Братство Астарты (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus". Страница 18

Патрикий схватился за сердце. Он был уже на грани нервного срыва.

— Сейчас я рискую разгневать вас еще больше, но ради вашей матери я обязан спросить. Что, скажите мне ради всех святых, мы будем с ней делать? Трибунал заберет ее, как только узнает, а он непременно узнает! Здесь полторы сотни свидетелей, и, может быть, уже сейчас кто-нибудь из них строчит донос. Нас затаскают по допросам, если не хуже.

— Патрикий Прокопий Авл, соберитесь, и давайте решать проблемы по мере их поступления. — Такой официальностью Иоанн пытался вернуть своего прежнего, деятельного и предприимчивого, наставника. — Сначала купим, а потом уж будем решать, как спрятать.

Махнув рукой, Прокопий окончательно сдался:

— Хорошо, хорошо! Раз уж вы решили влезть в это дерьмо, то я с вами, но ваша мать никогда мне этого не простит!

— Пойдемте, патрикий. Я уверен, мы все делаем правильно.

Уже на ходу, цезарь обернулся к советнику:

— И оставьте, пожалуйста, в покое мою мать!

Глава 14

У костра сидели десятка два варваров и с ними, что очень удивило Иоанна, Лу́ка Велий. Чаша с вином ходила по кругу, все о чем-то оживлено беседовали и весело смеялись.

Иоанн склонился к уху патрикия:

— Что он здесь делает?

— Варвары позвали его выпить поминальную чашу за погибших в долине Невер. Я посоветовал ему пойти, дабы не накалять обстановку, — так же шепотом ответил Прокопий и добавил: — Думаю, шептаться нам незачем: у этих дикарей звериное чутье, они давно уже нас заметили, только вида не подают. Вон сотник, видите, немного правее костра. Пойдемте поговорим. Он нас пошлет подальше, и вы успокоитесь.

Лава занимался своим клинком, не обращая никого внимания на взрывы хохота и веселую попойку в двух шагах от него.

Подойдя, Прокопий начал издалека:

— Хорошее оружие.

— Да! — Лава прошелся взглядом по начищенному лезвию от гарды до сверкающего кончика. — Согласен.

Патрикий интуитивно решил придерживаться уже выбранной тактики.

— Хорошее оружие стоит дорого, а боги не всегда бывают добры и приносят богатую добычу.

— Да уж, в щедрости я бы их не заподозрил. — Сотника разбирало любопытство, но спрашивать первым было дурным тоном, и он, оставив точило, добавил: — Хотя, если до сих пор живой, то и жаловаться грех.

Прокопий был слишком издерган за сегодня и просто физически не способен на длинные, как того требовали варварские приличия, переговоры.

— Я к тому, — продолжил он осторожно, — что всегда надо иметь запас, так сказать, финансовый резерв на всякий случай. Вот возьмем, к примеру, ведьму. Для вас это же обуза: корми ее, пои, а привезете в лагерь — ее тут же заберет Трибунал и ничего не заплатит.

Лава поднял заинтересованный взгляд:

— А вы, стало быть, хотите купить ее?

— Есть такая мысль.

Патрикий решил сильно не напирать, но Сотник вдруг перевел стрелки:

— Так вам не ко мне. Ведьма — это приз Кота. — Он, неожиданно громко заорал через всю поляну. — Эй, Ранди, не хочешь продать свою пленницу? Имперцы дают хорошую цену!

Отметив, как на последних словах болезненно скривилось лицо советника цезаря, варвар с хитроватым прищуром посмотрел на туринцев:

— Ведь даете?

Прокопий не успел ничего ответить, как заорал Ранди — он был уже крепко навеселе и пьяно куражился:

— Не-а! Потащу в лагерь, там за нее больше дадут. Такая баба много кому нужна. Ну, там яду наварить или лекарства какого. Ведьмы, они это могут!

Прокопий переводил нервный взгляд с Лавы на рыжего и обратно. Ситуация ему все больше и больше не нравилась. Вместо кулуарных переговоров теперь, пожалуй, даже белки в лесу сплетничают о покупке ведьмы. Но дальновидность варвара он оценил.

Не прост этот сотник! Ох, не прост!

Авл Страви, сам далеко не мальчик в политике, восхитился простотой и эффективностью маневра. Теперь что бы ни случилось в дальнейшем, никто не сможет обвинить ни самого Лаву, ни его сотню в соучастии.

Патрикий, поглядывая на варваров, лихорадочно обдумывал ситуацию. Продолжать сейчас, после прямого отказа — значит, задирать цену, и без того обозначенную, как «хорошая». Это неприемлемо, но и времени для маневра нет совершенно. Дикари делают вид, что предложение их совершенно не интересует. Лава вон опять точит свою железяку, а Кот этот — ну до чего ж страшен, глаза пучит и что-то орет Велию.

Ранди вскочил, тыча пальцем в сардийскую саблю Лу́ки:

— Да что это за оружие! Игрушка для парадных шаркунов. Или погодите, я понял — это зубочистка для обожравшихся на пиру!

Он заржал, брызгая слюной, и развел руками, призывая всех присоединиться к веселью.

— Вот это — оружие!

Мгновенно вытащив свой длинный кавалерийский меч, Ранди крутанул его в руке. Вокруг рыжего мигом образовалось пустое пространство. Зная бешеный нрав Кота, недаром зовущегося Диким, никто не захотел быть рядом, когда у него в руках обнаженный клинок.

Ранди еще раз крутанул своего любимца, и меч угрожающе засвистел в воздухе.

— Вот оружие для настоящих мужчин, а не для закованных в броню баб!

Это был открытый вызов, а по отточенным движениям было видно, что Дикий Кот больше прикидывается, чем действительно пьян.

— Твоя зубочистка не выдержит и одного удара!

Лу́ка напрягся. Вот же злопамятный гаденыш! Ведь не хотел же идти, знал, чем все закончится, а все Прокопий со своими политесами!

Ругаясь про себя, но не переставая улыбаться, комит поднялся на ноги. Каждый нерв его тела контролировал свистящий перед носом клинок.

— Одного удара, говоришь, не выдержит? Что же, давай проверим. На заклад!

Вокруг раздался одобрительный гул. Все были настроены миролюбиво, и никому не хотелось сегодня крови.

Ранди опустил меч.

— Заклад? Что ж, честный спор воину не поруха. Говори!

Велий сделав небольшую паузу, посмотрел на Иоанна, а затем начал говорить, обращаясь только к варвару.

— Я встану в круг. У тебя будет один удар. Я не смогу ни уклониться, ни отойти за черту — только принять твой удар на свою, как ты говоришь, зубочистку. Если сабля не выдержит и сломается — мне конец, ты выиграл. Это моя ставка! — Тут он многозначительно ухмыльнулся: — Ну а ты поставишь свою пленницу.

Кот взвился мгновенно:

— Ах вы хитрожопые туринцы! Не мытьем, так катаньем хотите! На ведьму мою нацелились? Шиш вам!

Неожиданно подал голос Лава:

— Ты никак сомневаешься в себе, Ранди?

Рыжий от удивления даже опустил меч:

— Кто? Я?

Правда, удивление его длилось недолго и до него постепенно дошел смысл. В раскосых глазах вспыхнул злой азартный огонь.

— Ладно, имперец, давай. Твоя жизнь против ведьмы!

Лу́ка походил, разминая ноги, и наконец выбрал позицию. Вокруг него тут же начертили круг. Линия проходила так близко к его сапогам, что заступить можно было, чуть шаркнув ногой. Лава уже был рядом, безапелляционно взяв на себя роль арбитра.

— С места не сходить! Туринец, за линию не заступать! Кот, у тебя только один удар!

Оба согласно кивнули головами. Они стояли друг напротив друга, внешне ничем не выдавая чудовищного напряжения. Ранди хищно щерился, выписывая кончиком меча замысловатые фигуры.

— Что, имперец, жалеешь уже, что связался?

Меч венда стремительно взлетел слева, но, не атакуя пошел вниз на еще одну восьмерку.

Лу́ка стоял неподвижно, в его правой, опущенной вниз, руке застыла обнаженная сабля, глаза впились в лицо варвара. Еще один замах — и снова ложный. Варвар веселился, нагнетая напряжение. На целую голову выше, с играющим в руке мечом рыжий гигант выглядел куда внушительнее соперника. Неудивительно, что большинство вендов ставили на своего соплеменника, и только Лава, присмотревшись, поставил серебряный динар на туринца. Азарта тут же прибавилось. Наконец, когда зрители уже начали терять терпение, Кот решился. Стальной клинок обрушился справа, сверху вниз, как неудержимая сверкающая лавина. Казалось, остановить ее невозможно. Сабля комита рванулась снизу, и ударила лезвие несущегося меча, слева направо, чуть-чуть меняя направление удара. Клинки встретились — всесокрушающая сила с безукоризненным расчетом. Острие меча, выбив сноп искр, столкнулось с основанием сабли, и клинок венда пронесся так близко от правого плеча Лу́ки, что он почувствовал его холод сквозь кожаный рукав куртки.