Нет смысла без тебя (СИ) - Любимая Татьяна. Страница 37

— Инга, котенок мой! Спасибо тебе. За Дениску, за Ксюшку! Я так горжусь тобой, моя смелая девочка!

54. Егор

Кое-как заставил себя оторваться от Инги и поехать на работу. Пока ехал в машине, врубил на громкую музыку, пел и практически танцевал насколько позволяли габариты салона и дорожная обстановка. Со стороны, наверное, выглядел как ненормальный, а мне все равно — готов всех и каждого расцеловать. Даже не помню, когда у меня в последний раз было такое настроение. Да что там — я, кажется, за эти годы забыл как улыбаться по-настоящему!

Первым делом зашел в юридический отдел и дал задание юристам, чтобы начали заниматься оформлением документов на Ингу и на усыновление детей. Они, конечно, офигели и от задания, и от моего глупо-радостного выражения, судя по их лицам, но спрашивать подробности побоялись.

Ольга Викторовна ожидаемо на своем рабочем месте. Обложилась стопками документов, что-то сосредоточенно читает в мониторе. Увидела меня, обрадовалась. Я был настолько благодарен ей за вчерашнюю помощь с детьми, что еле удержался, чтобы не подхватить ее и не закружить прямо в приемной, но все же сдержался. Присел на краешек ее стола, и мы мило поболтали. Точнее я болтал, а она просто открыто улыбалась, слушая, как разбудили меня сегодня дети, как мы умывались, одевались и что и как кушали. Велел передать привет супругу и пообещал, что обязательно вместе соберемся на пикник.

А затем я вызвал Мишку и всех руководителей отделов на внеплановое совещание.

Первым пришел Мишка, и я в деталях рассказал ему о детях, о разговоре с Ингой и тайну рождения Ксюшки. Такую офигевшую от услышанного морду я еще не видел. Миха какое-то время еще приходил в себя, а потом ошалело выдал:

— Охренеть!.. Это что же получается? К тому, что у тебя дочь родилась, я руку приложил?

— Получается так. Оказывается не зря ты сводничеством занимался. Придется тебе стать крестным.

— Ладно, заметано. Слушай, Гор! — сверкнул глазами Мишка. — А может у тебя еще где-нибудь дети есть, а ты не знаешь?

— Что? Да не… не может быть…

Через полчаса все руководители собрались в моем кабинете. Серьезные, напряженные, не знают чего ожидать от меня. Ну да, я же деспот! Я помню. Вот возьму и выпишу всем премии, и не только руководителям, а всем до единого сотрудникам фирмы. Пусть знают, что я не только орать умею!

— Коллеги, добрый день! Рад вас видеть.

Сделал паузу и внимательно на всех посмотрел — они-то рады? Ага, как же! Еще больше напряглись и глаза попрятали, как нашкодившие первоклассники.

— Я собрал вас, чтобы сообщить…, что ухожу в отпуск. Длительный, — во-от, подняли заинтересованные взгляды, обрадовались, гады.

— В мое отсутствие все вопросы решайте с Михаилом Петровичем. А меня прошу не беспокоить по тем вопросам, которые может решить Михаил…

Мишка присвистнул.

— Насколько длительный, Игорь Алексеевич?

— Посмотрим… — уклончиво ответил я другу. Не говорить же ему, что меня сейчас работа меньше всего волнует. Я домой хочу. К своим. К семье.

— Медовый месяц, значит?

— Ага, два!

Я не мог не проигнорировать Мишкину фразу, несмотря на то, что в этот момент телефон пиликнул сообщением, потом еще раз и еще.

— Вы пока, Михаил Петрович, принимайте дела.

Я отвлекся на просмотр информации в телефоне. Сообщения были от мамы. Она прислала фотографии ребятишек. Родители вышли с внуками на прогулку, и пока дети играли на детской площадке, мама их фотографировала и мне фотки сразу скидывала. Какие же они классные, красивые, мои!

Вот Дениска подтягивается на перекладине, а дед его подстраховывает. Ксюша с зеленой лопаткой в руках копается в песочнице. А на следующей фотографии Дениска бегает по детскому городку, а дочь скатывается с горки. Дети в восторге, родители тоже.

— … А мы тем временем переписываем фирму на меня и кидаем Игоря Алексеевича…

Что? Отвлекся от совещания и монотонной речи коллег. Не слышал ничего, пока рассматривал фотки, счастливо улыбаясь и отрешившись от внешнего мира. Очнулся от тишины в кабинете, поднял глаза. На меня все уставились, ждут реакции. «Возвращаю» в памяти последние слова Мишки и просто офигеваю от услышанного. Смотрю на друга, а у него бесы в глазах ногами дрыгают. Но мои-то тоже не дремлют, еще какие перуэты выделывают!

— Не думаю, что это хорошая идея, — выдержав паузу, подхватываю Мишкину игру. — Дениска подрастет и женится на твоей Аленке, а Ксюха выйдет замуж за Артема, так что кидать меня не советую. Дети не одобрят…

Теперь пришла очередь Мишки офигевать. А начальники так и вовсе челюсти уронили, смотрят изумленно то на меня, то на Мишку. Ольга Викторовна не выдержала и громко хихикнула. Я тоже улыбаюсь, а душа все равно домой рвется.

— Ладно, коллеги. Давайте вы дальше сами. Меня семья ждет.

И под ошарашенные лица подчиненных я помчался домой.

55. Инга

Медленно просыпаюсь, хотя совсем не хочется. Ощущение такое, будто на мне лежит слон — я даже пошевелиться не могу и дышать тяжело.

Пытаюсь пошевелиться и чувствую, что меня еще крепче прижали, и в ухо, щекоча дыханием, родной голос любимого мужчины сонно пробормотал:

— Не уходи.

Зарылся носом в мои волосы и снова тихо засопел. Все как тогда, в первый раз, в день знакомства.

Рядом на тумбочке стоит радионяня. Молчит. Дети спят. Еще с полчасика у нас есть, а потом из аппарата донесется детское кряхтение и тихое бормотание. А затем две пары босых ножек прибегут в комнату родителей, с двух сторон запрыгнут с визгом на меня и Егора, и пока Ксюха будет расцеловывать щеки папочки, Дениска с воодушевлением расскажет, что ему приснилось и какие планы у него на день.

И так каждое утро на протяжении месяца со дня встречи.

Первое время то я, то Егор подскакивали среди ночи, просыпаясь в холодном поту от мысли, что наша встреча — это сон. Шарили по кровати в поиске друг друга, находили, убеждались в реальности и со спокойным сердцем снова засыпали.

Однажды мне пришлось ночью уйти в детскую комнату — Ксюшка заплакала. Пока я ее успокаивала и сама нечаянно уснула рядом с ней.

Проснулась от дикого крика Егора. Он решил, что мы с детьми ему приснились, и заорал от страха на все два этажа своей огромной квартиры. Наверное, соседи сверху и снизу тоже услышали. Хорошо хоть полицию не вызвали.

Дети проснулись, испугавшись крика отца. Кое-как я их успокоила — как раз к моменту появлению Егора на пороге детской. Видок у него был еще тот — безумные глаза и руки трясутся. Пока нас всех не перецеловал вдоль и поперек, не успокоился.

В памяти всплывает тот день, когда Егор забрал меня из больницы. Сначала привез кучу разной одежды. И снова дорогой и точно по размеру. Затем мы зашли к Павлу в палату. Он был еще бледным, но бодрым и обрадовался мне, как родной.

— Верочка, дочка! Как ты, как ребятишки? Сильно тебе досталось?

— Нет, Паш, не сильно. Меня Егор спас.

— А-а, знаю я тебя, видел, — Павел отвел взгляд с меня на Егора, пожал протянутую ему руку и на удивленный немой вопрос ответил:

— Вера каждый вечер твою фотографию в журнале рассматривала. Я и догадался, что это ты… ее бывший…

— Ну, теперь-то я настоящий и будущий, — Егор обнял меня за талию, прижал к себе, всем видом показывая, что я его, и это не обсуждается. — Спасибо, вам, Павел Сергеевич, что заботились о моей семье. Тут вам гостинцы всякие, завтра еще принесем.

Егор выгрузил на тумбочку из пакета фрукты, соки, еще какие-то вкусняшки.

— Да зачем, не надо! — Паша смутился, но я видела, что ему была приятна неожиданная забота.

— Надо, надо! Вы же вроде как дедушка нашим детям, значит, часть семьи. Так что поправляйтесь и ждем вас дома. И кстати, настоящее имя Веры — Инга.

А Паша растрогался, смахнул скупую мужскую слезу со щеки, заулыбался.