Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга. Страница 123

Ужинали мы почти что молча. Порезали авокадо, присыпали солью с перцем и украсили сушёными помидорами. Потом Аманда удалилась в ванную и вернулась с бритвой.

— Ты не передумала?

А я и думать забыла! Память приняла просьбу за глупую шутку. Аманда расстелила на диване полотенце. Легла. Я была уверена, что у меня дрогнет руки, когда я скользну пенной ладонью по лобку Аманды, но этого не произошло. Я чувствовала себя хирургом на важной операции. Только Аманда дёрнулась, когда я третий раз прошлась бритвой поверх пены. И я поняла, отчего, когда протёрла кожу салфеткой. Я порезала её, как резала всегда себя.

— Всё нормально, — Аманда чуть приподняла голову, хотя всё равно не могла ничего увидеть из-за живота. — Лучше так, чем когда там всё вспотело. Возьми салфетки для лица с маслом чайного дерева.

А я себя не простила. Почему я не могу сделать идиотскую процедуру верно?! Что я вообще смогу сделать во время родов? Даже ногу не сумею размять!

Аманда быстро натянула пижаму.

— Другое не надо.

Я даже сначала не поняла, о чём шла речь.

— Можно шарики вагинальные использовать. Я как раз завтра спрошу доктора.

— Ты думаешь, что у меня не получится?

С минуту мы глядели в глаза друг другу.

— Может и получится, — голос Аманды обратился в шёпот. — Только это больше чем массаж, сама понимаешь. Я знаю, как ты ко всему этому относишься, поэтому не надо.

— Это просто массаж, — в моём голосе не было никакой силы.

— Ты же знаешь, что это не так.

— Это просто массаж, — повторила я.

Но Аманда отвернулась и принялась убирать полотенце с бритвой. «Это просто массаж», — талдычил мой внутренний голос с упрямством, но без уверенности. Аманда просто думает, что мне это будет неприятно, а я сама не знаю, что почувствую, если прикоснусь к ней.

Глава пятьдесят вторая "Домашний попкорн"

Мне всегда с трудом давались разговоры начистоту. Даже в глубоком детстве собственные мысли и неурядицы казались несуразными, не способные заинтересовать даже меня саму, чтобы начать их решать, не говоря уже о человеке со стороны. С возрастом ничего не поменялось. Я долго очерчивала тупой стороной ручки пункт во врачебной форме, где требовалось написать, о чём я желаю поговорить с врачом. Когда я вернула форму в регистратуру, обе строки так и остались пустыми. Говорить с врачом о том, что у меня напрочь отсутствует тяга к парням, казалось глупым. Какой совет он мог дать? Разве могла чужая проблема стереть улыбку с лица этого плюшевого мишки? А посмеяться над собой я могу и в одиночку.

— Тебе надо сдать кровь? — спросила меня Аманда уже в машине.

Я кивнула. В направлении врач подчеркнул два теста: общий анализ крови и проверка на депрессию. Да, вместо описания идиотского секса со Стивом, я рассказала о плохом настроении. Да, в общем-то радоваться мне было нечему. Я считала дни до приезда Стива и искала слова, которыми сумею захлопнуть распахнутую Амандой дверь. Только бы не промолчать и не сыграть по чужому сценарию. Как всегда.

Я не обращала внимание на то, как Аманда ведёт машину, пока она отчего-то не принялась тормозить на подъезде к трассе. Полоса уже заканчивалась, а машина всё ехала и ехала вперёд, пока не уперлась носом в начало поля. Только тогда я обернулась на непонятный звук — прямо за нашей машиной, чуть не задев бампер, пронёсся красный джип, обдав вонью горящей резины. Будто в замедленной съёмке машина вылетела с дороги и продолжила плавно подпрыгивать по пустому полю, поднимая облака пыли. Вдруг наша машина дернулась, и я ударилась коленкой о ручку двери. Аманда резко вырулила на трассу и вдавила в пол педаль газа, будто спасалась бегством.

— Я подумала, что он перевернётся.

Не в силах оторвать взгляда от замершей в поле машины, я гадала, почему Аманда уехала.

— Жив-здоров. В следующий раз будет следить за дорогой, — выплюнула Аманда, вперив взгляд в бампер впереди идущей машины.

— Ты не должна была уезжать, — наконец выдала я свои опасения.

— Послушай, Кейти, а ты даже не допускаешь мысли, что я могу быть не виноватой? Вообще не виноватой? Этот кретин чуть не снёс меня с дороги. Хорошо, я заметила его неадекватную езду заранее и освободила дорогу.

— Ты уверена?

— Да, я уверена! Я его не подрезала. И точка.

Должно быть, Аманда на самом деле перепугалась не на шутку. Через пять минут мы остановились около фруктовой лавки, но она не сразу вышла из машины, а потом ещё долго стояла подле ящиков с апельсинами.

— У нас два дерева, — осторожно напомнила я, и она тут же отошла к ящику с манго.

— Хочу клубнику, — выдала Аманда, щупая плоды на зрелость. — Скорей бы февраль.

Скорей бы февраль! Нет, пусть никогда не кончится январь, потому что за февралём придёт март, в который уже может родиться малыш.

В Салинасе нас встретил не только преобразившийся дом, но и отец. Должно быть, он только что вышел из парикмахерской и надел новую футболку для поло, на которой ещё проглядывали складки от упаковки. Газон оказался подстрижен, дорожка подметена и даже столб почтового ящика выглядел свежевыкрашенным. Отец протянул Аманде руку, хотя от нас обеих не укрылся его порыв обнять гостью так же, как и меня. Впрочем, я не долго задержалась в его объятьях, сражённая наповал таким совсем небудничным видом. Впервые я действительно обрадовалась приходу соседки, которая явно караулила нашу машину. Она во все глаза разглядывала живот Аманды и рассказывала о цветах, которыми украсила дом. Дом наполнял удушающий аромат, и я испугалась за обоняние Аманды, но она впервые после встречи с красным джипом улыбнулась. Отец держал за ошейник собаку, норовившую наскочить на Аманду, пока я искала в холодильнике место для торта.

Наконец мы остались втроём за столом, который отец успел накрыть к обеду. Он купил говяжьи рёбра в соусе и приготовил пюре и спаржу. Чтобы не есть молча, Аманда рассказала про несостоявшуюся аварию. Отец тут же заполнил тишину воспоминаниями о своей первой аварии. По счастливой случайности они с мамой оставили моих братьев дома, а сами отделались лёгким испугом и раздолбанным всмятку крылом. Перед ними на мокрой дороге развернуло джип. После удара он отъехал на обочину, и пока отец проверял, в порядке ли мать, уехал прочь. Подоспевший полицейский пожал плечами и вызвал эвакуатор. Через час отцу позвонили из полиции и сообщили о полученном звонке от дамочки, которая сказала, что, кажется, ударила какую-то машину, но потом из-за дождя не сумела отыскать её. Отец поехал с полицейским опознавать джип…

Я молча грызла спаржу, потому что слышала эту историю раз десять. Аманда мило улыбалась. Отец цвёл. Потом мы вышли во двор за апельсинами. Аманда вновь вгрызлась в первый протянутый мной плод, едва очистив. Я решила собрать полную корзину, потому что отец вызвался выжать сока к празднику.

— А здесь я в семь лет хомячка похоронила, — ткнула я в клумбу, перенося лестницу на другую сторону дерева. — Его Толстячок звали.

Зачем я это сказала? Не знаю. Я быстро провела ногой по камням, насыпанным вдоль забора, вспомнив, как прежде тут росли высаженные мной оранжевые маки. Аманда отняла от лица оставшуюся половинку апельсина.

— И во дворе могила моего любимого пса, — неожиданно пропела она строчку дурной популярной песни.

— Зачем ты так? — надулась я, чувствуя в глазах резь от беспричинных слёз.

На лице Аманды не появилось усмешки, оно даже приняло грустное выражение или скривилось от терпкости апельсина.

— Не нужно хоронить прошлое в саду, иначе каждое утро оно будет напоминать о себе, — выдала Аманда менторским тоном.

— Я была ребёнком, — ответила я, придав голосу требуемую моментом твёрдость. — Я очень переживала смерть Толстячка, — и тут же замолчала, поняв, что просто оправдываюсь. Тогда я отвернулась от лестницы и жестоко примяла пяткой траву, будто втаптывала в землю обиду.

— А ты и сейчас такая, — Аманда шагнула к лестнице, чтобы я сумела расслышать её шёпот. — Как в детстве. Ты не можешь закрыть дверь и выйти на улицу. Ты предпочитаешь топтаться за забором во дворе и слушать ругающихся соседей.