Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга. Страница 121

Кивнув преподавателю, я покинула аудиторию и направилась к лестнице, где столкнулась с Бьянкой. Та предложила прогуляться вместе до фотолаборатории. Я уже перестала злиться на Логана и попросила запечатлеть наше чисто женское торжество в Салинасе.

— Я могу надеть платье и парик для маскировки, — улыбнулся парень, принимая из рук Бьянки принесённый для него кофе.

Фотосессию для его выпускной работы запланировали на следующую субботу. Аманда купила билеты на спектакль «Питер Пен» в театр, в саду которого мы обсуждали с ней бисексуальность Аполлона. Для создания нужной атмосферы Аманда даже заказала из Перу простой хлопковый сарафан, который должны были доставить уже завтра. Сама Бьянка предложила сделать в подарок Аманде видео-поздравление, которое собиралась заснять во время праздника. Я же продолжала сомневаться в сценарии, но утренний звонок от отца, сообщившего о полученной посылке и уже повешенных гирляндах, предал силы уставшему телу.

— Мы с Дороти украсим дом цветами.

Я тут же представила соседскую старушку переносившую в наш дом всё содержимое своей флористической лавки и не знала, радоваться или бояться проявленной отцом активности. Но раз лопасти ветряной мельницы остановить невозможно, остаётся лишь надеяться на лучшее. Забрав у Аманды ключи, я съездила в китайскую кондитерскую, чтобы обсудить украшения на торте, потому что мне показалось, что часть моей речи по телефону просто не поняли. Днём в пятницу мы заберём торт и в субботу радостно съедим.

— Ты собираешься оставаться у отца до понедельника? — спросила Аманда после лекции.

Мне казалось это очевидным. Не могли же мы уехать сразу после праздника, будто сняли у отца дом. Я понимала тревогу Аманды, но уверила, что отец достаточно тактичен, чтобы воздержаться от лишних расспросов. Да и какое ему собственно дело до отношения Аманды к смерти Майкла. Господи, я сама перестала о нём вспоминать, будто Стив и не рыдал у меня на плече всего пару недель назад. Я видела фотографию Майкла лишь на фэйсбуковской странице Стива, и не могла никак связать его образ с Амандой. Или просто не желала задумываться о том, как на самом деле был зачат их ребёнок.

На подъезде к госпиталю на нас стеной обрушился обещанный с утра дождь, будто машина с маху въехала в автомойку. Мы не взяли ни зонтов, ни курток, потому надеялись, что за оставшееся до курсов время дождь стихнет. Аманда читала очередной журнал. Машина сохранила тепло от недавно выключенной печки. Музыка заглушала барабанную дробь дождя, стучащего по крыше. Клонило ко сну. Я зевала все шире и шире. Струи воды мягкими изгибами скользили по стеклу, и новые капли, сильными всплесками нарушив на краткий миг их целостность, катились вниз. Дождь усилился, и теперь капли распластывались по стеклу жирными птицами, вяло машущими изогнутыми крыльями — они ползли вниз будто пингвины по льду. Следить за дождинками становилось невыносимо скучно, и я, прикрыв глаза, незаметно задремала.

Проснувшись и не обнаружив в машине Аманды, я глянула на часы в телефоне и обалдела. Чёрт, я проспала сорок минут занятий! От краткого сна в голове прояснилось, а вот на душе потемнело. Почему Аманда не разбудила меня? Я вынула из зажигания ключи и выбралась на улицу. Поёжившись от подаренной дождём свежести, я пересекла парковку бегом и едва перевела дыхание перед входом в зал. Ванда остановила лекцию и продолжила говорить лишь тогда, когда я молча опустилась на коврик подле Аманды.

Мне вновь пришлось рассматривать беременные пары, но в этот раз не для классификации их по принадлежности к фауне, а чтобы понять, что они сейчас делают. Все расположились полукругом перед Вандой: будущие папы позади будущих мам, обхватив животы руками. Лишь сейчас я оценила размеры живота Аманды, когда пришлось, чтобы сомкнуть пальцы, почти уткнуться носом ей в спину. Под ладонями оказался железный шар. Я впервые щупала живот во время Брекстонов. Мой живот тоже сжался и чуть не пискнул от страха. Как же это должно быть больно!

— Ребёнка мы продвигает тремя потугами, а четвёртой закрепляем его в новом положении. Вы должны сосредоточиться именно на четвёртой, иначе малыш вновь уйдёт назад.

Голос Ванды звучал где-то там далеко в другой галактике, а тут мне на пальцы продолжал давить камень, будто противясь моему присутствию. Мне казалось, что прошло уже минут пять, а живот не обрёл прежнюю мягкость. Аманда со спины выглядела абсолютно спокойной, но я знала, как стойко она умеет держать себя на людях. Ей больно, ведь так должно быть при схватках, пусть и тренировочных? Почему она до сих пор не заговорила со мной? Злится, что я заснула в машине? Во всём виновата моя несчастная голова! И этот дурацкий дождь!

— Запомните, а лучше запишите, и возьмите этот конспект с собой в госпиталь… Пусть это будет домашней работой ваших партнёров, — И мне показалось, что Ванда кивнула именно мне, и именно для меня не использует слово «папы». — Это сейчас вам кажется, что вы всё запомнили, но в нужный момент всё улетучивается из головы. Главный элемент успешных потуг — два глубоких очищающих вдоха до самой потуги и после. На счёт три представим, что схватка началась…

Нет, моё воображение отказывалось работать в предложенном направлении, лишь сердце радостно заколотилось, когда пальцы смогли пропружинить на животе. Ух…

— А сейчас возьмите будущих мам за ногу и представьте, что та каменная, — продолжала командовать Ванда.

Мне действительно показалось, что джинса вокруг икры окаменела, или это мои пальцы от долгого напряжения потеряли чувствительность.

— Во время потуг хорошо помогает массаж затёкших ног. Здесь не существует определённых правил, вы просто должны помочь маме расслабиться, если вообще мы в тот момент способны это сделать. Запомните, что расслабление — это первый шаг к лёгким родам. И главное расслабить не ногу, а матку. Отсюда у меня к вам второе задание, помимо блокнотика, в который вы запишите правильность дыхания… Не надо на меня так смотреть. Я вас в школу не отправляю. Это очень даже задание для взрослых, — Ванда загадочно улыбнулась и даже понизила голос. — Вы уже достаточно хорошо представляете себе способность живота раздуваться. На родах вам предстоит узреть возможности влагалища. Мы учимся расслаблять тело с помощью дыхания, фокусируясь вместо боли на глубине вдохов, но при этом забываем о лимитированности тела. Мы смазываем кожу живота, чтобы придать той больше эластичности. О влагалище тоже следует позаботиться заранее. Уверена, — Ванда вновь загадочно сощурилась, — что вы не раз ощупывали стенки влагалища пальцами, ища заветную точку. Теперь же вам следует искать сжатые мышцы, которые похожи на каменные нити. Мягкими нажимами пальцев вы должны разгладить их, представив, что влагалище — это плиссированная юбка, в которой не должно остаться ни одной складки. До дня «Икс» не так много времени, но если каждый день вы хотя бы десять минут будете учить влагалище расслабляться, то его стенки станут достаточно эластичными, что позволит избежать не только разрывов, но и эпизиотомии. Отнеситесь к этому достаточно серьёзно.

Какое счастье, что я оставалась за спиной Аманды, лишая её возможности увидеть моё вспыхнувшее лицо, когда я на секунду представила себя в роли массажиста. Нет, это невозможно, и она не станет требовать от меня подобного… Слишком ярким оставалось воспоминание той ночи, когда она наглаживала мне ладонь. Если я прикоснусь к ней совсем в ином месте, что испытает она? Спина Аманды выглядела слишком прямой, будто она нарочно выгнула её, чтобы не прикасаться больше к моей груди. Ванда вновь говорила о чём-то, но я не помнила, уже озвучивая в голове возможные доводы, чтобы отказаться от выполнения глупого задания.

— Это самый простой массаж, который любой человек может сделать своему ребёнку.

Простой массаж?! Ребёнку? Я чуть не выкрикнула своё возмущение. Какое счастье, что Ванда на этих словах оказалась против нас. Дрожащей рукой я взяла протянутые цветные листы с изображением малыша и мамы, пытаясь унять взбесившееся сердцебиение. Аманда по примеру остальных пересела обратно на стул, а я с трудом сумела разогнуть затёкшие ноги, чтобы подняться с коврика. Отдав конспект Аманде, я тупо уставилась в пустой белый экран. Голос Ванды продолжал с трудом продираться сквозь барабанную дробь сердца.