Песнь Серебряной Плети (СИ) - Ллирска Бранвена. Страница 25

«А что, если эти пугающие уголки океана, которых мы избегаем — и есть неизведанные иные миры?» — мелькнуло в голове у Фэй. «Не будь жадиной! — тут же отчитала себя она. — На сегодня с тебя и одного вполне хватит».

Никс похлопал Фэй по круглой тюленьей спине:

— Пора возвращаться.

Не без сожаления, Фэй подчинилась. Она и впрямь устала, и голова уже начинала понемногу кружиться, как на горном подъеме. Картинки калейдоскопа замелькали быстрее, поплыли и смешались в безумное полотно импрессиониста…

Тяжело выбравшись на песок, тюлениха обессилено повалилась на спину. Нёлди бесцеремонно уселся на нее верхом и вновь пробежал пальцами по гладкой водоотталкивающей шерстке, теперь уже быстро и уверенно. Тело вновь взвыло от боли и потекло расплавленным воском. Но на этот раз превращение шло быстрее и легче, и вот Фэй, снова нагая, маленькая, хрупкая и легкая, лежала на мокром песке, чувствуя его прикосновение собственной тонкой человеческой кожей.

— Слезь с меня, пожалуйста, — попросила она, когда голосовые связки снова стали ее слушаться.

Никс и не пошелохнулся, а на губах его неожиданно мелькнула недобрая, хищная усмешка:

— С чего бы это?

По спине Фэй пробежал неприятный холодок.

— С того, что я больше не тюлень, — все же как можно беспечнее улыбнулась она.

Зеленые глаза водяного фейри похотливо сверкнули:

— А мне тюлень и ни к чему. В тюленя еще хрен засунешь, у него жира больше, чем тела. Вот маленькая шлюшка-подменыш как раз по мне.

— Не шути так, — все еще отказываясь верить во столь внезапную и отталкивающую перемену гостеприимного хозяина, проговорила Фэй.

— А я и не шучу. Ты что же, и вправду думала, что платить ни за что не придется?

— Пусти меня!

Фэй рванулась, попытавшись столкнуть его — мускулы у нее были все еще довольно сильными, хотя в скалы она уже пару лет не ходила, а никс казался хрупким, точно фарфоровая статуэтка. Но не тут-то было. Два превращения, час подводного плавания и две бессонных ночи со всем сопутствующим окончательно вымотали ее, превратив в тряпичную куклу, а никс как-никак оставался волшебным существом.

Нёлди заломил ей руки за голову, намотал мокрую прядь волос на кулак и вдавил в песок поглубже:

— Не сильно-то дергайся. Дергаться и вопить будешь, когда за тебя Шинви примется. А пока наслаждайся.

— Я… тебя… прикончу! — прошипела сквозь зубы Фэй.

— Вряд ли, — самодовольно усмехнулся он, перехватывая запястья отчаянно сопротивляющейся девушки поудобнее. — Я за тобой наблюдал, и наблюдал долго. Ты ничего не умеешь. С магией не знакома, природных способностей, полагаю, тоже нет. Ты просто несчастная наивная дурочка. Как раз мой любимый тип самки. Так что заткнись и давай раздвигай ляжки.

Фэй все же извернулась и показала ему средний палец, за что получила вполне предсказуемую затрещину.

— Вздумаешь брыкаться — утоплю. После того, как закончу.

— Но-но! — вмешался буйно-веселый агишки. — Только-сь опосля меня!

Подеритесь, сукины дети! Горло Фэй душила злость, обида и, что, может быть, хуже всего — мучительная горечь разочарования. Почему вы не могли остаться милыми волшебными созданиями? Или хотя бы продолжать притворяться? Я ведь вам поверила! Поверила, что могу быть ребенком и не поплатиться за это ничем, кроме, разве что, пары ссадин на коленках. А если вам двоим было только и нужно, что раздвинуть мне ноги — почему вы не сделали этого сразу? Зачем было привечать, кормить и поить, утешать и развлекать, зачем было лезть мне в душу? Только для того, чтобы сделать еще больнее?

Неуемно носившийся вокруг да около Шинви вдруг замер и настороженно втянул ноздрями воздух.

— Тыняется кто-то по кущам-хащам. Никак королевкины шпиги!

Никс отмахнулся:

— Хрен с ними! Мы ничего дурного не делаем.

Не выдержав, Фэй завопила. В сущности, это было скорей нервным срывом, чем осознанным криком о помощи — встретиться с королевой или ее «людьми» ей хотелось ничуть не больше, чем быть изнасилованной. Нёлди приложил ей со всей дури.

— А ну заткнись, сучка! — Он быстро обернулся к агишки: — Пойди проверь, кого там нелегкая носит. Если кому в охоту присоединиться, пусть занимает очередь.

Жеребец задрав хвост ускакал. Никс опустил свободную руку в волну и выловил плотно сбившийся комок морской травы. Помял его пальцами и внушительно посмотрел на Фэй:

— Давай-ка разожми зубки, а то будет ой-ё-ёй.

Фэй попыталась плюнуть ему в лицо, но во рту напрочь пересохло и плевок вышел жалким и хилым. Никс осуждающе качнул головой:

— Ну, тебя предупреждали.

Он рванул ее за волосы так, что аж затрещало и влепил еще пару пощечин тыльной стороной ладони. Глотая бессильные слезы, Фэй подчинилась и водяной грубо затолкал сухие шершавые водоросли ей в рот вместо кляпа.

— Вот умничка, теперь лежи смирно.

Фэй снова извернулась и двинула его коленом куда-то пониже поясницы. Никс в ярости рванул ее за плечо, переворачивая на живот, и швырнул лицом о песок:

— Смирно, я сказал!

— Тебе, никс, явно в прошлый раз недосчитали. Надо бы исправить.

Сердце Фэй подскочило куда-то под самую трахею и отчаянно, радостно заколотилось. Этот голос она бы не спутала ни с чьим другим! Нёлди на секунду оторвался от своей жертвы и поднял изумленный взгляд на говорившего. В пылу борьбы он тоже явно не приметил, как тот подошел:

— Киэнн? А тебе разве не полагается быть мертвым? Может, это тоже исправить?

Воспользовавшись мгновением относительной свободы, Фэй уперлась в зыбкий песок локтями и также подняла лицо. В молочном лунном свете золотые кудри короля — спутанные, грязные, залитые кровью, но все равно прекрасные! — сияли точно корона. Через плечо все еще же был переброшен ее домашний клетчатый плед, с горем пополам прикрывавший наготу. Ни сверкающего волшебного меча, ни колдовского посоха, ни войска в стальных доспехах за спиной. Надо признать, выглядел он скорее потрепанным бродягой, чем отважным рыцарем, явившимся на помощь «деве в беде», но в груди у Фэй все равно защемило от восторга и слезы боли сменились благодарными слезами.

Дэ Данаан хмыкнул:

— А ты выучился быть дерзким, никс. Оставь женщину в покое, и я сделаю вид, что ничего не произошло.

— Да что ты говоришь! — беззвучно хохотнул никс, как будто это и впрямь было потешной шуткой. Однако Фэй почувствовала, как он судорожно сжимает ее плечо пальцами, которые при этом едва заметно дрожат. — Кто она тебе? Не дочь же, в самом деле! Что это ты о ней так печешься?

— Ну. скажем, жена, — не моргнув и глазом, соврал Киэнн.

— О, ну это другое дело! — обрадовался по-прежнему восседавший верхом на простертом ничком теле Фэй водяной дух. — Тогда я оттрахаю ее с особым удовольствием. И у тебя на глазах, как это всегда делал ты!

К удивлению Фэй, Киэнн на это болезненно поморщился и, едва ли не извиняющимся тоном, возразил:

— Я никогда не насиловал твою женщину, Нёлди. И ты это прекрасно знаешь. Можешь обвинить меня в чем угодно, но не в этом.

— А я никогда не насиловал твою дочь! И что? — уже дрожа всем телом от бешенства проорал никс.

Киэнн виновато отвел глаза:

— Я знаю.

Нёлди неожиданно обомлел, на мгновение растеряв весь свой воинственный пыл:

— То есть как знаешь?

— Ну не будь же наивным, Нёл! — Киэнн поднял голову и пронзительно взглянул на своего противника: — Ты что, всерьез полагал, что я ослеп, оглох и, в один момент, настолько безнадежно поглупел? Или что я на самом деле считал, что ты бесстыдно лжешь своему королю и оставил это безнаказанным? — Да, я знал, что тебя оклеветали. Разумеется, знал. Но, видишь ли, так было проще. В конце концов, кто ты такой? И почему бы не сделать тебя крайним, если это с легкостью решает проблему?

Никс отшвырнул Фэй в сторону и встал на ноги.

— И, значит, мне еще и «не досчитали»? Ты вообще знаешь что это такое: полторы сотни плетей? Не хочешь на себе попробовать?

Киэнн нервно улыбнулся: