Мой неидеальный мужчина (СИ) - Николаева Елена. Страница 32

После загруженного рабочего дня усталость в буквальном смысле валит меня с ног. Возникает желание снять с себя влажную от дождя одежду и забраться под тёплый душ.

Тело затекло после последних нескольких часов работы за ноутбуком, ноет и требует нежных женских рук. Вчерашний Асин массаж не выходит из головы, вот только жаль, что времени на него не осталось, да и поведение Беляевой настораживает ещё больше, придавая тонуса мышцам.

Днем погода, как по заказу, испортилась. Сразу после полудня небо затянуло тучами, нарушая планы на спокойный перелёт. Было ясно, что к вечеру разразится гроза.

Расплачиваюсь и выхожу из такси, быстрым шагом направляюсь домой, заново попадая под дождь. Желание узнать причину её молчания распирает всего изнутри. Даже не представляю, какая неожиданность поджидает меня на этот раз.

Хреновые мысли отбросил ещё в офисе, попытался переключиться на список необходимых в поездку вещей, нельзя становиться параноиком из-за прошедших событий. Так недолго рехнуться. Но стоит мне зайти в квартиру, наполненную звенящей тишиной, и тревога за Асю тут же вспыхивает во мне с новой силой, выскальзывая наружу из глубины души.

Разуваюсь. Кладу свои ключи и кожаную папку с документами и ноутбуком на комод у входной двери. Избавляюсь от промокшего пиджака, вешая его на спинку стула в гостиной, и направляюсь прямиком в нашу спальню с мыслью, что оба могли уснуть, дожидаясь меня к раннему ужину, на который времени почти не осталось.

Так и есть. Выдыхаю напряжение из груди, глядя на нашу кровать. Ася, свернувшись калачиком и полностью укутавшись одеялом, спит. На тумбочке замечаю баночку с таблетками аспирина и пустую чашку для чая. Не решаюсь её будить. Разворачиваюсь к двери, чтобы отправиться в другую ванную комнату и принять душ.

— Дим... — сиплый ото сна голос останавливает меня на выходе.

Замираю, прислушиваясь к тихим словам, затем оборачиваюсь и возвращаюсь к ней, присаживаясь на край матраца.

— Давно ты пришёл? Я не услышала, прости. Нужно было поставить будильник. Я не знала, когда ты вернёшься. Ждала и уснула. Ты весь промок, — садится на постели, осматривая меня бегающими глазами.

Замечаю их покраснение и припухлость век. Ася часто моргает, будто пытается прогнать непрошеные слёзы, чем приводит меня в очередное замешательство.

— Я сейчас.., разогрею ужин и помогу тебе собраться. Сейчас... — сбрасывает с себя одеяло, пытаясь встать с кровати.

— Постой! — пресекаю попытку, ловя руками за плечи, с силой удерживаю её.

От усталости мой голос звучит немного резко. Мне плевать на ужин. Хочу понять её состояние, чтобы не жечь свои нервы в предстоящие выходные, поэтому прохожусь по ней оценивающим взглядом, пригвождая Анастасию к месту. — Не нужно, малыш, у меня мало времени. Поем в аэропорту. Я и так битых два часа пытаюсь до тебя дозвониться. Почему мобильник отключён? Что случилось, Ася? Сашка где?

Ася всхлипывает, шумно глотая слюну.

Чувствую, как под моими ладонями неугомонно дрожит и напрягается её тело. Блять! Неужели я и вправду становлюсь психом? Рывком притягиваю её к своей груди и обнимаю за плечи.

— Обними меня, — настоятельно прошу, отмечая её растерянность. — Ещё крепче... Прости, я сорвался. Ты просишь чаще звонить, но сама же не берёшь трубку, — целую её в висок и жадно вдыхаю аромат шелковистых волос с тонким шлейфом грейпфрутового шампуня.

— Сашка у Раисы остался ночевать, — шепчет мне в шею, щекоча кожу своим дыханием. Прикрываю веки, наслаждаясь её присутствием. Соскучился, будто не день её не видел, а целую вечность, которая, к моему огромному сожалению, приумножится вдвое. Решаю вернуться в воскресенье. Автомобиль в Питер пусть пригонят ребята Павла.

— Дим, я позже к ним поеду. Рая очень скучала по мальчику. Приготовила его любимую еду и кучу подарков. В общем...

— Когда я тебе звоню — отвечай. Что с твоим телефоном? Он отключён. Я волновался, звонил на домашний. Отчего ты вся дрожишь? Что с тобой происходит, Ася? — настаиваю на ответе и отстраняюсь от неё, с любопытством заглядывая в глаза.

Ася.

Боже, под этим пристальным взглядом я чувствую себя распятой и беспомощной, сгорающей в костре противоречивых чувств. Пока его ждала, наревелась сполна, до одури, каждый раз прокручивая в голове все те пошлые словечки, произнесённые его устами для другой женщины. Оказывается, чем больше я его ненавижу, тем ещё сильнее люблю. Люблю необъяснимой больной любовью. И чем дальше, тем хуже. Больше всего на свете я сейчас хочу не любить — никого и никогда.

Несмело веду кончиками пальцев по его спине, ощущая, как он вздрагивает от щекотки. Вдыхаю родной аромат. Он, как дурман, проникает в лёгкие, просачивается в кровь, стремительно летит по венам, отравляя каждую мою клеточку, собирается в тягучий клубок за грудиной, давит и жжёт. Хочется вырвать с мясом эти чувства, только не с тела, а с души. Прижечь рану раскалённым металлом. Если бы можно было стереть память сейчас, я бы стёрла, но она пульсирует, сводя меня с ума и разрывая голову болью.

— Я промокла под ливнем, пока добиралась на такси домой, — отчитываюсь перед ним, едва справляясь с дыханием. Придётся хладнокровно врать. Выяснять отношения нет ни сил, ни желания. Уставшая и опустошённая внутри — банально хочу тишины, и чтобы никого не было рядом. Ни-ко-го...

— В спешке где-то потеряла мобильный. Наверное в такси оставила, когда рассчитывалась. Прости, Дим, но домашний я не услышала. Долго отогревалась в горячей ванне, а затем уснула после крепкого чая с травами.

Он обхватывает ладонями моё лицо и целует в губы целомудренным поцелуем.

«И все?» — спрашиваю я себя, когда Дима отпускает меня и встаёт с кровати. Один-единственный невинный поцелуй — всё, что он может сейчас мне дать? Прикусываю губу, подавляя в себе отчаяние и спешу подняться с кровати следом за ним.

— Завтра купишь себе новый телефон и восстановишь «симку», — снимает с себя наручные часы и кладёт на комод у зеркала, отмечая время. Вытаскивает из кармана мобильный, отправляя туда же. Его длинные пальцы быстро проходятся по пуговкам, вынимая их из петель, расстёгивают рубашку. Он раздевается до трусов, снимая с себя ремень и брюки. С тоской в сердце наблюдаю за каждым чётким и торопливым движением. Неужели и вправду способен вот так с лёгкостью провести уикенд с другой?

— Ася, не вынуждай меня заводиться по пустякам. Я думал, ты расстроилась по поводу отменённого обеда. Или причина всё же не в нём? — ловит меня за разглядыванием.

Я никогда не перестану его ревновать. Все говорят, что ревность — это недоверие. Для меня ревность — это одно из проявлений любви. Я живой человек, имею право на ошибки. Ревную, потому что не хочу делить его ни с кем, потому что люблю и хочу быть любимой.

Он сейчас намекает о встрече с Алиной. Их всегда будет связывать Илья, поэтому, наверное, глупо ревновать к прошлому, если только оно не притягивает с неимоверной скоростью. Но ведь притягивает, и с этим трудно поспорить. Наши отношения стремительно рухнули после её приезда.

— Почему я не могу расстроиться из-за твоей командировки? — пытаюсь перевести тему разговора. Как бы мне сейчас не было больно, решаюсь до его возвращения не выяснять отношений. Мы только сильнее разожжем костёр, а выяснить так ничего и не успеем.

— Всего каких-то пару дней, Ася, — Дима выдвигает ящик комода и достаёт из него чистое полотенце, подходит ко мне, закидывает на мою шею, притягивая им к себе.

— Затем ещё одна и ещё... — шепчу я, неотрывно глядя в его серые омуты. — Я должна привыкнуть к твоему плотному графику, — делаю глубокий разочарованный вздох.

— Тебе нужно вернуться к прежней работе. Ты же хотела открыть художественную школу для детей. Вот и подумай над этим, пока я буду раскручивать свой бизнес, ты развивай свой.

Застываем, утопая в нежных взглядах друг друга, так искренне, что я теряюсь окончательно. Не понимаю ни его, ни себя. Наедине со мной Дима чуткий, любящий мужчина. Почему же за стенами нашего дома он предпочитает вести двойную жизнь?