Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas". Страница 26

Как только дверь за медсестрой закрылась, я бегло осмотрелся — соседи Кравчик были с более серьёзными увечьями головы и спины, потому безмолвно лежали с закрытыми глазами. Что ж, значит, наш разговор хоть и не тет-а-тет, но вполне приватен.

— А что она сейчас делает у вас? — наконец ступил ближе, но Кравчик так испуганно напряглась, глазищи вытаращив, что я торопливо сел на стул подле койки, упреждая опасения девушки по поводу моей вменяемости и желания с ней разобраться силой.

— Спит, — выдала очевидность, несколькими секундами после, с облегчённым выходом. — Она в порядке, — добавила поспешно, — если вас это хоть как-то интересует, — невинно порцию колючести плеснула, В уставился на неё в немом недоумении — какая-то легкомысленная барышня посмела ткнуть меня лицом в равнодушие к дочери?! Подумывал высказаться по этому поводу, но Кристина что-то прочитала на моём лице и милостиво пояснила: — просто меня… лечила, — кивнула на ноги, где близ бугорка ступней в складках одеяла я углядел стетоскоп. — Устала от работы и уснула.

— Да, лечить она любит, — сдавленно усмехнулся, пытаясь уложить в голове: МОЯ колючая дочка! посторонняя женщина! лечение посторонней женщины моей колючей дочкой! А последним гвоздём ещё и мирный сон в чужих руках! Это всё какое-то нереально и несовместимо! Но глядя на милое личико тиранши, пухлые губы, которых сейчас касалась мягкая улыбка, ямочки на пухлых щеках… Моё сердце дрогнуло. Оно всегда билось мягче и нежнее, когда дело касалось дочери. С той самой секунды, как увидел её новорождённой.

Впервые за всё это время её сон казался безмятежным и крепким.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Спасибо, — это было искренне. — И простите…

Вот теперь повисло молчание. Кравчик тоже растерялась. Потому палата погрузилась в непривычную тишину. Она не было неудобной, щекотливой — больше покоя было и окутывающего тепла.

— Я… честно не знала, что у вас есть дочь, — тихий голос Кристины вторгся в мои пустые мысли. Я поверил. Мне не было стыдно за свои обвинения, но свою неправоту я умел признавать:

— А я не знал, что вы подрабатываете спасителем, — чуть вперёд подался, уместив руки на коленях и скрестив их замком. — И часто приходится спасать?

— В перерывах между поиском работы, — приняла шуточную манеру общения с кривой усмешкой Кравчик, но умело ударила под дых. Я понятливо опустил глаза, рассматривая свои руки.

— Странно, — обронил задумчиво, ничуть не кривил душой, — у вас хороший потенциал, — чтобы не думала, что избегал прямого контакта, поднял взгляд, — быть не может, что его никто не оценил.

— Это мне говорит тот, кто первым меня отшил! — Кристина опять поразила умением давать словесную сдачу. Причём не страшилась за последствия и была собой.

В душе опять шевельнулось что-то сродни вины.

— Первым?

— Да, ваша фирма — была первая в моём списке желаемых работ.

— Мне жаль, ведь вы не не подходили, — признался ровно, — просто другая на тот момент казалась более удачным кандидатом.

Опять секундное молчание.

— Что ж, я рада, что вы нашли лучшее и достойное. Надеюсь, вы выбрали Саймона, — вздохнула Кристина и улыбнулась так искренне, что я глазам не мог поверить. Она правда не держала зла! Она была неподражаема своей естественностью! Ну и конечно убила на повал, решив, что я мог взять чудо-Польски!

— С чего вы так решили? — в недоумении шикнул.

— Ну как же, — часто заморгала Кравчик, будто я её поразил. — Он неординарная личность. Общительный. Открытый, — пылко чеканила. — Мыслит вне рамок рутинной жизни, — задохнулась от чувств, но только мелкая зашевелилась, Кристина виновато понизила голос. — Он сидел рядом на испытаниях и я краем глаза видела его ответы. Да, они не всегда были стандартными, — кивнула торопливо, словно и за это ей было чуть стыдно. — Но именно это, как по мне, и есть, один из показателей гибкости человека. Именно из такого как Польски можно слепить одного из лучших помощников! Да, подтесать углы придётся, — согласилась на моё немое молчание, — но он — потрясающе интересная и многогранная личность! — выдала так безапелляционно, что у меня не сразу нашлись возражения:

— Это меня и остановило. Его трудно будет обуздать и заставить работать в команде. Быть одним из, а не тянуть одеяло на себя!

— Это обманчивое, напускное, — упиралась Кравчик. — Защитная реакция, казаться вот таким поверхностным и откровенным, потому что ему в жизни тяжко пришлось, — говорила так убедительно, будто давно знакома с парнем и понимает его ситуацию близко к сердцу. — Думаю дело в ориентации и окружении, не думаю, что ему везде приходилось легко и просто!

И я их понимал, как никто! Не хотел говорить об этом. Момент спасла дочка. Подняла голову и, сонно моргая, уставилась на меня.

— О-о-о, — с толикой грусти вздохнула дочь, — привет, пап, — личико стало разнесчастным, будто праздник кончился и её забирают домой.

— Привет, хвостатая генеральша, — я торопливо встал со стула и подступил к койке.

— Я НЕ ХВОСТАТАЯ! — заупрямилась тиранша, ещё толком не продрав глаза.

— От чего же? — проворчала наигранно задумчиво Кристина, поддержав меня, — генеральша, и хвостик на месте, — ловко и в то же время нежно перебрала светлые волосы моей дочери.

— Вы вообще в девочках не разбираетесь? — Лерка скептически глянула сначала на меня, потом на Кравчик. — Оба! — тоном “ау, кто из нас взрослый и разумный!”

— Окей, — примирительно вздохнула Кристина, — тогда мамонтёнок! — ловко поддела нос Лерки.

Я и до этого момента уже впал в прострацию. Ещё первый жест у меня вызвал такие удушливые и волнительные чувства, что на лишний миг завис, рассматривая девчонок. Они были не знакомые и знакомые, но какие-то неразделимо близкие. Открытие поразило. А ещё больше то, что ершистая Лерка не взбрыкнула, по обычаю, когда её касались другие люди, а с обожанием, широко открытыми глаза смотрела на Кравчик позволяла себя трогать, обнимать… Я невольно усмехнулся. Правда внутренне, а внешне — страшился, что момент рассеется, и я опять останусь один со своей колючей, но такой любимой дочерью… А что страшнее — и Лерка опять останется без объекта восхищения.

А теперь вообще оглох. Кравчик назвала дочку мамонтёнком!!! Это невозможно. Я никому не говорил, что нет-нет, да сам её так называл.

Не знаю, что прочитала на моё лице Кристина, но тотчас руки от Лерки убрала.

— Ну знаете, она… предложила мне стать её дочкой… — сбивчиво забормотала, то краснея, то бледнея. — Потом вашей женой… — еще сильней разволновалась. — Потом мамой и… мне показалось на секундочку… — перевела дух, — что она как… мамонтёнок из мультика, — короткую паузу выдержала, будто извинялась за свои мысли и ассоциации. — Ищет маму, — теперь смутилась, понизив голос, — а найти не может.

— Маму ищет? — эхом вторил я, метнув взгляд на притихшую Лерку. Дочка губу закусила и с недетским интересом следила за нами.

Я всегда замечал, что тиранша у меня отличалась от других детей. Со сверстниками в детском саду мало играла, а если и была замечена в коллективе то, в роли воспитателя или заводилы.

Она… взрослее их была что ли. Выделялась из толпы — смотрела глубже, задавала очень каверзные вопросы, и поражала… всегда поражала ходом своих мыслей.

Я так радовался, что тема матери её не волновала, ведь дочь никогда при мне не поднимала этого вопроса. Я себя успокаивал, генеральша принимала как есть, что мы вдвоем! Что Ангелина, её биологическая мать, в жизни дочери появлялась редко. И не я, сама Лера была против встреч с ней. А теперь оказалось, она ищет… мать…

— Ищет, — обронила тихо Кристина, опять подтвердив мои мысли. — Увы, пока нашла только меня.

— Рад, что нашла… — кивнул задумчиво, хотя в голове ничего толкового не родилось. — И вы… мамонтиха? — невинная глупость сорвалась со смешком.

— Это ещё почему? — озадачилась Кристина. А дочка засияла как солнышко и, даже в ладошки хлопнув, забиралась выше по койке, чтобы дёрнуть Кравчик за волосы: