Фредерика - Хейер Джорджетт. Страница 54

– В этом, несомненно, есть определенный смысл. Но, если я не ошибаюсь, нежные чувства у него вызывает не младшая, а старшая сестра.

Элиза уставилась па нее:

– Господи! Вернон говорил мне, что она всего лишь миловидна, уже не первой молодости, весьма толковая и энергичная!

– Совершенно верно, – согласилась леди Дживингтон. – Думаю, ей года двадцать четыре, но из-за ранней смерти матери, сделавшей ее хозяйкой дома, она выглядит старше. Очевидно, это девушка с характером, и я пришла к выводу, что она отлично подойдет Элверстоуку.

– Огаста! – ахнула Элиза. – Девушка, которая всего лишь миловидная, подойдет Элверстоуку? Должно быть, ты спятила! Когда это он интересовался кем-нибудь, кроме ослепительных красавиц?

– А когда, моя дорогая Элиза, какая-нибудь из этих, как ты их называешь, ослепительных красавиц, не надоедала ему через несколько месяцев? – возразила Огаста, – Признаю, что Фредерика не может соперничать с Кэрис красотой, зато у нее вполне достаточно самообладания и энергии, которых недостает Кэрис. Они обе – приятные, хорошо воспитанные девушки, но Кэрис – красивая дурочка, а Фредерика, по-моему, на редкость толковая женщина.

Озадаченная этим заявлением, Элиза осведомилась:

– Может быть, у меня не в порядке с головой, Огаста? Ты в самом деле имеешь в виду, что одна из дочерей Фреда Мерривилла – подходящая партия для Элверстоука?

– Ну, возможно, это не та партия, которую я бы для него выбрала, – согласилась ее милость. – Но, подумав как следует, я пришла к выводу, что это не так уж плохо. Если ты не готова примириться с перспективой увидеть этого тупицу Эндимиона в качестве наследника Элверстоука, ты должна признать, как важно, чтобы Вернон поскорее женился и обзавелся потомством. Я не жалела сил, чтобы подобрать для него хорошую партию среди моих знакомых. Признаюсь, что мои старания оказались тщетными – как и старания Луизы. Но этого и следовало ожидать! – вздохнула она, на момент спустившись с олимпийских высот. – Если бы я тебе рассказала о всех глупостях Луизы… – Вовремя сдержавшись, Огаста с достоинством произнесла: – Хотя это не важно. Достаточно сказать, что ни ее, ни мои усилия не увенчались успехом. – Сделав еще одну паузу, она продолжила с суровой решимостью: – Моя естественная пристрастность никогда не мешала мне видеть все недостатки характера Элверстоука, но, хотя я их и осуждаю, справедливость требует заметить, что в них повинен не только он один. Не говоря о снисходительности, которую проявляли к нему с момента рождения, не следует забывать, что женщины постоянно охотились за ним, буквально вешаясь ему па шею, так что его циничное к ним отношение достойно порицания, но не должно вызывать удивления. Уверяю тебя, Элиза, я часто краснела за свой пол! Полагаю, именно поэтому его и заинтересовала Фредерика. Можешь не сомневаться, я пристально за ней наблюдала, но, если бы ты меня спросила, осведомлена ли она о том интересе, который питает к ней Вернон, или приняла бы она его предложение, мне бы пришлось ответить, что я не знаю. Могу лишь сказать, что никогда не замечала за ней попыток его завлечь или проявлений к нему хотя бы малейших признаков каких-либо иных чувств, кроме дружеских, вполне подобающих кузине.

– Понятно, – промолвила Элиза, выслушав этот монолог. – Ты считаешь, что это его интригует, и, возможно, так оно и есть. Но мне кажется очень странным, что Луиза и Салли полагают, будто он влюблен в другую сестру.

– Вернон ведет себя крайне осторожно, – объяснила Огаста.

– Должно быть, впервые!

– Вот именно! Думаю, он еще сам не уверен в своих чувствах. Но мне кажется весьма многозначительным, что он впервые предпринимает усилия с целью не допустить, чтобы Фредерика стала предметом злобных сплетен. Даже Луиза не заметила, что у него совсем другой взгляд, когда он разговаривает с Фредерикой, чем когда он с усмешкой смотрит на Кэрис.

– Я и понятия не имела, что дело обстоит настолько серьезно! – сказала Элиза. – Правда, когда вчера Феликс явился к Вернону со своими приставаниями, мне показалось, будто он… ну, не такой бесчувственный, как обычно! Если это влияние Фредерики… Но этого не может быть, Огаста! Только подумай, какая на Фредерике лежит ответственность! Сам Вернон говорил мне, что на ее попечении Феликс и его брат, – неужели ты думаешь, что он хочет взвалить часть этого бремени на себя?

– Судя по тому, что я слышала, – сухо ответила Огаста, – он уже начал это делать. Я искренне рада – это заставит его подумать о чем-то еще, кроме собственных развлечений. Я никогда не делала секрета из своего мнения, что праздность губит Элверстоука. Богатство позволяет ему удовлетворять самые дорогие причуды, даже не заботясь о том, чтобы подсчитывать их стоимость; ему никогда не приходилось думать о ком-либо, кроме себя, и каков результат? Он стал скучать, когда ему еще не исполнилось тридцати!

– Выходит, ты рассматриваешь опеку над двумя школьниками как целительное средство? – усмехнулась Элиза, представив себе собственных сыновей. – Ну, скучать ему теперь не придется! – Она стала натягивать перчатки. – Я надеюсь этим вечером познакомиться с сестрами Мерривилл – после разговора с тобой мне еще сильнее не терпится это сделать. Но меня будет нелегко убедить, что женщина, которую ты мне описала, была бы подходящей женой для Элверстоука.

Однако, когда Элиза вечером ехала от Сефто-нов, она начала думать, что Огаста, возможно, была права. Ей пришлись по душе искренние, естественные манеры Фредерики, ее неброская элегантность и искорки смеха в глазах. Должно быть, это и привлекло Элверстоука, решила она, если только его и в самом деле интересовала Фредерика. На этот вопрос было нелегко ответить, так как он хотя и поддерживал с ней дружеские отношения, но па приеме не задерживался возле нее больше, чем на несколько минут, тут же начиная флиртовать с миссис Илфорд. Леди Элизабет с одобрением отметила, что взгляд Фредерики не следовал за ним и не отыскивал его в переполненном помещении. «Огаста права – у этой девушки есть достоинство», – думала она. Но описывать Фредерику как всего лишь миловидную было величайшей несправедливостью: конечно, ее затмевала сестра, но в любой другой компании она выглядела бы очень хорошенькой. Кроме того, Фредерика обладала неуловимым очарованием, которое, в отличие от хрупкой красоты Кэрис, сохранится до конца ее дней.

– Должна вам признаться, – сказала ей на приеме леди Элизабет, – что я просто влюбилась в вашего брата Феликса! Наверное, вы уже слышали, что мы познакомились вчера. На редкость забавный ребенок!

Фредерика засмеялась и покачала головой:

– Да, но я очень сердита на этого скверного мальчишку! Я ведь запретила ему приставать к лорду Элверстоуку, который и так был слишком добр к нему – ко всем нам!

– Но Феликс к нему не приставал! Он сообщил нам, что вы запретили ему это делать, и заверил моего брата, что пришел только попросить его…

– Что за негодник! Пожалуйста, простите! Феликс заявил, будто вы хотите посмотреть на подъем воздушного шара, но я уверена, это не так, мэм!

– Что вы, совсем наоборот! Мне это доставит огромное удовольствие – особенно зрелище моего брата в компании маленького и, возможно, не слишком опрятного мальчугана!

– Разумеется, неопрятного! – с горечью согласилась Фредерика. – Его выпускаешь из дому аккуратно одетым и причесанным, а через полчаса он уже похож на уличного оборванца!

– Да, в этом отношении все мальчики одинаковы. У меня три сына, мисс Мерривилл… Хотя мы можем называть друг друга по имени, Фредерика. Ведь мы с вами родственницы, верно?

– Ну, вообще-то верно, – отозвалась Фредерика. – Только, боюсь, довольно дальние! – Поколебавшись, она добавила: – Должно быть, вам кажется странным, что я обратилась к лорду Элверстоуку с просьбой о покровительстве. Но дело в том, что он был единственным родственником, чье имя я знала. Мой отец несколько раз говорил о нем, поэтому я рискнула к нему обратиться. Мне обязательно нужно было вывести в свет мою сестру.