Спасение мстителя (ЛП) - Хавиленд Нэнси. Страница 19

— Винсент! — голос Василия был резок и полон неодобрения. Он подошел и предостерегающе сжал плечо Винсента. — Достат...

Винсент стряхнул руку, его накрыла мысль о тех ужасах и беспомощности, которые переживали женщины во всем мире от рук мужчин. Но становилось в тысячи раз ужаснее от того, что люди, подобные Пейну и соседям Ники, предпочитали закрывать глаза на происходившее под самым носом. Как могло так случиться, что никто не заметил средь бела дня, как в машину запихнули шестнадцатилетнюю девчонку, шедшую домой со школы? Винсент едва заметил перемену своих мыслей. Или все решили, что это не их дело? Слышали ли они крики Ники или просто делали телевизор громче?

Сначала София. Теперь Ника...

Глаза жгло, голос стал едва слышен.

— Она терпела издевательства, чтобы избавить тебя от тюрьмы. Ты это понимаешь?

Габриэль вышел вперед.

— Ви, думаю, ты мог бы...

Винсент не закончил.

— Что ты сделал для нее, Пейн? Что ты сделал, чтобы спасти сестру от этого монстра? Почти за год в браке Векс лишь взглянул на какие-то банковские записи? Ага. Вот что ты сделал. — Зрение помутилось от внезапно обрушившегося на него чувства вины, раскаяния и ненависти к себе. — Я убил бы сотню человек ради своей сестренки! — прогремел он. — Если бы нашел ее вовремя, то убил бы их всех!

Наступило шокированное молчание, а потом послышались ругательства и сочувственные возгласы друзей, смешивавшиеся с тяжелым дыханием Винсента.

Ох... Черт.

— Знал, что так выйдет, — пробормотал Василий и встал перед Пейном. Он схватил байкера татуированной рукой за подбородок и заглянул в глаза. — Несмотря на все сказанное, это не твоя вина. Твоя сестра определенно жертва. Но это был ее выбор — не втягивать тебя в происходящее. Возможно, ты поступил бы так же на ее месте. Не стоит недооценивать то, что она сделала ради тебя. Ты меня понял, парень?

Когда ответа не последовало, Василий на секунду прижался лбом ко лбу Калеба и медленно вышел из комнаты.

Чувства Винсента вернулись не сразу, и лучше бы этого не произошло. Какого хрена он творит? Наказывать уже сломленного парня за то, что он не смог защитить собственную сестру?

Винсент огляделся по сторонам и увидел в глазах друзей настороженность из-за того, что он, пусть вскользь, заговорил о том страшном времени, которое навсегда изменило его.

— Калеб. — Он потянулся вперед. — Блядь, брат. Прости. — Святое дерьмо. Что он наделал? Слова уже не вернуть назад. Неважно, как сильно будет раскаиваться. Он знал это. Василий абсолютно прав, Ника сама сделала выбор. А Винсент, к своему стыду, судил о ситуации по себе.

Холодные пальцы Калеба сомкнулись на запястье Винни, кофейного цвета глаза излучали муку.

— Ты прав, Ви. Василий... — Он замолчал, глядя на дверь. — Не знаю. — Калеб вновь посмотрел на Винсента. — Но не смей сейчас забирать свои гребаные слова обратно. Потому что ты прав. Я облажался... полностью.

Винсент покачал головой на это слишком личное признание.

— Я не имел права так говорить...

— Это ничего не меняет, — настаивал Калеб ровным голосом.

— Нет, меняет, — уверенно встрял Максим. — Василий был прав, понимаешь ты это или еще нет. Твоя сестра сама приняла решение справляться с этим в одиночку. Это ее выбор, Пейн. Скорее всего, она скажет тебе то же самое. Увидишь.

Байкер отвернулся, и Винсент впервые увидел то, что сам переживал каждый божий день. Своими глазами увидел то, на что были вынуждены смотреть его собственные друзья в его лице.

Вину и всепоглощающее горе из-за трагедии невинной девушки.

Которую старший брат обязан был предотвратить.

Глава 7

Поняв, что больше не может поддерживать общение, Калеб отделился от компании Винсента. Он поплелся к двери и дальше по коридору. Понятия не имел, куда направлялся, но все лучше, чем находиться там.

Мысли были настолько объяты произошедшей катастрофой, что голова казалась пустой. Но сердце… сердце истекало кровью, реками крови, бесконечными потоками, не способными затопить зияющую дыру отчаяния.

Что я сделал?

Он не мог ответить. Не мог заставить мозг даже попытаться.

Сердце вяло продолжало биться, словно решало, хотело ли сделать следующий удар.

Впервые в жизни Калеб желал умереть.

Поправка. Желал забвения смерти. Хотел очистить разум от того ужаса, свидетелем которого только что стал. Ужаса, причиной которого стал он сам. Трагедия, которую он мог, должен был предотвратить, но не сделал этого, потому что не хотел расстраивать свою... свою...

Внезапно сознание заполнил образ маленькой девочки Ники, возвращая его в детство. В тот день она хотела присоединиться к нему и его приятелям в шалаше на дереве, который их отец помог построить на большой ели в углу заднего двора. Ника слишком боялась подниматься по лестнице, поэтому Калеб ступенька за ступенькой держал ее худенькое маленькое тело в своих руках, страхуя от падения на твердую землю, а в это время ее яркие волосы щекотали ему глаза и подбородок. Благоговейный взгляд, подаренный ему от этой восьмилетней попки, усевшейся на фанерный пол их укрытия, заставил двенадцатилетнее сердце наполниться гордостью. Он чувствовал себя рыцарем в сверкающих доспехах.

Острая боль пронзила ноги, когда Калеб с глухим стуком упал на колени.

Его сестра. Его красивая, очаровательная, жизнерадостная сестренка за год превратилась в собственную тень, и он ни черта не сделал.

Горло так сильно сжало, что стало невозможно дышать. Он не хотел делать ее еще несчастнее, чем она уже казалась. Стоял рядом, сложа руки, и отказывался давить на нее. Отказывался прекратить ее мучения, чтобы не сделать несчастной.

Непередаваемая ирония.

Он едва почувствовал, как крепкие руки подняли его за подмышки и мягко опустили на подушки дивана. Калеб успел заметить сочувственное лицо Алека, прежде чем тот исчез на лестнице.

— Она поправится. — Пришел и Максим, его голос с акцентом сопровождал стук льда в стаканах. — Ты удивишься, сколько может вынести разум и при этом продолжать нормально функционировать.

— Она заставила меня дать обещание. — Калеб съежился. Слова смутили его, потому звучали как оправдание. Но он повторил их, потому что нуждался в напоминании о настойчивости Ники. О причине, по которой он дал слово и позволил ее мучителю продолжать свою больную игру. — Столько гребаных раз она вынуждала меня пообещать не вмешиваться. Я думал, может, Ноллан изменял ей, и она выжидала, чтобы бросить ему факты в лицо. — Он издал недоверчивый смешок, вызванный своей тупостью. — Я должен был что-то сделать. Что угодно. Раньше начать копать. Найти что-нибудь. Но я этого не сделал. Я, блядь, не делал для нее все возможное. — Калеб крепко зажмурился и перед глазами снова лежала сестра, истекавшая кровью на полу отеля.

— Учитывая прошлое, брат мой, она всегда будет тебя уделывать. — Большой русский замолчал, плеснув в стаканы какую-то жидкость. — Она пыталась защитить тебя. Как и сказал Василий, уважай ее выбор, потому что ты поступил бы так же ради нее. Я поражен, как далеко она зашла. Жертвенность — это не то, что я могу понять. Может, тебе поговорить с Габриэлем о том, как он пережил кошмар, когда Ева оказалась в хижине с Фурио и Стефано. Его жена выбрала смерть ради него и отца. Кто может пойти на подобное? — Он усмехнулся, закрыл бутылку пробкой и поднял стаканы. — Огромное уважение леди. В любом случае поговори с Габриэлем. Увидишь, как он с этим справился. Если справился. Хотя не думаю, что кто-то обрадуется, если другой человек примет на себя все наше дерьмо. Никто не чувствует себя достойным подобного. Правда?

Абсолютная. Нет более правдивых слов. Но горький, едкий привкус вины не исчезал с языка.

— Она ошиблась. Так ужасно ошиблась, делая это ради меня.

Макс всучил Калебу стакан, прежде чем плюхнуться на стул перед ним.