Песнь Серебряной Плети (СИ) - Ллирска Бранвена. Страница 9

И только когда Фэй, отчаянно скрывая дрожь в руках, уже отпирала дверь своей, по-прежнему пугавшей ее квартиры, за спиной у нее прозвучал сдержанный и серьезный голос:

— Я твой должник.

Ключ наконец нервным рывком повернулся в замочной скважине, и дверь тоскливо распахнулась. За порогом лежало зло, но зло такое привычное и обыденное — пыль, скука и серость. Фэй сняла мокрую куртку, механически растянула на плечиках для сушки и неуверенно обернулась:

— Откуда ты узнал мое имя?

— Магия! — приподняв левую бровь, ухмыльнулся король.

Фэй попыталась ответить шутливой улыбкой, но получилось как-то неубедительно:

— И что ты еще умеешь, Волшебник Страны Оз?

Он хмыкнул в ответ:

— Ты не поверишь, но я творю чудеса в постели!

— Ну, это ты мне вчера уже показывал.

— Я халтурил.

Фэй скинула туфли и нарочито шумно прошлепала в сторону гостиной, точно надеясь заглушить собственные мысли и смутные подозрения. Потом передумала, вспомнив про разбитую вазу, и переключилась на поиски домашней обуви.

— Не называй меня так. В смысле, — она покривилась, как будто поглотила живую лягушку, — Мелани. Лучше уж Риан. Со вторым именем мне больше повезло.

Называться «Фэй» в присутствии, возможно, и впрямь настоящего фейри показалось ей несуразным. Хотя, в общем-то, имя как имя. И все равно. Засмеет еще.

— Я буду звать тебя подменышем, — не задумываясь, пообещал он.

Да уж, этот и так, и сяк засмеет. А что делать? Фэй извлекла из обувного шкафа две пары шлепанец: синие вязаные, с норвежскими узорами, на свою ногу, и пыльные клетчатые — на его. Давненько она их никому не предлагала. Гость удовлетворенно стянул мокрые носки, сунул их в разинутый кукушачий зоб таких же мокрых ботинок, и, с выражением абсолютного блаженства, влез в сухую обувь. Фэй неожиданно для самой себя подняла на него пытливый взгляд:

— Зачем ты меня искал?

— А ты? — тут же парировал он.

— Да я просто с работы возвращалась, — неумело солгала Фэй.

Эльфийский король снисходительно улыбнулся:

— Позволь тебе дать один маленький совет, подменыш (кто знает, вдруг пригодится): никогда и ни при каких условиях не пытайся соврать королю Маг Мэлла.

— Магия? — зло и пристыженно одновременно осведомилась Фэй.

— Магия, — подтвердил он. — А еще за это могут вырезать язык.

— Как мило! — огрызнулась она.

— Ладно, я пошутил, — хмыкнул король. — И все же?..

Он ждал. Фэй рассеянно пошарила глазами по стенам, потолку и норвежским узорам на шлепанцах, не зная, как уйти от ответа:

— Я искала тебя, потому что… Черт возьми, я первая спросила!

— Ну, в отличие от тебя, я имею полную возможность соврать и наверняка ею воспользуюсь. — Король фейри глаз не отводил, а его нахальная самоуверенная ухмылка начинала раздражать.

— Потому, что ты мне нужен! — наконец нашла единственно верный ответ Фэй. — Смертельно нужен.

Он одобрительно кивнул:

— Отлично сказано. В таком случае, вынужден признать, что искал тебя по той же самой причине. Ты нужна мне. Нужна больше жизни. Нужна, как никто и никогда.

Фэй вздрогнула. Каждая из этих реплик показалась бы ей банальным клише, заезженным до дыр и ничего не стоящим пафосом из дешевого любовного романа. Если бы за каждой не стояла тень чего-то гнетуще истинного. Если бы каждая не звучала так, словно срываемая печать с вечно кровоточащей раны — зло, отчаянно, самоубийственно. Вот только что стояло за этой рваной болью отчаяния?

— И часто ты говоришь это женщинам? — все же попыталась перевести все в шутку Фэй.

— Постоянно, — без тени смущения, подтвердил король фейри. — Но сейчас тот редкий и совершенно исключительный случай, когда я не вру.

Он решительно притянул ее к себе. Было что-то страшное в этом движении: так не обнимают желанную женщину — так шагают под поезд или отбрасывают волосы, обнажая шею на плахе. Фэй невольно отстранилась и тут же мысленно отругала себя за эту слабость. Черт возьми, она привела его сюда не для того, чтобы избегать его объятий! Что бы ни стояло за его порывами, они ей на руку. И ей придется исполнить этот треклятый ритуал любви, каким бы он ни оказался.

— Ты весь мокрый, — поморщилась она, пытаясь скрыть истинную причину. — Грязный и холодный, как упырь. Может, сначала в душ?

Кажется, ей в очередной раз не удалось его обмануть. Но он лишь примирительно кивнул:

— Отличная идея, можем прямо там и начать.

«Он знает! — колотилось в мозгу у Фэй. — Знает, или уж точно догадывается! Это ловушка!» «Не неси вздор, — резонно замечал ей здравый смысл. — Да, ловушка, а что же еще? Но только не на тебя, а на него. И то, что он сам радостно бежит в западню — его личные проблемы. Что там его гонит на убой — судьба, магия, проклятие, нерушимый гейс, эльфийское легкомыслие или…» «…Или он и вправду без ума от тебя», — непрошено вклинилось женское самолюбие. «…Не имеет значения», — твердо закончила она про себя всеми тремя голосами разом.

А потому прошла в ванную и включила воду погорячее. Надо признаться, она тоже порядком замерзла, хотя, может быть, и не вымокла так сильно, как и он.

— А тебя-то как величать, король Маг Мэлла? — чтобы чем-то занять паузу, полюбопытствовала она. — Только по-настоящему, кем ты назвался в полицейском участке я слышала.

Он небрежно зашвырнул в угол за умывальником тяжелый от воды свитер и принялся задумчиво расстегивать накрепко прилипшие к бедрам джинсы.

— Как раз размышлял, насколько безопасно называть тебе свое настоящее имя.

Фэй саркастически хмыкнула:

— Порчу не наведу, не бойся!

И тут же прикусила язык — что-то в его взгляде снова заставило ее душу уйти в пятки. «Это ловушка! — с новой силой возопил внутренний голос. — Беги! Беги, пока не поздно!»

— Киэннэд, — точно сознаваясь в страшном преступлении, произнес эльфийский король. И Фэй послышалось, будто вдалеке глухо ударил гонг и ловушка с грохотом захлопнулась. — Киэнн Дэ Данаан.

Поборов странную тошноту, Фэй открыла рот, намереваясь пройтись по его неакадемическому произношению имен и названий из древнеирландского, когда вдруг почувствовала, что воздух сам уходит из легких, в глазах темнеет и сознание проваливается куда-то в глубокую шахту дьявольского лифта.

«Ты в порядке?» — гулким эхом долетело сверху, из бесконечно далекого мира людей…

Стряхнув внезапное наваждение, Фэй обнаружила, что Киэнн держит ее в объятьях и буквально сверлит нетерпеливым тревожным взглядом.

— Да, — слабо проговорила она. — Просто устала.

Киэнн понимающе улыбнулся:

— Ох уж мне эти женские обмороки!

И осторожно, ласково погладил ее щеку. Потом едва ощутимо, словно крылом мотылька, коснулся губами губ. Медленно вдохнул запах ее влажных от дождя волос. Тронул губами ресницы… Все это было так непохоже на него вчерашнего — нетерпеливого, требовательного, яростного. Да и ее саму точно подменили перепуганной, зажатой школьницей. Тело не слушалось и ни в какую не отзывалось на ласки и прикосновения, мышцы одеревенели, сведенные судорогой внутренних терзаний, в голове гудел пчелиный рой, и каждая мысль все больней вонзала жало в истерзанное сознание. «Что за этим последует? К чему все это? Зачем я это делаю? Зачем он это делает? Кто из нас двоих лжет больше? Что я скажу ему, если он спросит, почему я боюсь? И главное — как я буду с этим жить потом?»

Между тем, Киэнн, ни о чем не спрашивая, вдруг одним движением подхватил ее на руки и, прямо в ее дурацких кожаных лосинах и еще более неуместном ночном халатике, разорванном на спине, окунул под благодатные струи горячего душа.

— Ты что творишь? — фыркнула и неожиданно захохотала Фэй.

Чертовски сложно оставаться серьезной и печальной, когда стоишь под душем в таком нелепом виде. Киэнн, довольно ухмыляясь, шагнул следом за ней. Нормально раздеться он также не успел и, похоже, ему было на это глубоко наплевать. Сероватые змеи воды заструились по его телу, отыскивая себе укромный уголок где-нибудь под наполовину расстегнутыми джинсами.