Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas". Страница 28

— Прости, — перестала изображать буку и обиженную дочь. О, совесть взыграла? Нет, просит прощения у меня, потому что так проще. Я — центр её мира, и я же главный судья.

— Не у меня проси, у Кристины и Людмилы Викторовны.

— Не буду!

— Даже у Кристины?

— У Людмилы Викторовны не буду!

— Почему?

Лерка насупилась. Когда она вот так губы поджимала, и глазами гневно сверкала, было понятно, ни на шаг не уступит. Но ведь, засранка, была неправа! Я решил надавить:

— А у Кристины попросишь?

— Конечно же… — брякнула мелкая, хотя знал — она как попугай говорит “конечно же” к месту и не к месту, лишь бы отстали.

Ха, чтобы она просила прощение? Я бы хотел на это посмотреть.

Наша словесная дуэль явно завершилась, знать бы кто победил. С женщинами, особенно с маленькими, никогда ничерта непонятно! Ещё задницу от песка не отряхнула, а уже откуда-то все дамские уловки знает.

— Было бы хорошо, — более точных слов не находил.

— Хорошо, конечно же, — подтвердила Лера, а в глаза-ах… пустота. Хоть что ты с ней делай. Понимает. Виновата. Но гордая и вредная!

Давно нужно было мелкую ремнём воспитывать, а я не мог… поднять на неё руки. Понимал, что слишком мягкий, что вьёт она из меня верёвки, но не мог. Я даже если накричу, потом ни о чём другом думать не могу. Меня терзают сомнения и чувство вины. И неосознанно начинаю замаливать грехи и пытаться подкупить мелкую. Все её капризы выполняю. Порочный круг.

Глядя на решительно воинствующее личико Лерки, понял, что спорить насчёт няни — бессмысленно. Не уступит. Тиранша вот такая: если уверена в своей правоте, ни на шаг не сдвинется.

— Есть хочешь? — разбавил разговор чем-то буднично важным.

— Нет, — а Лерка-зараза всё ещё не отходила. У меня не было сил продолжать бессмысленную ругань, потому обессиленно махнул рукой:

— Умыться и спать. Мне из-за тебя теперь разгребать столько дел, что и выходных опять не будет.

— Но как же?! — ахнула тиранша. — Завтра же суббота, а в воскресенье ты обещал..

— А кто мне сорвал рабочий день? — гневно кивнул я. — Клиентам плевать на то, что моя дочь своенравная коза по дорогам города скакала. Их волнует как я выполняю работу! — припечатал реалией жизни. — А теперь, всё, иди! — отыграл сурового отца, очень недовольного поведением дочери. Лерка втянула возмущённо воздух, на глазах сверкнули слёзы. Но вместо громкой истерики, которую мелкая никогда не закатывала, но которую я почему-то всегда ждал, даже дыхание затаивал, Лерка сквозь зубы поорала, сжимая кулачки, а напоследок топнув, быстро побежала наверх.

Твою мать! Твою мать!!!

Ну вот, подол розового платья ещё не скрылся за поворотом лестницы, а меня уже снедала вина. Но отодвинул её с такой же быстротой — мобильный вновь провибрировал. Я опять чертыхнулся, выудил айфон из кармана пиджака и погрузился в рабочий омут.

Зараза!!!

Глава 10

Роман

— Лерка, быстро! — рявкнул в никуда, но дочери в округе не наблюдалось. Конечно! Мы же в лесу живём, “ау” и заблудилась. Варианта два: или на кухне таскает конфеты, или крутится как обезьянка перед зеркалом примеряя наряды.

Я стоял в гостиной на первом этаже, торопливо внося последние штрихи во внешний облик: галстук, воротник, запонки. У меня сегодня дел назначено выше крыши. Я уже договорился насчёт сада на выходные. Раз уж нет няни, кто-то мелкой заниматься должен. Несколькими секундами позже послышался шелест шагов тиранши, и передо мной вклинилась дочь, как будто зеркало в доме только одно. Именно это! И то что она до него не достаёт — пустяки! Папа же стремянка, приподнимет и самолично покрутит из стороны в сторону.

Это у нас как ритуал. Всегда вместе, даже если Лерке никуда не надо. Мы должны увидеться и полюбоваться друг другом хотя бы у зеркала. Дочка всегда говорила, что именно оно не позволит мне ей соврать. И именно через зеркальную поверхность она считывает люблю я её или нет. Это у нас пошло со знакомства с “Белоснежкой”.

Вбила себе Лера в голову, что все зеркала волшебные и правдивые. Правду она выдумывала сама, какая в голову придёт, даже пыталась манипулировать мной. Когда всё по её — зеркало говорит, мол люблю дочь. Когда всё не по её — зеркало обличает неприятную правду: я дочь не люблю и можно даже не пытаться разуверять.

Кто бы мог подумать? Шесть лет, а уже: “Ты меня не любишь!”.

— И куда это ты так вырядилась? — осведомился, с удивлением глядя на своё чудо-юдо. Лерку пришлось как обычно приподнять, чтобы она оценила все детали, до самых туфелек.

Платье выбрала экстравагантное, алое! Аки Скарлетт О`Хара перед памятными именинами Эшли Уилкса, чтоб её. На голову повязала траурную, чёрную повязку с ушами, — часть карнавального кошачьего костюма, — волосы при этом завязала в хвост на макушке. Буйство красок обеспечила жёлтенькая кофточка с синими кармашками и брошка с птицей. И конечно… сандалии прямо на колготки. И плевать, что июль-месяц. Кофта и колготки. Синие. Под кармашки.

— На работу, конечно же, — повела плечиком тиранша, пригладив волосы тугого хвоста. — Не только ты занят, — чуть закатила глаза и мотнула головой.

— Ну да, — кивнул с улыбкой. Мне понравилось, что она в сад готовилась без стандартных: не хочу, не пойду. Видимо, вчерашний день пошёл на пользу.

— Жарковато будет. В колготках-то и кофте. И губы в сад не красят, — вскинул брови, когда мелкая помаду из сумочки выудила.

— В сад? — скривила личико тиранша. — Нет, я в больницу, конечно же. Меня там ждёт пациентка, — таким тоном, что у меня на миг дар речи пропал.

— Лер, — протянул я, уже прикидывая, сколько уйдёт времени на то, чтобы её переубедить.

— Ты сам сказал, что я чуть не испортила жизнь хорошему человеку, — нахмурилась дочь. — А я ей обещала, что не брошу, пока она не выздоровеет. Поэтому я обязана быть с ней! Тем более, она моя дочка!

— Милая, — я смотрел на дочь через зеркало — она отвечала прямым взглядом ослицы. — Кристина взрослая девушка. Она понимает, что у нас свои дела. Но мы её навестим, как будет возможность… — я старался донести разумное и веское. Категоричное “ты едешь в сад” оставил на последний аргумент, если ничто другое не сработает.

Поставил дочь на пол и повернул к себе лицом:

— Я не могу…

— Я её не брошу, — упиралась дочь, в глазах мелькнула упрямость.

— Мне некогда… — попытался объяснить. Лерка закатила глаза и начала опадать. Я успел её подхватить. — Лера?! — приподнял на руки. — Лерочка?.. — меня не на шутку затрясло от ужаса, что у тиранши приступ — отходняк от шока, о котором говорил врач. Если не хуже. А вдруг они что-то пропустили? Недосмотрели.

— Екатерина Сергеевна, — гаркнул нашей любимой кухарке.

Она у нас с рождения Лерки трудилась, когда Ангелина “вдруг” осознала, что с ребёнком на руках нельзя готовить по технике безопасности. До этого я никогда на этот счёт не заморачивался, не столько из-за проблем с деньгами, сколько из понятия “с жиру беситься”, да и Ангелина была просто женщиной-мечтой. Кухарка от бога. А потом оказалось, Ангелина ушла, Екатерина Сергеевна осталась. И ради её сырников, я бы даже женился во второй раз, пусть старушке и под семьдесят. Хоть голодным не останусь.

Последствия завтрака уже были убраны, и пожилая женщина скрылась в своей комнатке, но заслышав мой голос, торопливо выглянула:

— Да? Ой, божечки! — тотчас ладошки ко рту припечатала, но в следующий миг ко мне поспешила. На кухню, где я на стол мелкую водрузил.

Екатерина Сергеевна расторопно водички в чашку набрала… пальцы смочила, мелкой по лбу и щекам провела. Тиранша завозилась, медленно глаза открыла и то с такой тяжестью, словно из лап крепкого сна всё никак не могла вырваться.

— Маленькая моя, — склонился над дочерью я. — Что-то болит? — волновался не на шутку и всё никак не мог унять сердца дикий бой.