Проблеск надежды - Хегган Кристина. Страница 32

Ее глаза неожиданно наполнились слезами.

Минуту спустя Кейн снова повернулся к ней.

– У меня тоже был сын. Когда-то.

– Я знаю, – сказала она чуть слышно. Если он и удивился, то не показал виду.

– В июле этого года ему исполнилось бы восемь лет. Как Заку.

– Я вам сочувствую. – Она поставила на стол чашку. – Как вы нашли в себе силы продолжать жить?

– Это было непросто. Но постепенно как-то учишься справляться.

То, что несколько дней назад ее настораживало в нем, теперь исчезло. Сейчас она видела перед собой лишь обычного человека, старающегося справиться с такими же проблемами, как и у тысяч других людей.

– Довольно говорить обо мне, – сказал он, одарив ее неожиданной улыбкой. – Я бы с большим удовольствием поговорил о вас. – Он добавил в кофе несколько капель молока. – Правда ли, что вы на прошлой неделе в ярости влетели в редакцию «Глоб» и стерли в порошок Холдена Нэша?

Дайана усмехнулась:

– Кто это вам рассказал?

– Моя секретарша. Вы ее видели со мной в ресторане, когда я приходил, чтобы поговорить с вами.

– А как ваша секретарша узнала о моей стычке с Холденом Нэшем?

– Вы, возможно, этого не знаете, но о вас весь город говорит. Ходят слухи, что «Великий» до сих пор не оправился от потрясения.

– Не ждите от меня сочувствия к нему. Этот человек – напыщенный мерзавец. Самое время, чтобы кто-нибудь поставил его на место.

– Именно это сказала моя тетушка. Она считает, что за свой поступок вы заслуживаете медали.

– Ваша тетушка читает его писанину? – удивилась Дайана, представив себе старую седовласую леди в кресле-качалке.

– Она не признается в этом, но читает. Хотя и терпеть не может этого человека. – Заметив ее вопросительный взгляд, он добавил: – Моя тетушка Бекки – владелица винодельни в Сономе. Двенадцать лет назад, когда она впервые выпустила на рынок каберне, которым особенно гордилась, Нэш написал о нем убийственный отзыв.

– Это повлияло на спрос?

– Сначала да, но она быстро оправилась. Однако больше никогда не разговаривала с Нэшем.

Между ними завязался непринужденный разговор: Кейн рассказал о незабываемых летних каникулах, которые проводил в Сономе, а Дайана призналась, что когда-то мечтала стать врачом.

– Когда у мамы обнаружили рак, я отказалась от этой мысли, чтобы находиться при ней.

– Разве нельзя было изучать медицину в Сан-Франциско?

– Можно. Но деньги, отложенные на мое образование, пошли на оплату счетов, так что у меня не было выбора. Пришлось придумать себе другую профессию.

– Но ведь медицина и ресторанный бизнес не имеют ничего общего.

– Знаю. – Она рассказала, как приняла решение, когда смерть Надин чуть было не положила конец ее второй мечте. – Сначала я не хотела усыновлять Зака, – призналась она. – Я не только чувствовала, что не готова стать матерью, особенно такой хорошей матерью, какой была Надин, но и боялась, что ребенок помешает моей карьере.

– Что заставило вас передумать?

– Надин. Она умела пробиться сквозь панцирь и добраться до настоящей сущности человека.

– Не понял.

– В моем случае это была любовь к Заку. Мысль, что может с ним случиться, попади он к чужим людям, привела меня в еще больший ужас, чем боязнь вот так сразу стать матерью.

Кейн взглянул на Дайану. Даже в резком неоновом свете кафетерия она умудрилась выглядеть мягкой и словно светилась изнутри. Он перевел взгляд ниже, на вышитые лацканы, мысок нежной кремовой кожи между ними и трогательное золотое сердечко на цепочке, примостившееся во впадинке у шеи.

– Ну что же... Вы великолепно со всем справились.

– Спасибо.

– Как относится Зак к тому, что происходит вокруг него?

Лицо ее помрачнело.

– Он пытается делать вид, что ничего не происходит, но все очень сильно переменилось. Мы теперь вынуждены скрываться от журналистов, а одноклассники без конца задают ему всякие вопросы. Вчера лучший друг Билли обозвал его ублюдком богача.

Кейн почувствовал, как его захлестнула волна неприязни к Трэвису и Маргарет. Если бы не они, не их решимость любыми средствами добиться опекунства, Закери не пришлось бы страдать от подобных выходок.

– Как он к этому отнесся?

– Он пришел в ярость. Я пыталась убедить его, что Билли не хотел его обидеть, что он просто повторил то, что болтали другие ребята. – Она покачала головой. – Все было бесполезно. Он говорит, что теперь ненавидит Билли и ненавидит школу.

– Он еще маленький. Это у него пройдет.

– Я знаю.

Их глаза встретились. И какое бы твердое решение не вмешиваться в личную жизнь Дайаны ни принял он несколько дней назад, оно растаяло под ее горячим взглядом.

Дайана посмотрела на часы:

– Боже мой, только взгляните, сколько времени! Но Кейну не хотелось об этом знать. Он был бы просто счастлив остаться здесь, разговаривать с ней и смотреть на нее весь вечер. С большой неохотой он встал и бросил на стол пять долларов. – Я провожу вас до машины.

– Я приехала не на машине.

– А как вы сюда добрались? Она улыбнулась:

– По канатной дороге. Как же еще? Это лучше, чем пытаться отыскать место для парковки.

– В таком случае, – сказал он, помогая ей надеть пальто, – я вас отвезу.

Не успела она возразить, как он взял ее под руку и повел к двери.

Весь день шел дождь, но сейчас опустилась ночь, и дождь прекратился. С залива плыл туман, окутывая все влажной дымкой. Прямо перед ними над городом, словно гигантская рождественская елка, возвышалась Трансамериканская пирамида.

Они быстрым шагом прошли до стоянки. Кейн держал ее под руку, отпустив только при входе на эскалатор. Несколько минут спустя она уже сидела, уютно устроившись в его «БМВ».

Опытной рукой он вел машину в густом транспортном потоке, не прерывая разговора. Время от времени она посматривала на него. Ей нравилось, как он сидит за рулем – непринужденно, чуть откинувшись назад, в полном ладу с самим собой и своим телом.

Она вдруг подумала о его жене, поразившись тому, что какая-то женщина добровольно рассталась с таким мужчиной.

Дайана поразилась ходу своих мыслей. Ей было не свойственно так упорно сосредоточиваться на каком-либо мужчине. Тем более размышлять о его прошлых любовных привязанностях.

Машина остановилась позади ресторана перед служебным входом.

– Спасибо, – сказала Дайана, повернувшись к нему. – За то, что подвезли и за разговор. Это на какое-то время отвлекло меня от моих проблем.

На него повеяло ее запахом – смеси жасмина и полевых цветов.

– Означает ли это, что вы больше не опасаетесь меня?

Она закусила губу, чтобы подавить улыбку.

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, потому что это может изобличить меня.

Ее ласковый тихий смех проник ему в душу. Кейну вдруг захотелось не отпускать ее. Разве только если она пообещает увидеться с ним снова. Подчиняясь импульсу, он вдруг спросил:

– Что вы делаете в День благодарения?

Вопрос, по-видимому, застал ее врасплох.

– Мы с Заком проведем этот день тихо, по-домашнему. Почему вы спрашиваете?

– Только вдвоем?

– Мы обычно ужинаем с Кэт и Митчем. Но на сей раз это будет пятая годовщина со дня их свадьбы, и они решили побаловать себя и поехать кататься на лыжах в Стимбоут-Спрингс.

– День благодарения нельзя проводить в одиночестве. Почему бы вам с Заком не поехать в Соному, чтобы провести этот день со мной и моей тетушкой? Она будет в восторге, – добавил он, заметив, что Дайана собирается отказаться. – Если бы она узнала, что вы в этот день останетесь одни, она бы пригласила вас сама.

– Но я ей чужая, а в День благодарения вместе собираются члены семьи...

– И друзья. И соседи... Люди, которые нам дороги. – Кейн ухмыльнулся. – Обещаю вам, что, проведя десять минут в компании тетушки Бекки, вы будете чувствовать себя членом семьи. Она именно так действует на окружающих.

– Не знаю. Я должна посоветоваться с Заком.

– В это время года там очень красиво, Заку понравится. И Леди обрадуется: ей будет с кем поиграть.