Бремя наемника (СИ) - Конев Иван Степанович. Страница 1

Дождь. Бремя наемника

Бремя наемника

— Так что со мной? Раздражённо спросил лысый толстяк, сидевший в большом кресле, обтянутом пятнистой кожей серого цвета. Комната, в которой он сидел была истинным обиталищем богача. Стены, обклеенные красивыми обоями со множеством узоров. Высокие потолки, украшенные по углам лепниной из глины. Пол, покрытый мореным дубом, старинная мебель и древние картины ясно показывали, что хозяин всего этого не простой фермер.

— Костоломка. Ответил сидевший на стуле перед толстяком сорокалетний мужик, в старом халате, с лысой головой и густыми усами. — Вам осталось максимум недели две.

— Что?! Разразился толстяк и встав с кресла подошёл к столу с бутылками. — Что ты несешь, что за костоломка?! Какие две недели!?! Злобно и непонимающе говорил Гаман, наливая себе в стакан мутную жидкость.

— Костоломка это редкая болезнь, по каким-то причинам поражающая только богатых людей. Первые ее симптомы это жуткая ломота в костях. Как будто и не слыша грозного голоса хозяина отвечал врач.

— Да мало ли почему кости болят! Прокричал толстяк, опрокинув стакан. Зажмурившись, он взял дольку фрукта, синего цвета и закинул его в свой огромный рот. — С чего ты взял что это именно она?

— Я в этом уверен, потому что появились другие симптомы. Синие волдыри, слабость и озноб. Потом у вас появятся невыносимые головные боли, сильнейшая ломота в костях и в конце смерть. Сожалею хозяин. Тихо проговорил врач.

— Твою мать! Выругался Гаман и налив себе еще напитка по самые края стакана, после чего сел обратно в кресло. Одним глотком опустошив наполовину тару, он, гоняя жидкость по стенкам стакана обдумывал ситуацию. Его, самого Гамана, хозяина большого куска малой пустоши. Его, богатевшего человека убьет простая болезнь?! Нет, не может быть такого! Вдруг Пинцет ошибся? Может дурак старый из ума выжил? Хотя кого я обманываю! Пинцет лучший доктор, стоящий тысячу золотых. Нет, он не мог ошибиться.

— Но должно же быть какое-то лекарство! С твёрдой уверенностью и толькой надежды произнес Гаман, допив наконец свое пойло.

— Оно есть но только его составляющие вас не обрадуют. С тревогой проговорил Пинцет, ерзая на стуле.

— Да плевать на деньги, главное, чтоб жив остался! Так что нужно? Вмиг оживился толстяк, приободрившись в лице, почувствовав, что жизнь может не уйти из его рук.

— В принципе у нас либо все есть, либо это не сложно купить. Но есть еще один ингредиент, не заменимый для лекарства. Тянул врач.

— Пинцет, мне осталось две недели. Говори, а то быстрей меня сдохнешь! Пригрозил тому Гаман, теряя свое и так не большое терпение.

— Керченит. Тихо произнес врач. От услышанного глаза Гамана выкатились и стали похожи на два куриных яйца.

— Керченит. Проговорил еще раз толстяк, будто смакуя слово. — И его не чем не заменить?

— Ничем. С грустью ответил врач.

— Сука! Зарычал Гаман и зашагал по комнате. — Вот сука! Сука! Сука! Ебаный керченит! Ох, ладно, надо прошерстить рынки, может где всплывет.

— Бесполезно. Я постоянно слежу за рынками и базарами в поисках керченита. Последний раз он появлялся в Москве года три назад и больше никто о нем ничего не слышал. Огорчил хозяина Пинцет.

— Вот сука! Да чтоб его! Ох, ладно. Времени на нытье у меня нет. Но Пинцет, ты хоть представляешь, что это за камень? Ты представляешь?! Орал Гаман.

— Очень хорошо представляю и если мне не изменяет память, то найти его можно только в..

— Крыму. Закончил за врача Гаман. — В гребаном Крыму, Пинцет. В Крыму! Ты меня слышишь?! Орал толстяк.

— Слышу. Слышу. Затараторил Пинцет, страшась гнева своего хозяина, от чего сильнее вжался в спинку стула.

— Тогда ты знаешь, что никто туда не отправится, ни за какие деньги! Гаман было хотел продолжать орать, как вдруг его осенило. — Кроме Ложки.

— Простите хозяин, но такой опытный человек, как Ложка наверняка наслышан о зловещей славе Крыма. Спохватился врач.

— Уговорит его мое дело. Твое это собрать все нужные ингредиенты, да побыстрее. Кстати, а как Ложка узнает Керченит, его же никто в глаза не видел? Начал работать головой Гаман.

— На счет этого не беспокойтесь. У меня есть один ученик. Он как раз изучает камни и недавно изучил керченит. Возможно, вы его помните. Его зовут Рома. Рыжий такой.

— Это ли не тот Рома, что неделю назад хотел пробраться ко мне в библиотеку, да его потом плетью побили? С подозрением спросил Гаман, садясь в кресло.

— Суть не в этом, а в том, что он сможет найти керченит. К тому же в одной из книг он вычитал примерное его расположение. Парировал хозяину Пинцет

— Ладно, хрен с ним! Времени мало. Махнул рукой Гаман. — Ты иди и готовь лекарство. И позови Седло. Живо!

— Да мой господин. Сказал на прощанье врач и поклонившись вышел из комнаты, через красивую резную деревянную дверь. В комнате повисла тишина, которую разорвал вошедший в комнату здоровенный мужик, лет двадцати семи с суровым лицом, немного жилистой бородой и невероятно острым взглядом.

— Седло, вызывай Ложку. Приказал толстяк.

— Да, хозяин. Ответил Седло и поклонившись вышел.

— Эх, ну вот за что мне это? За что?! Поорал Гаман и со всего размаху запустил стакан в стену.

— Господин Ложка! Господин Ложка! Кричал кто-то и параллельно этому стучал в деревянную дверь. В небольшой комнате с голыми стенами, крохотной ванной, парой тумб и шкафом посередь стояла большая деревянная кровать. Сделана она была грубо, но могла спокойно выдержать огромный вес. Сейчас же на ней храпел здоровенный и грозный тридцатилетний мужик с недельной щетиной, крупным носом и темными волосами.

— Господин Ложка! В который раз с криком кто-то постучал в дверь. Мужик стал неохотно открывать глаза, но почти сразу зажмурил их. Свет, падавший из окна, пусть даже и приглушенный тем, что в место стекла была высушенный желудок праговаза сильно резал глаза. Но он все же приподнялся. Окинув взглядом комнату, он, вздохнув встал с кровати. Тут же заерзала все это время лежащая рядом с ним гостиничная девка, которую он снял за день до этого. Но Ложке было на нее плевать. Пройдя мимо пары пустых бутылок из-под самогона он вошел в ванную. Открыв кран из него полилась вода. Набрав чуть мутноватой жидкости в ладони, наемник умыл лицо. Взбодрившись, он достал из стоящего рядом рюкзака зубную щетку и насыпав прилично зубного порошка стал начищать зубы. Закончив с умыванием, он пошел к уже порядком надоевшей двери, в которую все не переставал стучать какой-то паренек.

— Чего тебе!? Больше рыкнул, чем спросил высунувший лишь голову Ложка, дыхнув наружу жутким перегаром. Паренек, что все это время не давал покоя наемнику сразу исчез и появился только в конце коридора. Из себя он представлял типичного работника гостишки. Горбатый, с грязными волосами и гнилыми зубами. Уродец вызывал отвращение у Ложки, даже несмотря на тяжелое утро.

— Вас господин Седло вызывает. Дрожащим голосом проговорил паренек.

— А не пойти бы ему на хер! Передай ему, что мы только с задания и у нас еще два дня выходных. Проговорил Ложка и было хотел закрыть подгнившую дверь, но следующие слова остановили его.

— Хозяин говорил, что дело очень срочное! И господин Седло просил передать, что хозяин будет готов простить часть долга. Сказал все еще скривившийся работник.

— Простит говоришь. Протянул Ложка и задумался. — Ладно, сейчас приедем. А теперь пшел вон! Пока я тебя не застрелил. И он погрозил ему своим многозарядным пистолетом. Черный, с плавными скосами и обоймой на восемнадцать девятимиллиметровых патрон являлся неплохой угрозой, пускай и довольно дорогой. Горбатый парень, на секунду засмотрелся на дорогое оружие, но почти сразу став бледнее смерти унесся к лестничному пролету и скрылся на нижних этажах.

— Вот сука этот Седло! У нас ещё пара дней отгулов. Яростно проговорил Ложка. Хлопнув дверью, он стал быстро одеваться. Сначала в ход пошли серые штаны, обшитые пластинами самих чупакабр. Большая редкость для местных краев. Дальше настала очередь простой майки, следом одел серую рубаху. Накинув желто серую куртку, усиленную стальными вставками Ложка, взял рюкзак и с пистолетов в кобуре вышел из комнаты, бросив перед этим на кровать к девке четыре серебряных монеты. Закрыв дверь, наемник, немного пошатываясь вышел в коридор. Проходя по пованивающему проходу, мимо обшарпанных дверей и старых стен, покрытых краской, а теперь глубокими трещинами он думал, что понадобилось Седлу. Задание вроде бы чисто сделали. Весь конвой положили, да и никто скрыться не смог бы. Ладно, приедем узнаю, решил он, спускаясь по лестнице на первый этаж. Выйдя наконец из двухэтажного здания, при этом кивнув тамошней охране, Ложка оказавшись на улице. Он тут же зажмурил глаза от яркого солнечного света. Поморгав, он дождался, когда глаза привыкнут к улице и бегло оглядел все вокруг.