Тайна лотоса (СИ) - Горышина Ольга. Страница 4

Табло ещё не погасло, когда стюардесса подошла к Резе и предложила выйти. Он кивнул и перегнулся к Сусанне, чтобы достать свою сумку.

— Если хочешь, — он говорил нарочно медленно, чтобы она поняла каждое слово, и тихо, потому что рука его лежала на её коленке, а лицо было напротив её лица. — Можешь, на следующий полёт перейти ко мне в бизнес-класс.

Она смотрела в его тёмные наглые глаза, стараясь не покраснеть, и с трудом выговорила английское «Спасибо, я останусь с братом». Его лицо оставалось вплотную к её, и Сусанна была уверена, что наглец не уйдёт без поцелуя, и даже расстроилась, когда Реза просто улыбнулся и кивнул, не выказав никакого расстройства из-за отказа. Ещё и по-свойски похлопал её по коленке, желая хорошего отдыха в Каире.

После ухода соседа, Сусанна еле сдержала слёзы. В самолёте люди, с которыми ей предстоит провести почти неделю. Что они о ней подумали!

— Чего расселась! — Паша задержался у её кресла. — Вставай!

Она не расселась, она пряталась от любопытных взглядов. Каждый так и норовил рассмотреть ее поближе. Ты теперь, Суслик, знаменитость!

Она схватила рюкзак и прошла вперёд Паши. Пусть его спина защитит её хотя бы до выхода из самолёта, а потом она услышит и от него самого пару ласковых! И Паша действительно не выдержал, когда Сусанна, чтобы хоть немного сгладить неловкость, рассказала о предложении каирца.

— Он не козёл. Он мудак!

Жена сжала его локоть, но Паша не успокаивался.

— Он ублюдок, Марина. И я начистил бы ему рожу, будь мы в другом месте.

Сусанна смотрела на свои кроссовки и потому чуть не споткнулась о чужой чемодан.

— Почему они считают, что наши бабы только за этим к ним едут?! — Марина устроилась в кресле и обняла свой рюкзак.

Сусанна последовала её примеру.

— Да потому что большинство за этим и едут, — Паша хмуро глянул на Сусанну. — Эта зелёнка смывается?

Сусанна кивнула и собрала волосы в небольшой хвост. Решив отыскать резинку, она нашла в кармашке визитку египтянина, которой место в ближайшей урне! Так она и сделала, а когда вернулась, нашла Марину уже одну.

— Пашка пошёл за тирамису.

Сусанна полезла за своими евро, но Марина махнула рукой.

— Мы гуляем. Мама впервые согласилась остаться с дочкой. У нас свобода, первая за почти что пять лет.

— А почему вы не на море поехали?

— На море можно и с ребёнком, а вот по музеям нет. Я в детстве любила читать про Египет, а тут горящая путёвка попалась.

В детстве! Марина не выглядела старше её сестры, да и Паша тоже. А этот египтянин был явно старше тридцати. Да и чёрт с ним! Козёл… Ему повезло, что он её не поцеловал. Она бы ему хорошо влепила за это!

Торт и кофе были великолепны. Сусанна даже забыла про злополучного соседа, но потом у неё вдруг зачесалась спина. Реза, должно быть, уже в зале, потому что объявили посадку, и он должен был пойти одним из первых. Только бы не видеть его отвратительных глаз. И Сусанна решила не оборачиваться, пока не объявят общую посадку. Однако же, когда она поднялась следом за Мариной, чтобы встать в очередь, она увидела Резу у стойки. Неужели ждёт, что она передумает! Действительно козёл! Но Реза, едва шевельнув губами в улыбке, прижал к груди сумку, слишком большую для деловой, и скрылся в посадочном коридоре. Сусанна выдохнула, надеясь больше с ним не пересекаться.

В самолёте Паша попросил стюардессу посадить Сусанну рядом с ними, и араб, сидевший подле них, с радостью согласился поменяться местами. Теперь взлетать было не страшно. И стюардессы казались милыми. Даже та, что принесла еду, хотя и была с покрытой головой. А вот соседи сзади оказались довольно нахальными. Они непрестанно колотили в кресло Сусанны. Но, может, и за дело, ведь из-за нервов и выпитого на прошлом рейсе, она слишком громко зачитывала Марине начало своего романа. Ей нравилась её похвала. Жена Паши сказала, что поражена её знаниями. Ощущение, что писал настоящий египтолог.

«Родительские отношения между Пентауром и Нен-Нуфер дали трещину. Девушка отдалилась от воспитателя и больше времени стала проводить в пристройке с рабынями. А он продолжал жаждать встреч, день за днём с ужасом примечая, что её тело из подростково-угловатого превратилось в округлое и притягательное. Нен-Нуфер, как и следовало обладательнице такого имени, стала стройной и прекрасной, как лотос.

Пентаур видел довольно прекрасных женщин среди танцовщиц и прихожанок, закутанных в тончайший царский лен, но свято верил, что сердце его навсегда закрыто для них, потому что он отдался учению и не имел права на плотские утехи. Теперь же толстая корка безразличия пала с его сердца, и оно трепетало и обливалось кровью при одном лишь взгляде на Нен-Нуфер, которая, преодолев девичью стеснительность, вновь потянулась к учителю. Красавица глядела на него чистыми изумрудными глазами, не понимая причин отчуждённости, и жрецу требовалось много сил, чтобы солгать воспитаннице, сославшись на многочисленные храмовые дела.

Тело жестоко требовало близости, но Пентаур знал, что время брака ещё не пришло. Сейчас его мысли должны быть заняты лишь священными папирусами, во власть которых он сознательно отдал себя. Но рисунки не желали складываться в слова. Перед мысленным взором днём и ночью стояло её лицо. Девушка была настолько осязаема, что, казалось, один шаг и коснёшься её губ, но образ таял, лишь он пытался обнять его, и Пентаур со стоном падал на ледяной пол…»

И вот, к счастью соседей сзади, объявили посадку. Малюсенькие квадратики домов то появлялись, то вновь исчезали в тумане. Казалось, им не будет конца и края. Даже окна стали различимы, а аэропорт всё не появлялся и не появлялся. Дети плакали. Соседи кашляли, а Сусанна глядела с замирающим сердцем на песочные полосы. Посадка вновь оказалась мягкой, и она мысленно поздравила себя: «Добро пожаловать в страну пирамид, Суслик!»

Глава 3

Сусанна опустила телефон. Толку в сумеречной съёмке не было никакого, да и батарейка почти разрядилась, а хотелось сделать хоть один хороший снимок, чтобы послать родителям. Да и обыкновенные деревья, сменившие на трассе пальмы, не особо прельщали глаз. Только парочка минаретов заставила Сусанну оторваться от созерцания спинки переднего кресла. В отокаре к ней никто не подсел, и пришлось гнать от себя неприятные мысли относительно сложившегося о ней мнения. К отелю они подъехали уже в темноте, и после прохождения металлоискателя Сусанна действительно была рада получить ключ и закончить наконец этот дурацкий день. Они втроём зашли в лифт, и Сусанна навалилась на ручку своего чемодана.

— Ты действительно не хочешь поужинать? — Забота Паши стала действовать на нервы ещё больше. — Внизу есть нормальный паб. Я пить тебе, конечно, не предлагаю…

Он хихикнул, а Сусанна сжала кулаки. Марина выглядела скорее раздражённой, нежели уставшей. Ещё бы, она ехала сюда, чтобы вспомнить с мужем счастливые денёчки, а не для того, чтобы тот пас малолетку, которой первый встреченный араб предложил деньги.

— Наши номера совсем рядом, — заключил Паша в коридоре, когда жена уже взяла его под руку. — Мы утром зайдём за тобой. У нас первая половина дня свободная. Можно в музей через дорогу сходить. На мумии посмотреть.

Сусанна кивнула и поспешила вставить ключ. Конечно, шансы столкнуться с Резой почти равны нулю, но думая о музее, она непроизвольно подумала и о нём. В первую очередь надо привести волосы в божеский вид и приготовить на завтра длинную юбку, чтобы никто не думал больше подходить к ней с непристойными предложениями.

В номер никого не подселили, и она швырнула рюкзак на сдвинутые вместе полуторки. Если бы сестра была рядом, ничего подобного бы не случилось, а теперь надо попытаться поднять себе настроение, испорченное арабской выходкой. Она подключила планшет к гостиничной сети и послала родителям сообщение. С ней действительно, к счастью, всё в порядке. И завтра тоже будет всё хорошо. Она пойдёт в музей, о чём и написала родителям.