозможности получить желаемое и от навязчивой идеи рискнуть. Уговаривал надеждами, лгал себе, осознавая, с того момента, как он увидел ее, медленно и верно с каждым разом с любым прикосновением, он сдается. Не хочет сопротивляться. Не в силах ничему радоваться. Ничего не хочет. Только ее. Он впервые начал сочувствовать маньякам. Легко представляя, каково жить с навязчивым желанием. Да, он умеет себя контролировать, давно не юнец. Он знает цену тому, каково все время представлять одну и ту же женщину в самых разных, немыслимых фантазиях, а иметь других. Вытрахивать все из себя ценой их жизней, чтобы сберечь эту единственную.

— Я хочу спокойно доработать последние недели, Марс. Быть уверенной, что Андрея экстрадируют на родину, — произнесла она, стараясь, чтобы слова звучали, как можно убедительнее, тверже. Ставя окончательную жирную точку в случившемся. И еще больше видимо для самой себя.

— Ты первый раз назвала меня по имени, — заметил он хрипло, что-то обдумывая, барабаня пальцами по подлокотнику, так и не притронувшись к своему бокалу.

Некоторое время они молчали. Милена кивнула, готовая в любой момент заплакать. И ей с каждой минутой становилось мучительнее, невыносимо находиться рядом с ним.

— Я хочу уйти, — прошептала она, вконец сдавшись под напором собственных эмоций.

Страшно представить, как после ее идиотского брака она вернется в Улан-Удэ и каждые полгода будет срываться в поисках секса. Искать приключений, чтобы дать выход энергии. Чужие скоты будут трахать ее, звеня яйцами о похотливую задницу Милены. И даже эти трахающие козлы были лучше, чем он сам, Марс. Как же хотелось выматериться. Милена в чужих руках, образ, способный взорвать мозг.

— Значит, — наконец холодно выговорил он, рассматривая ее с некоторым сожалением и в то же время, поводя плечами, разминая шею, — Я вообще ничем не могу тебя удержать? И ты хочешь вернуться домой?

Прикрытые глаза не смотрели в его сторону, видимо так было легче.

— Хочу уехать и больше никогда тебя не видеть и не вспоминать, — отрезала она сухо.

Марс прекрасно видел. Неровное дыхание, дрожащие и обкусанные губы, расширенные зрачки, сжавшиеся соски под одеждой. От напряжения ноги сведены вместе, чтобы скрыть желаемое. Лжет и умирает от желания.

Протянул крепкую руку, беря ее ладонь, ласково сжимая.

— Я провожу тебя. Мне самому нужно на встречу.

Милена прильнула к нему, прижалась губами к губам, жалостливо и так призывно, что он чуть не застонал вслух. Упрашивает, сама не зная, как он опасен. Замер, не в силах ни оттолкнуть, ни пошевелиться.

— Не проси, — почти выдавил он, отчаянно желая обратного.

Она обвилась руками вокруг талии, безмолвно и невыносимо умоляя. А потом вызвала в нем усмешку, гася гнев, так как на глазах отбросила образ хорошей девочки. В этом она вся. В следующую секунду перед ним стояла настоящая Милена. Пусть обиженная и выглядит обманчиво инфантильной блондинкой, но гневная, упрямая шалунья. Рукой Милена погладила его жаркий пах, где уже давно все было могучим. Ее глаза заволокло заразительным пьянящим возбуждением. Пульс радостно подпрыгнул и забился с удвоенной скоростью от предвкушения. Девушка в его руках дышала азартом страсти, таким аппетитным, что хотелось смять, взять, узнать какова она на вкус.

— Милена, прошу. Уходи, — он очень надеялся, что это прозвучало сурово.

Мягко отодвинул ее от себя, не в силах не смотреть, как она соблазнительно облизнула губы. И совсем не улыбаясь отступила от него, страшно оскорбленная, испепеляющее горячая, дерзко смотрит на него.

Еще мгновение, одно мгновение, и она исчезнет. Уйдет от него. Да, конечно, они еще встретятся, но все будет иначе.

— Так тому и быть, — он стоял, немного закостенелый в движениях, но уже принявший проблему. — Пойдем, — выдохнул он, так и не выпустив ее из объятий.

Они вышли из библиотеки и пошли по длинным холлам, продвигаясь вглубь здания.

Марс привел ее в спальню, выдержанную в темных тонах в стиле минимализма. И как только они оказались внутри, запер дверь на ключ. Скинул пиджак.

Милена с удивлением уставилась на него, на то, как он снимает часы, решительно скидывает обувь.

— Ты обиделась, я понимаю, — произнес Марс, уже не скрывая жаркого, полного страсти взгляда, от которого она чуть слышно взвизгнула.

Подошел совсем близко, разворачивая к себе, так что стало очевидно, что он планирует заниматься с ней сексом.

— Ты одного не учла.

Ее бросило в жар лишь от легкого прикосновения пальцев. Она вся зарделась, задышала. Облизывалась кошкой, с радостью наблюдая, как потемнел от ожидания взгляд Марса. Какая гордость, когда больше не хочется разрыдаться от обиды и хочется только одного — чтобы он перестал смотреть на ее губы, а поцеловал ее снова, наконец, еще! И не смог остановиться, как в прошлые разы. Не смог. Принял. Взял. Отымел. Признал своей женщиной. Ласковые поглаживания, подушечек мужских пальцев на губах. Желание с силой затопило их.

— Чего?

— Ты не все знаешь, — Марс притягивал ее к себе в крепкие объятия, заглянул в глаза.

Мужские губы приблизились к ней. Мягкое прикосновение, нажим, и язык ворвался в рот, сминая ее стоны. Он пьянел от желания, от разрешения, от возможности делать что хочется. Кружилась голова. Внизу все разрывалось от натуги, желая выплеснуться в нее.

Марс уже принял решение, спешно целуя, разжигая Милену языком, атакуя и отступая, прерывался на секунды, отрываясь и волнующе оглядывая результаты ласк на разгоряченном лице, после чего снова возвращался к губам.

Милена плыла и плавилась. Взгляд подернулся поволокой, дыхание сбилось, и не оставалось сомнений, как сильно она хочет. Он наслаждался осознанными поцелуями, удерживал контроль за собой, не давая ей отдышаться.

Руками он медленно скользил по всему ее телу, сжимал изгибы, тянул, развязал и снимал одежду, открывая желанное тело для обозрения. Теперь его ненасытный взгляд гулял по открывшемуся виду, заставляя Милену еще больше тонуть в омуте страсти.

Он снова целовал ее, не снимая рубашки, не расстегивая пуговиц, позволяя ремню царапать горящую возбужденную кожу. Удержал попытку раздеть его. Вместо этого склонил из вертикального положения в горизонтальное, лег сверху, тяжелый, сильный, вдавливая ее в матрас, при едином движении настойчивых, переставших быть нежными губ. Наконец, ощутил ее членом сквозь одежду. Хоть так.

Поцелуи приобрели другую тональность и теперь от каждого услаждающего движения, тело взрывалось напряженным свербящим жаром. Ей большего не требовалось. Милена готова была принять его и с первого поцелуя, он чувствовал, как она тянется к нему.

Зафиксировал ее руки над головой, второй прогуливаясь и гладя, нырнул пальцами меж ее бедер, раздвигая складки. Наслаждаясь ее стонами, движениями, вздохами. Нежно трогая, проскальзывая верх и вниз, настойчиво дразня.

Она извивалась под ним, краснела, охала ему в губы, сопротивлялась, пытаясь высвободить руки и перехватить часть инициативы, задыхалась от ярких ощущений, пока не достигла пика. Забилась в руках, бурно сокращаясь.

Желание душило Марса присоединиться к ней, излиться в нее, но он даже члена не вытащил из брюк, вместо этого, спустившись вниз сам, прильнул губами к ней, заводя ее по-новой, пробуя на вкус, упиваясь плотью и ее ароматом. Как же он долго об этом думал. Она кончила во второй раз, тяжело дыша, не до конца довольная.

— Ты не даешь, мне себя раздеть, — хохотнула она, пытаясь дотянуться до пуговиц сорочки.

— Вредная киска. Хочешь получить все и сразу.

— Хочу, — она совершенно не стеснялась своих желаний, и это подкупало Марса больше всего.

— Не в этот раз, детка.

Он блокировал ее, снова целуя, но уже в шею. Спустя еще попытку, она смирилась с его условиями, оставшись лежать в уютных руках и наслаждаясь передышкой.