Необузданные (ЛП) - Ланкастер В. К.. Страница 33

Она легла лицом к Тройи и закрыла глаза. Ее лицо находилось на одном уровне с его грудью, от него не только исходило тепло, но и пахло натуральной кожей, запах, к которому она быстро привыкла и перестала замечать. Через несколько мгновений тишины к ним присоединился Крану, улегшийся позади нее, закрыв ее своим телом, и она расслабилась. В данный момент это, вероятно, было просто привычкой, а может они изначально делали так для того, чтобы защитить ее или пленить. Она знала, что джунгли всегда будут казаться ей безграничными, с многочисленными, подстерегающими на каждом углу опасностями, способными лишить её спокойствия, если они ее не защитят.

Она вздохнула. Значит, теперь Крану пытался ее поцеловать? Пытался что-то инициировать? Она не знала, что чувствовала по этому поводу. Она знала, что ей не нравится мысль о том, что он просто использует ее, чтобы получить то, что было у его брата, будь то секс, или секс с человеком в частности. Она не собиралась удовлетворять его любопытство.

Рут говорила, что Гэндри создают пару на всю жизнь. Судя по его поцелуям, у нее сложилось впечатление, что у него не было практики, по-видимому, его вид не целовался, так что у него мог быть лишь опыт общения с местными дамами, прежде чем он опробовал свои методы соблазнения на человеке. Она подумала, что, возможно, он не понимает их смысла, но если он научился этому у Рут и Грона, он должен быть глупцом, чтобы не понимать. Она не могла поверить, что он был абсолютно невинен, он не выглядел таким, учитывая его высокий рост и прекрасно сложенное тело. Так что, может, он и не был женат на инопланетянке, но она не собиралась становиться его маленькой зверушкой, игрушкой или покорной рабыней.

Он по-прежнему нравился ей, по крайней мере, она была благодарна ему, благодарна им обоим. Она не могла назвать их друзьями, ведь они не могли общаться, и она не знала о них ничего, кроме их имен. Она знала семью Крану, но не более того. Она не знала ни их дней рождения, ни их страхов. Она не знала, где родился Тройи, что из себя представляла его семья, как он попал в эту группу.

Несмотря на то, что они помогли ей, ее конечной целью было возвращение домой. Она не откажется от всего — от своей квартиры, от своей семьи, от своего города, от своего языка до конца своих дней, только потому, что они были к ней добры. Она не могла просто переселиться на другую планету и жить дикаркой в джунглях, общаясь с единственным человеком. Она не могла отказаться от жизни на Земле, пока еще нет. Ей здесь не место.

Ее земная жизнь тоже была не слишком радостной; она не была ни богатой, ни знаменитой, ни популярной, ни успешной в чем-либо, но это была ее жизнь, которую она строила сама. Она была бы сумасшедшей, если бы захотела остаться, верно? С кучкой инопланетян, которых она не могла понять? Но та женщина, которой она была, в термоодежде, трясущаяся от холода и бредущая по пустынной улице, наливающая по несколько рюмок и выпивающая по несколько бутылок пива в день, и работающая пару часов администратором, чтобы заработать на жизнь, казалась такой далекой.

Засыпая, она чувствовала себя не в своей тарелке. Она беспокоилась о том, как доберется до дома и сколько времени пройдет, прежде чем появится возможность выбраться отсюда, и что произойдет за это время. Несмотря на жару, ей снился снег, а когда проснулась, ощутила холод.

Глава 23

По прошествии нескольких дней они обустроились и освоились на новом месте, и Тройи стало казаться, что он все-таки получил то, что хотел. Мойра не Связала его, ничто не указывало на это, но Грила его не прогнала. Ему было позволено остаться в племени как необузданному самцу. Какая-то часть его не желала верить в это, он чувствовал себя неспокойно, как будто все было нереальным, поэтому он бросился налаживать отношения с племенем. Он восстановил свою дружбу с Гроном, пока не почувствовал, что между ними ничего не изменилось. Он старался угодить старшим представителям племени. Он собирал пищу, водяные плоды, тростник и другие ресурсы, которые могли им понадобиться. Он сплел новые корзины, пока их не стало больше, чем нужно, а затем просто стал отдавать их родителям Грона и Грут.

Тройи делал все, что делал раньше, и у него не было причин быть несчастным, но он все еще не мог расслабиться. Только по ночам, когда он ложился рядом с Мойрой, а ее легкое дыхание шевелило волоски на его груди, он чувствовал себя спокойно.

Настроение Крану с каждым днем становилось все хуже, если такое вообще было возможно. Тройи почти не видел другого самца, разве что по ночам, когда он занимал место по другую сторону от Мойры, и даже ему было интересно, в порядке ли тот на самом деле. Крану знал, что не мог находиться рядом с Грут, особенно у Грона на виду, не спровоцировав тем самым чрезмерно защитные инстинкты своего брата, а поскольку Грут всегда была с Мойрой, любая возможность убедить ее выбрать именно его была краткой и безуспешной.

Тройи старался смотреть в другую сторону всякий раз, когда ночью на их площадке он пытался обратиться к ней, но Мойра, похоже, не шла с ним на контакт. Она просто отступала в сторону, не прибегая к насилию, к которому обычно прибегали Королевы, чтобы дать отпор самцу. Неудивительно, что Крану был расстроен. Тем не менее, ночью они трое всегда придвигались друг к другу поближе. Однажды Тройи проснулся и увидел Королеву, прижимавшуюся спиной к груди Крану, руку Крану на ее талии, хвост Тройи, обвившийся вокруг ее руки, а ее пальцы, вцепившиеся в его шкуру.

Он знал, они спали так, словно были Связанной семьей, и понимал, что другие удивлялись этому, когда он продолжал настаивать на том, что не был Связан. Тройи считал, что это не имеет значения, по крайней мере для Мойры, и продолжалось уже довольно давно, но ничего не происходило. Королева, по-видимому, не возражала, и хотя Тройи подумывал о том, чтобы построить для себя отдельную площадку, он не хотел оставлять Мойру на попечение Крану и не был настолько глуп, чтобы пытаться отнять ее у него. Крану связывал все свои надежды с ночами, проведенными вместе — они были единственным, что удерживало его в здравом уме.

Летняя жара не отступала, температура не собиралась понижаться. В разгар дня они едва могли передвигаться. Мойра и Грут, похоже, справлялись с этим лучше, вероятно, из-за их непокрытой шерстью кожи, но другие члены племени со шкурами совершали по крайней мере один поход в день к усыхающему пруду, чтобы ополоснуться и таким образом перенести жару.

Было крайне неудобно, но Тройи не страдал так сильно, как в пограничных землях. Наличие племени, которое занимало его мысли, дарило ему надежду на будущее и на что-то, чего он ждал с предвкушением. Лето было просто сезоном, который пройдет, каким бы жарким оно ни было, как и каждое лето до этого. Тем не менее иногда ему казалось, что все его вены пылали, мышцы и сухожилия горели, кости слишком жгли и болели, поэтому купание в воде не всегда помогало.

Так проходили дни, но он не подозревал, что что-то не так. До тех пор, пока не стало слишком поздно что-либо предпринять.

Он, Мойра и Крану легли спать, как и в любую другую ночь.

Его первой мыслью, когда он начал медленно пробуждаться, было то, что сегодня очень жаркий день. Наверно, он проснулся слишком поздно и пропустил относительную прохладу утра. Но было недостаточно светло для такой жары. Он открыл глаза, чтобы проверить, и убедился, что еще рано.

Так почему же ему так жарко? Он весь вспотел, его разум был измотан и взбудоражен, но он только что проснулся. Его кровь наполняла странная энергия, которую он не мог контролировать. Он осторожно провел рукой по лицу, но она дрожала, а его собственное чересчур горячее прикосновение было почти невыносимым. Может, он заболел?

Он передвинулся, пытаясь обрести над своим телом контроль и посмотреть, сможет ли он встать, когда что-то, возможно его собственная нога или площадка, коснулись его полового органа и по всему его телу прошла болезненная ударная волна. Он громко зашипел в ответ, его тело сотрясали толчки, расходясь по нему покалывающей рябью, заставляя мышцы напрягаться, а кожу натягиваться. Он был совершенно сбит с толку, резко опустил взгляд вниз, чтобы проверить, что случилось, и чуть не задохнулся от увиденного. Его половой орган стоял, красный и распухший, почти вдвое больше обычного размера!