Свет зажегся (СИ) - Потоцкая Мария. Страница 39

— Мигалку не видите что ли, а? — послышался еще один незнакомый мужской голос, а потом долгий гудок.

Машина стала останавливаться. Они не могли уже добраться до больницы, в последние несколько минут они ехали прямо, никуда не сворачивая, а значит, они остановились на светофоре. Толик осторожно повертел руками, кажется, в вене была игла, но наручников на него не одели. Видимо со стороны он выглядел далеко не жильцом, даже по мнению врачей.

Времени не было соображать, Толик вскочил с койки, толкнул полицейскую и рывком открыл задние двери скорой помощи. Перед ним была траса, плотно упакованная машинами. Он выпрыгнул из скорой, сзади него послышалась ругань, какие-то машины загудели. Толик ринулся в сторону, выбежал на встречную полосу в скоростной поток, на него летел грузовик, но он успел перебежать перед его носом. Следующая машина резко затормозила, другая свернула, чтобы не столкнуть ее, и влетела в стоящую на светофоре маршрутку. Он не смотрел, что с ними произошло. Сзади раздался выстрел, и новые гудки машин. Но полицейская-офицанточка в него не попала, повышение ей ждать не стоило. Где-то ей на помощь летела еще одна машина с мигалкой, но Толик уже перемахнул через заграждение и бежал в сторону стройки, стараясь смыть с лица кровь, чтобы не пугать работающий там народ. Балаклаву с него сняли еще в банке, наручников на нем не было, и одет он был совершенно не примечательно. В нем ничего не выдавало человека, который только что пытался ограбить банк.

Если ему повезло, то полиция даже не успела опознать его личность. Документов у него с собой не было, как и приводов в полицию, чтобы вычислить его по пальцам. На стройке он обменял свое золотое кольцо на шапку и часы у какого-то таджика, это происходило почти на бегу, его покупатель ни слова не понял из того, что говорил ему Толик, но согласился на бартер. Часы с рваным ремешком ему к черту не сдались, но в этот момент ему показалось, что при таком раскладе таджик меньше заподозрит его в чем-то. Скрыв свою разбитую голову под грязной шапкой, Толик добежал до какой-то остановки и залез в первый попавшийся автобус. Пока он вез его в неизвестном направлении, Толик повторял номер телефона Полины.

***

Полина помнила звон в ушах, как ее несли куда-то, и что Толика рядом с ней уже не было. Медсестра с золотистыми волосами казалась ей крайне навязчивой, а ее противный голос до боли знакомым. Врач задавал ей какие-то вопросы, она отвечала ему свое имя, а потом спрашивала что-то сама, но совершенно не помнила, что хотела узнать. Она понимала, что она уже не в баре, мысленно пыталась попасть туда обратно, будто бы она снова была волшебницей и могла перенести себя в другой мир. Она хотела связаться с Толиком, но у нее не выходило. Еще отчего-то она боялась Крысиного Короля.

Окончательно она очнулась уже в реанимации. Вокруг тихо гуди какие-то приборы, голова болела. Полина поняла, что все закончилась, и ее Толик, наверное, уже где-то в окружении полиции. Она отчего-то была твердо уверена, что он жив. Чувствовала это также ясно, как ощущала все свои эмоции еще не так давно в прокуренном баре. На нее напало такое чувство бессилия, что слезы текли сами собой, и вроде бы ей ввели какое-то успокоительное. Она снова спала, а когда проснулась, в скором времени ее перевели в обычную палату.

Первыми, с кем она говорила после врачей, которые что-то утверждали про ушиб мозга, не сильно ее волнующий, были полицейские. Тогда она еще не успела обо всем подумать и говорила им только о том, что какой-то мужик наставил на нее пистолет, а потом произошел взрыв. Вскоре появилась мама, она все обнимала ее, целовала в горячий лоб и сквозь слезы говорила, что все будет хорошо, и папа несомненно найдет виновников. Отец был молчалив и печален, и не давал ей таких решительных обещаний.

Во второй его визит, она вдруг спросила:

— Те люди, что похитили меня и маму. Ты им отомстил?

Он долго молчал, смотря на нее долгим грузным взглядом, а потом покачал головой.

— После тюрьмы я поклялся себе больше не возвращаться к делам. Я думаю, что у человека есть шанс исправиться, и я использовал его. Ты можешь меня ненавидеть еще больше, Полина. Ради этого шанса я принес вас в жертву.

Она думала, что была должна почувствовать обиду, но оказалось, ей стало только легче. Может быть, потому что она сама хотела, чтобы у человека был шанс исправиться. И если ее отец не врал ей, ее опасение в баре про жизнь Марка было напрасным.

Потом, когда ее навещала Юля, хранящая в себе семимесячного ребенка, она попросила ее узнать, что случилось с грабителями. Главное выяснить не удалось, но кое-что давало надежду. Двое преступников вместе с работником банка погибли во время взрыва, а одного удалось задержать. Что случилось с четвертым, общественности пока не полагалось знать. Полина вспомнила рассказ Лазаря, он сохранился в ее голове в деталях. Харя Гинзбург был внутри вместе с Сережей, а потом Толик сказал Чеславу посмотреть, как у них протекает работа, и они с Сережей поменялись. Значит, во время взрыва погиб Харя Гинзбург и Чеслав. Ей стало грустно, будто бы она знала друга Толика лично. Задержан был либо Толик, либо Харя.

Полина ждала, что он с ней свяжется. Потом она упросила отца узнать о похоронах преступников. Он долго мялся, но, в конце концов, согласился. На похороны Чеслава она отправила верную Юлю, которой рассказала всю историю про бар. Она ей не поверила, посчитала, что из-за травмы ей привиделся целый роман, но тем не менее, не сильно настаивала на своей версии и не тревожила ее скепсисом. Полина говорила ей, что если Толик появится на кладбище, то он ее узнает. Юля вертела пальцем у виска, но на похоронах даже немного надеялась, что тот действительно к ней подойдет. Но его не было.

Перед выпиской Полине медсестра передала огромную книжку с фотографиями про акул, но она не смогла выяснить, кто ее передал. Записки в ней тоже не было.

Полина ждала встречи с Толиком, но не могла понять, что она будет делать, когда она произойдет. Она знала о том, что он угрожал людям, торговал наркотиками и, в конце концов, устроил неудачное ограбление банка. Если она его не сдаст полиции, то она станет, как ее мать, которую она всегда осуждала за верность отцу. В баре она не могла предположить, что захочет передать его органам правопорядка, но теперь это мысль посещала ее все чаще, хотя и не утвердилась полностью. Иногда ей казалось, что если она его сдаст полиции, то это будет предательством самой себя, потому что она будто бы прожила вместе с ним его жизнь. А еще она не могла убедить себя в том, что он по-настоящему плохой человек, хотя все факты указывали на это. И сердце у нее сжималось от жалости, когда она пересказывала себе его историю про мамочку и отца. Наверное, в эти моменты она могла, наконец, понять свою мать, хотя и по-прежнему сопротивлялась этому.

К тому же он был наркоманом, хотя официально это и не числилось преступлением, но ее это сильно волновало. Она нашла в больнице психиатра, который, может быть, из жалости, но обнадежил, что метамфетаминовя наркомания лечится.

Выйдя из больницы, она несколько дней провела за компьютером дома у родителей, пытаясь найти информацию в интернете, что же тогда с ними произошло, откуда этот бар, и почему их сознания слились. Она натыкалась на отдаленно похожие случаи, но они были написаны слишком шизофреническим языком, и Полина им не верил. В конце третьего дня она с улыбкой отодвинулась от компьютера и решила для себя, что ее мечта сбылась, и какая-то магия все-таки существует, и теперь она действительно немного волшебница.

На следующий день ей позвонили с неизвестного номера.

— Здравствуйте, это Полина? — голос показался ей знакомым, но это был не Толик.

— Да, кто это?

— Меня зовут Ярослав, и я хотел вам кое-чего передать.

— Ярик?! — она подскочила на месте, голос казался не совсем таким, каким она слышала его в баре, но интонации были знакомыми.

— Ну да. Короче не прими меня за шизофреника, я не понимаю, что там за история у вас, но видимо он действительно рассказал тебе про меня. В общем, я завтра еду на поезде во Владивосток, мне нужно передать кое-какие вещи кое-кому, вот. И может быть, ты хотела бы поехать со мной?