Тайна лотоса (СИ) - Горышина Ольга. Страница 82

— Быстрее! — прокляла она нерасторопности девиц. — Мне совсем нечем дышать!

Ресницы сомкнулись друг с другом, и яркое павлинье перо растворилось в темноте.

— We should call a doctor.

— She’s fine, don’t worry. She fainted but she didn’t hit her head.

Сусанна с трудом приподняла ресницы и вновь опустила, не вынеся пристальных взглядов. Под головой была подушка, а ноги чувствовали одеяло: она в кровати, и этих знаний достаточно, чтобы не закричать. На данный момент достаточно.

— И кто теперь будет пить шампанское? — в голос Аббаса вернулась прежняя усмешка.

— Мы с тобой.

— Очень романтично. С тобой я предпочитаю пить пиво. Ты уверен, что врач не нужен?

— Уверен. Лучше принеси ещё сладкого чая.

В левом ухе звякнуло, и перед глазами промелькнула вспышка. Стакан с ложкой. Выходит, она уже пила чай. Когда шаги Аббаса замерли в коридоре, рука скользнула вверх по голому животу к груди и замерла на влажных волосах. Она успела и душ принять. Прекрасно… Что ещё следует вспомнить? Для начала кое-что стоит забыть. Можно, и не забывать. Главное, мистеру Атертону не рассказывать. Но вот спросить, когда она грохнулась в обморок, стоит.

— Я не уронила ребёнка?

Реза улыбнулся и убрал с её лица слипшиеся мокрые пряди.

— Мы не дошли до погребальной камеры.

— Значит, ещё пойдём? Это же часть подарка…

Суслик, ты хочешь, чтобы его рот порвался в улыбке? Нет, мне нравится, что на лбу нет волос. Зря, от них холоднее. Но тогда мистер Атертон уберёт руку, а я этого не хочу.

— Мой лучший подарок на сегодня, — проворковал он. — Ты на ногах и в здравом уме.

А вот это уже интересно. Суслик, только не спрашивай подробностей. Ага, щаз! В что если я действительно несла ему всю эту чушь про Хатор…

— А что я такого сказала?

Только бы Аббас забыл, где мать держит чай, и не возвращался ещё хотя бы минут пять! Мистера Атертона трудно разговорить, так что надо хватать быка за рога и не отпускать.

— Что я такого страшного сказала? — повторила Сусанна настойчивее.

Лицо Резы сделалось каменным.

— Ты сказала, что любишь меня.

Что? Уберите руку, мистер Атертон, и прекратите меня гипнотизировать. Я не до такой степени сумасшедшая!

— Я пошутил. Но ты разговаривала со статуей, помнишь?

Сусанна кивнула.

— Она пялилась на меня.

— Как, впрочем, и ты на неё.

Реза продолжал улыбаться. Пусть не убирает улыбки. Его каменная маска слишком пугающая.

— Про твоего отца мне не приснилось?

— Нет. Я рассказал тебе правду.

Хорошо, что на смену улыбке не пришли слёзы, а то она успела испугаться за тревожный вопрос. У человека день рождения! Завтра расспросишь его про дела семейные. Как бы завтра он тебе всё ещё муж… Лучше бы это мне приснилось! Но на руке, потянувшейся за принесённой Аббасом чашкой, продолжало блестеть кольцо с гравировкой. Хорошо ещё, что иероглифы никому не видны.

Реза поправил подушку и заботливо обмотал вокруг её груди простынь. Аббас так и будет пялиться на неё или сообразит уйти?

— Пора тебе вылезать из гробницы, братик. Там невозможно сделать нормальную вентиляцию.

— Я уже вылез и обратно не собираюсь, — улыбнулся Реза, подставляя под стакан ладонь, чтобы Сусанне легче было пить. — Аббас, тебе не кажется, что здесь кто-то лишний?

— Я жду чашку.

Он сунул руки в карманы и впечатал в ковёр ноги. Чего он действительно ждёт? И почему так внимательно смотрит? Дура, он брату не верит! Он твои зрачки проверяет. И боится, что ты не удержишь в себе чай. Сусанна подняла к голове руку, как бы расчесать пальцами волосы — кажется, шишки нет. Тогда быстрее допивай чай да руками не маши, а то простынь свалится. Хватит того, что один брат уже полностью изучил твоё тело. В таком состоянии ты не могла принимать душ самостоятельно. Ну и ладно. В конце концов он мне муж… Суслик, не смеши мои тапочки! Кстати, про тапочки. Не забудь спросить, практикуется ли здесь их ношение?

— А можно мне домашние тапочки, а то ноги мёрзнут.

Она вообще-то у Аббаса спросила, но Реза не запланировано среагировал на вопрос: принялся ладонями растирать ей ступни.

— Мне не холодно! — Сусанна попыталась забрать ногу, но потерпела то же фиаско, что и в их первый ужин, когда подвернула ногу. Могла бы привыкнуть к силе мистера Атертона! — Я просто хочу тапочки, когда встану.

— Пока ты не встанешь. Я хочу, чтобы ты немного поспала.

Реза забрал стакан и сунул в руки Аббасу. — Оставь нас вдвоём.

Тот подчинился и даже закрыл за собой дверь.

— Я хочу, чтобы ты поспала, а то мать распереживалась, что замутила великий ужин, а есть его будет некому, — Сусанна улыбнулась.— И торт я не стану пробовать без тебя, — Реза прижал своё кольцо к её кольцу. — Я ничего не стану сегодня делать без тебя. И завтра тоже.

Сусанна даже не пыталась вырвать руку.

— Я не смогу уснуть. Мне кажется, я уже спала.

— Тебе это кажется. Это нормально после обморока, что ты немного потеряла связь со временем.

— Немного? Я не помню ни чая, ни душа. Что я ещё не помню? Только не надо больше шутить со мной!

— Не буду, а то ты меня возненавидишь, — Реза так быстро коснулся её губ, что она даже дёрнуться не успела. — Поспи. Я не хочу потерять тебя после первого бокала шампанского.

Намёк понят, мистер Атертон, и не надо так громко стучать кольцами!

— Я хочу написать сестре, — прошептала Сусанна.

Реза кивнул и почти молниеносно протянул ей телефон. С замирающем сердцем она открыла приложение «Вконтакте» и прочитала: «Мама уже не может дождаться воскресенья! Я тоже соскучилась и больше тебя одну никуда не отпущу». Сусанна быстро набрала краткое «Я тоже уже хочу домой» и отдала телефон Резе.

— Хочешь, я почитаю тебе продолжение рукописи? Я забрал её из библиотеки.

Сусанна кивнула, но тут же почувствовала разочарование, когда он поднялся с постели. Листы оказались на второй тумбочке. Мог бы и перевалиться через её ноги. Суслик, спрячь бесстыжие глаза и не следи за каждым его движением! Сусанна покорно опустила ресницы и даже подтянула к носу край простыни. Матрас скрипнул — Реза улёгся рядом и сунул ноги под простынь, но, увы, не дотронулся до её пяток.

— Ты где остановилась?

Листы легли ей на груди и пришлось приподнять голову и вытащить руку, чтобы ткнуть в строчку про лотос. Простынь сползла к груди, но Реза ловко подтянул ткань обратно к её носу.

» Кто же достал лотос? Должно быть, Райя, и его рука коснулась светлых, что солнце, волос. Недозволительная ревность сжала сердце фараона, и он заставил себя отвести взгляд от розового цветка — если он помедлит хотя бы минуту, то не избежит кары Хатор, потому как в руках не осталось иных желаний, как только сжать едва прикрытые светлыми волосами плечи. Но Богиня сжалилась над ним — спасение принесла пара легкокрылых ног. Райя с блестящей от воды кожей дрожащими руками протянул отцу очищенный от тины кнут. Фараон медлил, глядя на склонённую чуть ли не до земли голову сына — какие мысли сейчас растревожили дерзкий чуб? Хоть одной малой надеждой вспыхивала ли в его голове мысль, что он может унаследовать чёрную землю? И когда следует открыть мальчику его предназначение? Явят ли Боги ещё знак или теперь самому следует искать подходящий момент, чтобы поговорить с сыном?

Фараон забрал кнут. Взгляд упрямо тянулся к красной полосе, пересекающей ладонь сына. Он не станет извиняться. Царевич должен знать, что занесённый кнут если и не опустится на тело, то обязательно тронет душу — даже в сердцах оброненное фараоном слово будет передаваться из уст в уста и в конце концов обретёт силу свершённого деяния. И пусть помнит, что каким бы безнаказанным он не чувствовал себя среди людей, на суде Осирис спросит с него много больше, чем с простого землепашца. Таков удел правителя двух земель.

— Оставайтесь с миром, — изрёк фараон, пытаясь скрыть в голосе горечь разлуки, и молча зашагал к стене. Впереди его ждал полный забот день и кнуту не придётся просохнуть, так крепко он станет сжимать его во время судилища.